Око за око - Гарри Тeртлдав

— Цель уничтожена, — прозвучал в наушниках спокойный голос Джисрина. — Возвращаемся на базу.

Атвар слушал животные крики ярости, разносившиеся по коротким волнам из Дойчланда. Атомная бомба, которая стерла с лица земли Мюнхен, не смогла покончить с Гитлером, дойчландским не-императором. Даже не понимая ни единого слова на языке дойчевитов, Атвар знал, что не сумел заставить Гитлера сдаться.

Он перестал вслушиваться в истерические крики безумного не-императора и обратился к переводу его речи:

«Мы отомстим, — обещал Гитлер; переводчик добавил выразительное покашливание, чтобы подчеркнуть энергию, которую вкладывал в свои слова Большой Урод. — Наша сила лежит не в обороне, а нападении. Человечество обрело могущество в бесконечной борьбе. Мы вновь принимаем решение продолжать героическое сопротивление. Наши идеи верны; наш народ стоит на правильном пути — а значит, мы непобедимы; любые внешние удары приведут лишь к укреплению наших внутренних сил. Эта война положит начало новой эре. В конце концов Дойчланд либо станет во главе мира, либо прекратит свое существование! Если дойчевитский народ придет в отчаяние, он не заслуживает лучшей участи. И тогда я не стану жалеть, если Бог отвернется от него».

Заговорил переводчик:

— От себя должен добавить, что все эти невероятные глупости сопровождались оглушительными аплодисментами Больших Уродов, которые его слушали. В любом случае следует отметить, что Гитлер имеет сильное влияние на тосевитов своей не-империи.

Когда переводчик заговорил снова, его голос приобрел лихорадочные интонации Гитлера:

— Я снова повторяю, мы отомстим! За каждую бомбу, которую сбросят на нас самцы, ответим шестью, десятью, сотнями бомб. Мы их уничтожим, на Тосев-3 вообще не останется ни одного самца. Они осмелились выступить против расы господ, и их ждет поражение! — Переводчик еще раз выразительно кашлянул, а потом добавил:

— Абсурдное и полное тщеславия заявление вновь встречено аплодисментами.

Атвар выключил приемник, передававший речь тосевитского не-императора.

— Ну, и что ты об этом думаешь? — спросил он у Кирела.

— Уничтожение Мюнхена не напугало дойчевитов, — ответил Кирел. — Я считаю, что нам не повезло.

— Да, мы потерпели неудачу, — сказал Атвар, добавив утвердительное покашливание. Иногда сдержанная манера речи Кирела оказывалась очень к месту. — А что ты скажешь относительно угрозы Гитлера отвечать бомбой на бомбу?

— Я считаю, благородный адмирал, что он сдержит свое слово, если у него будет такая возможность, — ответил Кирел. — А поскольку анализ показывает, что они научились производить обогащенный плутоний… — Он замолчал.

— Получается, что у него такая возможность есть или скоро будет, — мрачно продолжил мысль своего заместителя Атвар. — Я пришел к аналогичному выводу. И еще я заметил, что эта война становится все более трудной.

Остолоп Дэниелс открыл фляжку и налил в чашку янтарную жидкость, затем, прежде чем выпить, торжественно поднял чашку.

— Будем здоровы, мисс Уиллард, — сказал он и залпом осушил чашку с виски.

— Потрясающая штука, не так ли, лейтенант? — спросил сержант Малдун, у которого имелась собственная фляга с виски. — Выпить в доме самой Фрэнсис Элизабет Уиллард[41]. — Он сделал хороший глоток виски. — Леди из НЖХСТ, должно быть, вертятся в своих могилах.

— Еще совсем мальчишкой я знал многих женщин из Христианского союза трезвости, дома, в Миссисипи, — заметил Остолоп. — И уже тогда понял: все, против чего возражают вредные старые зануды, наверняка мне подходит. И знаешь, что оказалось? Я не ошибся.

— Черт побери, совершенно согласен, — заявил Малдун, делая добрый глоток виски.

— Но я выбрал этот дом совсем по другой причине, — сказал Дэниелс.

Герман Малдун расхохотался.

— Я знаю, почему вы его выбрали, лейтенант: он еще не развалился на части.

— Вечно ты насмешничаешь.

Даже здесь, в Эванстоне, к северу от Чикаго, разрушения были весьма значительными. Студенческий городок северо-западного университета практически перестал существовать. Завод по очистке воды превратился в руины. Возможно, виски сделало свое дело — хотя он выпил совсем немного, — но Дэниелс неожиданно выпалил:

— Проклятье, зачем мы отступили в Эванстон? Нам следовало продолжать сражаться с ящерами в Чикаго.

