Демон отверженный - Ким Харрисон

— Я хочу, чтобы не трогали тех, кого я люблю, в особенности мою мать. Я хочу, чтобы Трента, целого и невредимого, отпустили без преследования за кражу эльфийского образца, — понизила я голос. — И вы все вместе от него отстанете.

Он слегка помотал головой, оглядел меня своими дымчатыми очками.

— Снова повторю: ты не стесняешься в запросах. Я не могу ограничивать чьи-либо действия, кроме своих собственных.

Я кивнула, ожидая этого замечания.

— И еще я хочу такой же амнистии за кражу твоего образца.

— А я хочу оторвать тебе голову к едреной матери, но, кажется, нас обоих ждет разочарование. Увы, — насмешливо пригорюнился он.

Я выдохнула, и выдох получился неровный. Посмотрела на восток, и у меня зачастил пульс. Он пытал маму — не со злости, а чтобы добраться до меня. Больше этого не будет. Никогда.

— Насколько бы ценно было для тебя, если бы я не только вытащила тебя из тюрьмы, но заставила бы извиниться тех, кто тебя туда засадил?

Ал фыркнул:

— Если ничего конструктивного ты сказать не можешь, отправь меня обратно в безвременье и в мою камеру. У меня все было под контролем, пока ты не показала Миниасу, что умеешь накапливать энергию линий.

— Именно это и спасет твою шкуру! — огрызнулась я недружелюбно. — У меня есть идея, выгодная для нас обоих. Хочешь ее услышать?

Он скрестил на груди руки, и лицо у него задрожало:

— И что же это? Хочешь за путешествие в безвременье ради спасения Трента заплатить своей душой? — Он говорил издевательски, и у меня щеки стали гореть. — Так оно того не стоит. Через несколько часов меня изгонят на поверхность, мое имущество разыграют в лотерею, а комнаты отдадут другому — моя репутация погибнет. В данный момент моей ослепительной карьеры твоя голова устроила бы меня больше твоей души.

— Это хорошо, потому что ее ты не получишь. — У меня сердце стучало, пока я ждала, чтобы у него кончился сеанс жалости к себе. Ну и действительно, после пяти секунд раздраженного молчания он обернулся ко мне. И я очень слабым голосом спросила: — В системе есть место для обучения одного демона другим? Нечто вроде положения наставника?

Господи, помоги мне. Скажи мне, что я правильно все понимаю и гордость не затмевает мне взор.

Ал запрокинул голову и захохотал. Вода вокруг нас покрылась рябью, и эхо отразилось от стен новых домов на той стороне улицы.

— Уже пять тысяч лет не было демона, нуждающегося в обучении! — воскликнул он. — Меня вот-вот выгонят на поверхность, а ты хочешь, чтобы я взял тебя в ученицы? Учил тебя всему, что я знаю, бесплатно — вот просто так?

Я ничего не сказала, ожидая, пока он от моего вопроса дойдет до лежащих в его основе причин, и тогда всякое выражение сошло с его румяного лица. Выглянув поверх этих своих дурацких очков, он уставился на меня, и пульс у меня зачастил.

— Да. — Это слово он почти выдохнул. — В системе такое предусмотрено.

У меня дрожали руки, я сунула их под куртку.

— И если ты скажешь, что ты взял меня в ученицы, а не в фамилиары — благо я умею плести демонскую магию, — то никто тебе не сможет слова сказать, что ты научил меня запасать безвременье в собственном сознании.

Почти незаметно его голова мотнулась вниз-вверх, желваки напряглись на скулах.

— Ты можешь сказать им, что учил меня, а потом оставил, поскольку я большему училась в спорах с тобой, чем в безвременье.

— Но такого не было.

Голос у него был совершенно безэмоциональный, мертвый.

— Они же этого не знают, — возразила я.

Грудь Ала поднялась и опала в глубоком вздохе. Я видела, как его вдруг отпустило, и мне стало интересно, каково это — быть демоном и бояться. И сколько он мне даст прожить, зная, что я не только это увидела, но и знала ответ, который его спасет.

— Зачем тебе? — спросил он.

Я облизала губы:

— Мне нужен Трент. Если я твоя ученица, разве мне не положен фамилиар? Черт побери, я даже одного своего бойфренда сделала фамилиаром, пока ты не разрушил эту связь. — Я отводила глаза куда угодно, стараясь скрыть стыд, хотя я никогда не использовала никого как фамилиара. По крайней мере намеренно. — Трент взял на себя копоть, которая полагалась мне, — добавила я. — И сделал это добровольно. Собственно, это и делает фамилиар.

У него дергались пальцы в скрываемом оживлении, и он улыбнулся:

— И моя репутация будет восстановлена. — Демон глянул на восток и поправил очки, чтобы они закрывали глаза. — Там дураков нет, — сухо произнес он. — Скажут, что история сочинена к случаю.

Вот тут мы подошли к по-настоящему пугающему моменту. Я недавно поверила, что Ал предоставит мне ночь перемирия, но сейчас — совсем другое.

— Вот именно поэтому ты проведешь меня по линиям, чтобы я выступила в твою защиту, — сказала я, не показывая, как страх леденит сердце. — Потом ты сделаешь для меня то, что нужно, чтобы предъявить права на Трента как моего фамилиара.

— Трентон Алоизий Каламак несет на себе метку Миниаса, — быстро возразил он.

— Но на нем моя копоть, которую он взял на себя по собственной воле, — напомнила я, и Ал отклонился назад, задумчиво поджав губы, пока не наткнулся спиной на пузырь и не дернулся вперед.

— Мне придется выкупать метку твоего фамилиара у Миниаса, — подумал он вслух. Приподняв брови, он сделал рукой жест — дескать, это возможно. — Но это я смогу сделать.

— Потом мы с Трентом возвращаемся сюда, и дальше все идет нормально.

— О святая невинность! — фыркнул Ал. — А мое имя? — спросил он, скорчив сомневающуюся рожу. — Я хочу его получить обратно.

Я выдержала его взгляд — здесь я сдавать позиции не собиралась.

— Ты выйдешь из тюрьмы, хватит с тебя.

У него сузились глаза.

— Ты мне вернешь мое имя. Оно мне нужно.

Я вспомнила, что говорила Кери о том, как он зарабатывает на жизнь. Если я верну Алу имя, буду ли я ответственна за тех, кого он заманит в рабство? Логика подсказывала, что нет, но эмоции твердили, что я должна его остановить, если есть возможность… Ага, а самой попадать в круг вызова, как у Тома? Мне не хотелось повторения.

— Может быть, — прошептала я.

Он сделал медленный вдох, не сводя с меня глаз, и я не знала, что сейчас он выложит.

— Рэйчел, — сказал он, и от этого простого звука у меня кровь застыла в жилах. Было в нем что-то, чего не было раньше, и напугало это меня до потери пульса. — Перед тем, как дальше с тобой договариваться, я должен знать одну вещь.

Я почуяла ловушку, отодвинулась, скрипнув джинсами по цементной крошке.

— Ничего бесплатно говорить не буду.