Темная Башня - Стивен Кинг

Он смеется, и начинает петь песню, с которой познакомили его голоса. Он думает, что обязательно использует ее в следующей книге о стрелке, когда позволит Черепахе обрести голос. «Кам-кам-каммала, — поет он, шагая. — Девчонка от парня сбежала. У него — пистолет, а девчонки нет, девчонка ночью удрала!»

Этот парень — Эдди Дин? Или Джейк Чеймберз?

— Эдди! — говорит он. — Эдди — парень, от которого сбежала девчонка. — Он так глубоко задумывается, что поначалу не видит крышу синего минивэна «додж караван», который появляется над вершиной холма прямо перед ним, и не понимает, что этот автомобиль едет не по асфальту, а по обочине, той самой, по которой он шагает. Не слышит он и нарастающего рева пикапа за спиной.

Брайан слышит царапанье по крышке сумки-холодильника даже сквозь грохот музыки и с ужасом и яростью видит в зеркале заднего обзора, что Пуля, более активный из двух ротти, уже перебрался из багажного отделения в пассажирское. Две задние лапы на грязном сиденье, обрубок хвоста радостно мотается из стороны в сторону, а морда собаки уже в сумке-холодильнике Брайана.

В такой ситуации любой благоразумный водитель свернул бы на обочину, остановил автомобиль и разобрался бы с нашкодившим животным. Смиту, однако, не свойственно благоразумие за рулем, и свидетельство тому — список нарушений правил дорожного движения. Вместо того чтобы свернуть на обочину и остановиться, он поворачивается направо, держит руль левой рукой, а правой без особого успеха пытается оттолкнуть гладкую голову ротвейлера.

— Не трогай! — кричит он Пуле. Минивэн сначала сносит к правой обочине, потом он съезжает на нее. — Ты меня слышишь, Пуля? Или ты совсем дурной? Не трогай! — На мгновение ему удается поднять голову собаки, но шерсть на ней слишком гладкая и короткая, чтобы за нее могли зацепиться пальцы. Пуля, конечно, не гений, но достаточно умен, чтобы сообразить, что у него есть еще один шанс ухватить то, что завернуто в белую бумагу и источает такой чарующий красный аромат. Голова вновь ныряет в сумку-холодильник, челюсти ухватывают завернутый в бумагу гамбургер.

— Брось его! — кричит Брайан. — Сейчас же брось его… НЕМЕДЛЕННО!

Для того чтобы отнять мясо, чтобы сильнее изогнуться на водительском кресле, он упирается обеими ногами. Одна из них, к сожалению, на педали газа. Минивэн прибавляет скорость, взлетая на вершину холма. В этот момент, вне себя от ярости, Брайан полностью забывает, где он (на шоссе № 7) и что должен делать (вести автомобиль). Его мысли заняты только одним — вырвать мясо из челюстей Пули.

— Дай его мне! — кричит он, тянет мясо на себя. С обрубком хвоста, мотающимся с удвоенной частотой (для него это не только пища, но и игра), Пуля отвечает ему тем же. Слышится треск рвущейся бумаги. Минивэн уже полностью скатился с асфальта. Едет на фоне рощи старых сосен, освещенных послеполуденным солнцем: в зелено-золотом мареве. Брайан думает только о мясе. Он не собирается есть гамбургер с собачьей слюной, будьте уверены.

— Дай сюда! — кричит он, не видя мужчины, на которого накатывает его минивэн, не видя пикапа, который поднимается на холм и уже практически настиг мужчину, не видя, как открывается дверца пикапа со стороны пассажирского сиденья или долговязого парня, похожего на ковбоя, который спрыгивает на землю, не видя револьвера с большой желтой рукояткой, который вываливается из кобуры; мир Брайана Смита сузился до одной очень плохой собаки и одного завернутого в бумагу куска мяса. В борьбе за мясо кровавые розы расцветают на бумаге, как татуировки.

— Вон он! — закричал мальчик по имени Джейк, но Айрин Тассенбаум и так это поняла. Стивен Кинг в джинсах, рубашке из «шамбре» и бейсболке. Он уже миновал место пересечения Уоррингтон-роуд и шоссе № 7 и поднимался на холм, оставил позади примерно четверть склона.

Она выжала сцепление, перешла на вторую передачу, как пилот НАСКАР,[142] увидевший клетчатый флаг, и резко повернула налево, крепко держа руль обеими руками. Пикап Чипа Макэвоя закачался, но не перевернулся. Она увидела, как блеснуло солнце на металле автомобиля, который, двигаясь с противоположной стороны, уже достиг вершины холма, на который поднимался Кинг. Услышала крик мужчины, сидевшего у дверцы: «Пристройся к нему сзади!»

Выполнила команду, хотя и видела, что приближающийся автомобиль едет не по дороге, а по обочине, и они могут столкнуться, превратив Кинга в начинку металлического сандвича.

Дверца открылась, и мужчина, его зовут Роланд, то ли выпрыгнул, то ли выкатился из кабины.

После этого все произошло быстро, очень быстро.

Глава 2

Вес’-Ка Ган

Причина оказалась банально простой: Роланда подвело больное бедро. Он упал на колени с криком ярости, боли и ужаса. А потом что-то на мгновение загородило солнечный свет: Джейк выпрыгнул следом, не упал, не споткнулся, побежал дальше. В кабине отчаянно лаял Ыш: «Эйк-Эйк! Эйк-Эйк!»

— Джейк, нет! — закричал Роланд. Он все увидел с ужасающей ясностью. Мальчик обхватил писателя за талию в тот самый момент, когда синий автомобиль, не легковушка и не пикап, что-то среднее между ними, скатился на них в реве несвязной музыки. Джейк развернул Кинга влево, прикрыв собственным телом, и именно на Джейка пришелся удар автомобиля. За спиной стрелка, который уже стоял на коленях, упираясь окровавленными руками в землю, закричала женщина из магазина.

— ДЖЕЙК, НЕТ! — взревел Роланд, но было поздно. Мальчик, которого он считал своим сыном, исчез под синим автомобилем. Стрелок увидел маленькую поднятую ручку, чтобы больше никогда ее не забыть, а потом пропала и она. Кинга, в которого врезался сначала Джейк, а потом синий автомобиль, отбросило футов на десять, к самому краю обочины, за которой уже росли деревья. Он приземлился на правый бок, ударился головой о камень, достаточно сильно, чтобы бейсболка слетела с головы. Потом перекатился на живот, возможно, пытаясь встать. Или ничего не пытаясь, с округлившимися от шока глазами.

Водитель навалился на руль, и автомобиль проскользнул слева от Роланда, разминувшись с ним на какие-то дюймы, лишь обдав пылью, но не раздавив. К этому времени скорость его заметно упала, должно быть, теперь, с запозданием, водитель жал на педаль тормоза. Бортом автомобиль зацепил пикап, его продвижение еще больше замедлилось, но причиненные им беды на том не закончились. Прежде чем окончательно остановиться, автомобиль вновь наехал на лежащего на земле Кинга. Роланд услышал хруст ломающейся кости, потом крик боли писателя. И теперь Роланд точно знал, откуда боль в его бедре, не так ли? Сухой скрут не имел к ней никакого отношения.