Во имя порядка. Кузница судеб - Степан Витальевич Кирнос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не раб вашей секты! – вспылил Аркт; Велисарий даже не заметил, как клинок из звёздной стали выписал дугу, оставляя огненно-грозовой шлейф, но сектант растворился в воздухе, оставив после себя лишь облако дыма, рассечённое мечом.
Телохранители Велисария напряглись. Мечи серафимов выскользнули из ножен, Сигизмунд и Кайль насторожились, со вниманием смотря за ходом переговоров. В воздухе повисла тревога.
Культист «Весов» оказался в трёх метрах от Аркта, воплотившись из частиц густой тьмы.
– Разве? Но ведь именно вы напитали его, – мужчина подбросил филактериум и убрал его в карман, продолжив бесчувственно твердить. – Таким щедрым жертвоприношением вы ускорили его освобождение. Мы организовали ваше столкновение, зная, что Аркт с удовольствием расправится с возможным потомком ненавистного «друга». Каждая смерть рушила стены между мирами. И вы оказались самыми усердными исполнителями. И вам принадлежит честь увидеть, свершённое нами, прежде чем умрёте.
– Родословная, – прорычав, догадался Аркт.
– Мы подделали её, Аркт. Ха, великий архисерафим, герой войны с Азатароном, губитель Рождённых светом был обманут парой братьев из «Весов». Вся история и родословная Велисария, которую тебе милостиво предоставили «твои» агенты, не более чем наши сказки, сдобренные фальшивками.
– Зачем? – спросил Велисарий, приготовив меч.
– Это будет великое подношение богам эфирных морей, – с толикой вдохновения ответил сектант. – Они просветили нас, что, только разрушив границу между нашим миром и их, можно спасти человечество от гибели очищения. Они сказали, что по несовершенству человека, его неспособности принять свободу, которую они подают, и происходит очищение. Куда проще сжечь поле испорченной пшеницы, чем её лечить.
– Но люди – не пшено, – решил вступить в полемику Велисарий. – Вам проще сжечь мир, чем заниматься исцелением душ. Не думаю, что таковы пути света.
– У тебя нет альтернативы, – самодовольно заявил сектант.
– Ох, Творец силён исцелить натуру души. Разве ты не видел Эндерал? Разве не слышал истории о том, как жестокие люди меняются? О том, как вечно воюющие солнцерождённые сменили каменные топоры на кайло? О том, как мир и свет приходит?
Сектанту нечего ответить. Раскрыв секрет великой игры культистов, странная фигура развеяла себя. Он телепортировался прочь отсюда, чтобы выполнить задуманное.
– И всё это только ради этого момента, – прошептал Велисарий, осознавая страшное – все они послужили плану еретиков.
Столетия подготовки не оказались зря. Всё оказалось продумано духами жестокости и ярости, голодными до людских душ. Даже «Кузены», мнившие себя создателями «Весов», думающие, что держат всё под контролем, оказались инструментом великих манипуляторов, которые избрали именно еретиков вершителями своего дела. Для «детей Килры» они предложили путь хаоса, философии без богов и героев, направленную на высвобождение неистовых страстей и возвеличиванию тёмной стороны души. Для сектантов они превратились в «астральных учителей», «направляющим огнём», «духами подпространства» или даже «богами эфирных морей», направляя их умения и способности службу себе. И всё ради одного – во имя тотальной смерти и парада гибели живых существ. Без сомнения, что только бесконечно жестокие сущности, могли всё это распланировать. В них нет и намёка на добро или свет, ибо бесконечные лета они посвятили ярости и службе «ангелу гибели», который с особым упоением погубит всё живое, или извратит его жизнь.
Велисарий и Аркт, Сигизмунд и Кайль, серафимы – всех накрыл шок, неверие. Каждого окутал саван мыслей, что всё это ложь, что они не могли быть так просто и глупо обмануты, что они не просто не способны послужить делу гибели целого мира. Первая оправилась Кайль. Дёрнув Сигизмунда за плечо, она понеслась к Консулу.
– Нужно что-то делать! – раздался женский крик. – Они будут проводить обряд, жестокий ритуал к которому готовились очень давно.
– Что за… действо? – еле-еле выходил из ступора Велисарий.
– Они разорвут барьер между мирами. Через эфирное море сюда хлынут слуги «высших» из поистине тёмных планов бытия.
– А что с этим делать? – спросил Сигизмунд, указав на Аркта.
«Ты был прав, Аркт, всё закончится в Эндерале. Только твоя история завершится и с историей мира», – помыслил обо всём архисерафим. – «Сердце… почему у меня всё пусто в груди?»
Единственное, что выражали глаза Аркта, это взгляд бескрайней пустоты. Даже он, полуангел, прошедший бесконечные века, не мог оправиться от «откровения». Внутри что-то вопило, что его не могли обвести вокруг пальца с такой дерзкой лёгкостью. Всё его дело, его ненависть, его цели и мечты – всё тщетно. Сильнее всего на раненное сердце сыпала соль мысль, что смерть Иллианы, гибель Зелары не удалось искупить и взять за них у мира; все дела его жизни оказались напрасными.
«Всё – прах», – понуро заключил Аркт.
– Теперь ты услышишь меня, Аркт? – требовательно спросил Велисарий, вытянув архисерафима из его мыслей, – длинный меч простёрся в сторону воющего города, по небу разнеслись раскаты грома, и в серых пеленах вспыхнула молния. – Ты остался один, Аркт. Больше никого нет. Нет ни союзников, ни врагов! Вся твоя ненависть оказалась орудием, которое умело использовали. Что в служении ложным божествам, что в мести им, ты оказался всего лишь инструментом, оружием. Теперь есть шанс стать кем-то больше и спасти этот мир. Ты с нами?
– Аркт, это твой единственный шанс всё исправить, – вмешалась Кайль, она встала напротив полуангела, осторожно взяв его за плечи. – Неужто ты предашь всех, кого ты любил? Разве бы они хотели, чтобы этот мир сгорел, был истерзан в когтях демонов? Хотела бы того Иллиана?
– Хорошо, – нехотя соглашается архисерафим. – Что мы будем делать?
Богохульство
Этим временем.
Он оказался один в необъятном пространстве, смахивающим на огромный храм, вытесанном прямо из скалы и сделанном в форме круга с массивным алтарём посредине. Под высокими сводами собралось не менее полусотни последователей древнего и жуткого культа, готовых принести себя в жертву хтоническому злу.
У странного треугольного алтаря, обитого листами чёрного металла, собрано неисчислимое количество подношений, бережно собранных за жизнь «Весов».