— Скажите мне что-нибудь новенькое, лейтенант, — проворчал Малдун. — Но раз уж мы здесь, почему бы не посидеть возле уютного огня, словно парочка тараканов, пригревшаяся на ковре.

Камин в гостиной дома Уиллард все еще прекрасно работал, ну а дров теперь хватало. На стене висела табличка с посвящением мисс Анне Гордон, многолетней спутнице Фрэнсис Уиллард, которая также занимала пост председательницы НЖХСТ. «Интересно, — подумал Остолоп, — что значит многолетняя спутница?» Погибшая Люси Поттер объяснила ему, что даже если его подозрения истинны, у него нет права считать такую жизнь шокирующей и греховной.

— Знаешь, что я тебе скажу, — задумчиво проговорил Дэниелс. — Когда начинаешь воевать, ты подвергаешь опасности не только свое тело. Все, что ты знал и передумал, влезает в окоп вместе с тобой, а некоторая часть умирает, даже если тебе самому удается уцелеть.

— Ну, это сложновато для меня, лейтенант, — признался Малдун. — Я всего лишь тупой сержант и ничего больше. Пусть думают офицеры вроде вас. — И он рассмеялся, показывая, что Остолопу не стоит принимать его слова всерьез. — Полагаю, нам не помешало бы еще выпить.

— Я бы с удовольствием, — ответил Дэниелс. — Но если я хочу и дальше управлять взводом дикарей, мне пора остановиться.

Позднее он часто спрашивал у себя: может быть, Бог его услышал? Яркий желто-белый свет вспыхнул в выходящем на юг окне гостиной, и длинная тень Дэниелса упала на заднюю стену, на которой висела табличка. Остолоп почему-то вспомнил вспышку фотоаппарата. Однако она сразу же гаснет, а сейчас ослепительный свет сиял в окне несколько секунд, хотя постепенно и он начал тускнеть, становясь красным.

Земля содрогнулась у Дэниелса под ногами, от неожиданности он вскрикнул и тут же услышал звук далекого взрыва, словно в сотне ярдов разорвался тяжелый артиллерийский снаряд. Осколки стекол в окнах гостиной посыпались на пол. К счастью, ни один из них не задел ни Дэниелса, ни Малдуна.

— Проклятье, что происходит? — вскричал сержант. — Ну и грохот, никогда ничего похожего не слышал, а у меня, уж можете не сомневаться, по этой части опыт имеется. Может быть, у кого-то взлетел на воздух склад с боеприпасами? Надеюсь, у них, а не у нас.

— Да. — Остолоп подошел к окну и выглянул наружу. Через мгновение к нему присоединился Малдун. Потом, едва слышно и даже с некоторым благоговением, Остолоп прошептал: — Проклятье!..

Голова Малдуна дернулась, казалось, он потерял дар речи.

Остолоп видел множество взрывов и их последствия. У него на глазах взлетел на воздух ящик со снарядами — на месте взрыва не осталось ровным счетом ничего. Но такого ему видеть не приходилось.

Высоко в небо вздымалась сияющая туча — на несколько миль, никак не меньше. Кроме того, теперь он уже не сомневался, что сам взрыв произошел гораздо дальше, чем он предполагал, — из чего следовало, что размеры тучи огромны.

— О-господь-всемогущий-проклятье-вы-только-на-это-посмотрите! — залепетал Малдун, словно только что научился произносить слова, но еще не знает, когда следует делать паузы.

У Остолопа сложилось впечатление, что слова, которые могли бы описать происходящее, еще не изобретены — возможно, никогда и не будут.

Но что же это такое? Продолжая пришедшую ему на ум мысль, Дэниелс сказал:

— Нет, на снаряды не похоже. Даже если подорвать все арсеналы на свете, такого облака не возникнет.

— Да уж, — со вздохом согласился Малдун. — Получается, неприятности обрушились на голову ящеров. Взгляните, лейтенант, — взорвалось в той части Шайтауна, откуда мы ушли.

— Да, верно, — ответил Остолоп. — Может быть, нам повезло, что мы вовремя оттуда убрались. Или… — Он замолчал, и его глаза широко раскрылись. — Или, хотя мне очень не хочется в этом признаваться, наше начальство состоит не только из идиотов.

— О чем, черт подери, вы говорите, сэр? — удивился Малдун. Затем на лице у него тоже появилось отрешенное выражение. — Господи, Дева Мария и Иосиф, вы полагаете, лейтенант, что нас отвели специально, чтобы чешуйчатые ублюдки оказались в районе взрыва, как мотыльки, летящие на свет?

— Не могу утверждать наверняка, но все сходится, — ответил Дэниелс. — В прошлом году русские сообразили, как делать большие бомбы, которые сбрасывали ящеры, а нацисты взорвали свою бомбу на прошлой неделе, как я слышал, — если, конечно, они не наврали нам больше, чем обычно.