Триггер и её друзья - Джеймс Шмиц

Пилч взглянула на часы.

— Согласно тем же планам, мы должны пойти к тринадцатой платформе, Уинтан.

Они неохотно сдвинулись с места. Когда они подошли к лестнице, ведущей к закрытому шлюзу платформы, навстречу им неторопливо поднялась с корточек долговязая фигура.

Пилч ошарашенно посмотрела на Уинтана.

— Великие Звезды! — пробормотала она.

Уинтан откашлялся.

— О, Альбемарл! — его голос дрожал. — Приветствую тебя!

— Приветствую тебя, Уинтан! — мягко произнес пожилой абориген. — Я должен испросить сердечного прощения за то, что не встретил тебя, как обещал. Я пережил странное приключение.

— Неужели? — сказал Уинтан.

— Да-да, действительно! Сорок долгих лет я блуждал по просторам планеты, и везде меня ждал радушный прием из-за моей великой мудрости и изобилия дельных советов. Когда недавно ты спросил у меня, хочу ли я сесть на ваш корабль и улететь на нем из этого мира в непонятную пустоту, откуда пришли вы, люди, я рассмеялся. Потому что — прости меня еще раз, Уинтан, — мы все думаем, что очень глупо покидать прекрасный и знакомый мир и радушную поддержку множества своих друзей только из-за того, чтобы в лучшем случае и к тому же через долгое время достичь другого мира, который вряд ли намного отличается от нашего и в котором можно снова завести друзей. Кроме этого, ты говорил о риске.

— Да, — сказал Уинтан, — конечно, риск есть всегда.

Альбемарл кивнул.

— Но в ночь после твоего отъезда, — продолжил он, — мне приснился сон. Со мной разговаривал громкий голос, известный мне как Голос Меня Самого, — тут Пилч шумно вздохнула, — и он рассказал мне о том, что я проглядел. И тогда я понял, что это правда, и сильно встревожился. Итак, дни и ночи я шел по горам и долам, обдумывая сказанное Голосом. И в конце концов я пришел сюда со спокойным сердцем и хочу спросить, могу ли я подняться на корабль и пуститься в долгое путешествие с тобой и твоими друзьями сквозь годы и непонятное пространство, лежащее за пределами моего мира?

— Конечно же, Альбемарл! — воскликнул Уинтан.

— Мы уезжаем прямо сейчас? Поверь, я готов.

— Да, сейчас, — Уинтан бросил взгляд на все еще не верящую и улыбающуюся Пилч; затем подошел к шлюзу и приложил большой палец к замку, который реагировал только на папилярный отпечаток человека.

— Альбемарл, — вежливо сказала Пилч, когда шлюз, шипя, открылся, — вы не могли бы рассказать мне, что вы такое проглядели?

Альбемарл доброжелательно посмотрел на психологиню своими немного мутными палайятскими глазами.

— Почему бы и не рассказать? Это простая, но великая истина: ДЛЯ МУДРОСТИ НЕТ ПРЕДЕЛОВ. И когда мудрец слышит о новой вещи вне прежних своих знаний, но которую еще предстоит познать, она не кажется ему такой привлекательной, как все известные ему вещи. Но он обязан познать ее, иначе никогда не найдет покоя.

Уинтан посторонился, чтобы дать Пилч пройти. Она взяла Альбемарла под локоть и подошла к шлюзу вместе с ним. Затем остановилась.

— После тебя, брат! — сказала Пилч.

Послесловие

В дни своего расцвета Генри Шмиц был одним из известнейших и любимых авторов научной фантастики. Но расцвет этот был короток и длился немногим больше десятилетия. Хотя Шмиц опубликовал свой первый фантастический рассказ в 1943-м году — «Зеленолицый» («Greenface»), появившийся в августовском выпуске «Неизведанного» («Unknown») — его писательская карьера в НФ последующие годы проявлялась лишь эпизодически.

Поворотной точкой в карьере Шмица стал 1961-й год. За предыдущие восемнадцать лет он создал в точности такое же число рассказов — большинство из них (с заметным исключением в виде рассказа «Дедушка» («Grandpa») и четырех историй об агенте с Веги) были весьма среднего качества. Затем, за двенадцать последующих лет, тот же человек написал и опубликовал свыше пятидесяти. И в их числе его лучшие работы: четыре романа — «Наследие» («Legacy»), «Ведьмы Карреса» («Witches of Karres»), «Дьявольское отродье» («The Demon Breed»), «Вечные рубежи» («The Eternal Frontiers») — и почти что все его истории о Федерации Ядра Звездного Скопления. В этот период были написаны все истории о Тэлзи Амбердон, которые вместе с «Ведьмами Карреса» являлись самыми популярными сочинениями Шмица.

В истории любого НФ-автора что-либо подобное случалось редко. В шестидесятых, особенно в первой половине десятилетия, до того, как он переключился на романы, проходило не больше двух месяцев и обязательно в одном из ведущих тогда НФ-журналов появлялся очередной рассказ Шмица. И эти рассказы, за редким исключением, неизменно становились хитом номера.

Я — едва начавший читать фантастику подросток — впервые познакомился с Джеймсом Генри Шмицем именно в тот период. В пантеоне великих фантастов он казался мне столь же значительной фигурой, какими являлись такие могучие столпы, как Роберт Хайнлайн, Артур Кларк и Айзек Азимов. Я был бы потрясен, скажи мне кто-нибудь в то время, что его в конце концов почти позабудут.

Увы, но к XX-му столетию его действительно изрядно подзабыли. Писательская карьера Шмица окончательно завершилась к концу 1974-го, а в 1981-ом он скончался. В начале восьмидесятых многие повести о Тэлзи еще переиздавались в мягких обложках, наряду с новым изданием «Ведьм Карреса», но со временем и они ушли из печати. С тех пор, кроме однотомного издания 1990-го года в твердой обложке Научно-Фантастической Ассоциации Новой Англии, куда вошло несколько его рассказов, не издавалось ничего.

Почему? Конечно же не потому, что померкла его слава, это абсолютно точно. Моя преданность Шмицу никоим образом не редкость среди давних любителей НФ. Я встречал многих, кто, как и я, никогда не заходил в книжный магазин, не посмотрев при этом с надеждой на полки, не появились ли переиздания каких-нибудь его работ.

Мне кажется, что Шмиц, по большей части, пал жертвой основательного и не всегда положительного сдвига, произошедшего на рынке научной фантастики за последние годы. Потому что по природе рынка в его времена, по его собственному таланту и склонностям, Шмиц являлся автором, главным образом, короткой формы. Он написал всего четыре романа, но ни один из них, кроме «Ведьм Карреса», по своей протяженности не ассоциируется с современным термином «роман». «Дьявольское отродье», к примеру, вполне могла быть великолепной короткой повестью — НФ-аналогом «Сердца Тьмы» Джозефа Конрада. И хотя по своему объему (50 000 слов) она официально классифицируется как роман, сегодня, разве что за пределами рынка для молодых людей, не найдется коммерческого издателя, который принял бы столь короткую рукопись к производству.