Дарители - Мария Барышева

На кухне обнаружился Схимник в спортивных штанах, черной майке и босиком — он сидел за накрытым столом и аппетитно похрустывал несколькими, свернутыми в рулончик, листьями пекинской капусты. Увидев Виту, он перестал жевать и насмешливо произнес, указывая глазами на бутылку.

— Однако! Вы б, дамочка, хоть умылись, а то сразу aлкоголь!

— Успею, — Вита отмахнулась бутылкой, жадно глядя на еду, потом кивнула на салат в большой кастрюле: — Можно?

Схимник фыркнул.

— А я могу тебя остановить?

Вита мотнула головой, брякнула бутылку на стол, отыскала в посудном шкафе самую большую тарелку и села.

— Странно, и почему мне после больших ужасов мне всегда так хочется есть? — пробормотала она, накладывая в тарелку всего, что только было на столе, сразу и много. — Это нормально?

— Вполне, — отозвался Схимник и вернулся к уничтожению капусты. Вита начала жадно поглощать еду, стараясь жевать только одной половиной рта и то и дело бросая на Схимника косые, настороженно-испытывающие взгляды. Его добродушие показалось ей натянутым, сквозь него проступало какое-то странное, встревоженное ожидание. Сама же она не знала, как теперь себя с ним вести — вытащив ее с пустыря, Схимник все окончательно запутал… а может, и наоборот — прояснил? Может, и не собирался он от Наташки отказываться, просто хотел заранее окончательно избавиться от опасного противника в лице Яна — вот и подставил ее, Виту, как приманку. Тот себя обнаружил, собрал всех своих в укромном месте, после чего туда нагрянул Схимник и спокойно, без шума, накрыл всю компанию. Удобно. А главное — реалистично. И совершенно некрасиво, что придает этому еще большую правдоподобность. А все, что он наговорил ей за столом — ерунда, пустышка для отвода глаз — и ведь она почти поверила. Но только все гораздо проще — и Схимник вовсе не героический рыцарь на белом коне, а практичный человек в иномарке.

Ты видела когда-нибудь леопарда, Вита? Тебе хочется темноты, Вита?

В глазах вдруг ни с того ни с сего защипало, и Вита сморщилась, поспешно опустив голову.

— Ты чего? — спросил Схимник. Вита покачала головой, наполовину спрятав лицо за большим ломтем вареной колбасы, которую держала в руке.

— Ничего. Зуб болит… вернее то, что от него осталось.

— Странно — не должен, — заметил он с легким удивлением.

— А ты-то уж все наперед знаешь, да?! — сказала Вита со злостью, которую не успела скрыть, и, выглянув из-за колбасы, которую по-прежнему держала перед собой, словно щит, увидела на лице Схимника странное удовлетворение, словно ее злость была ему приятна. Она заставила себя успокоиться, в три прикуса запихнула колбасу в рот, где она поместилась с трудом. Старательно прожевав и пару раз чуть не подавившись, Вита хмуро свинтила крышечку с коньяка, буркнула: «Ну, за дона Педро!» и, не утруждая себя вставанием за кружкой, сделала большой глоток прямо из горлышка — явно больше, чем сейчас следовало, потому что после этого застыла, приоткрыв рот и удивленно распахнув глаза. Схимник подхватил с тарелки кусок копченого мяса и сунул ей, и Вита заглотила его, точно птенец, после чего вздохнула и посмотрела на бутылку уже почти веселым, замаслившимся взглядом.

— Будет пока, — сказал Схимник с докторской интонацией, легко оттененной почтением. — Выпьешь завтра, если желание возникнет, а пока, если хочешь — в холодильнике пиво. Там вообще много чего…Но есть больше не советую, иначе ты погибнешь от переедания, и придется тебя похоронить прямо здесь, в цветочных горшках.

— Нет, спасибо, — Вита встала и провела ладонью по взъерошенным волосам, потом взглянула на язычок огня, колыхающийся в зеве газовой колонки. — Я лучше пойду искупаюсь. Надеюсь, ты не возражаешь — теперь ведь снова ты хозяин положения.

Схимник пробурчал что-то ироническое, очевидно в знак согласия. Не дослушав, она ушла в ванную, а позже, жмурясь под щекочущими струями душа, вдруг сообразила, что с самого момента пробуждения ни разу не вспомнила о Наташе, не побеспокоилась — забрал, не забрал Схимник яновского человека от ее дома. Да и сейчас мысли были какими-то натянутыми, неживыми — горькими, но неживыми, как будто…

Как будто я думаю о том, кого больше нет. Только тело осталось… и глаза. Жуткие глаза. Когтистые кошмарные глаза.

Да-а, девушка, определенно пора лечиться электричеством.

«Просто ты еще заторможена, — бодро сказала Вита своему отражению, зачесывая назад мокрые волосы. — Пройдет».

Отражение кисло улыбнулось в ответ сюрреалистической диагональной улыбкой.

Выйдя из ванной, она все же спросила Схимника о Наташе. Тот стоял на балконе, курил, опершись на перила и разглядывая прохожих внизу, и не повернул головы, но Вита сразу же почувствовала, что вопрос ему не понравился.

— Ее нет, — сообразив, что ответ прозвучал слишком уж недвусмысленно, Схимник тут же добавил: — Нет в городе. Они уехали три дня назад. Я отвозил их на вокзал.

— И как? — Вита взяла сигарету и облокотилась на перила рядом с ним. Схимник, по-прежнему не глядя на нее, щелкнул зажигалкой.

— Что как?

— Она не выцарапала тебе глаза, значит, вы нашли-таки общий язык?

— Скорее общий взгляд, — мрачно ответил Схимник. — Слушай, чего тебе все неймется? Ты можешь хотя бы день прожить, чтобы не думать о своей драгоценной Наташе? Ты уже достаточно для нее сделала, подумай лучше о себе — что теперь будешь делать, куда пойдешь? Волжанск для тебя закрыт и, боюсь, надолго, если не…

Он резко замолчал и поднял голову, глядя на расплывающийся горизонт. Вита не потребовала продолжения, и некоторое время они курили молча — каждый в своем мире. Вита смотрела, как зажигаются окна в соседних домах, как в ярких прямоугольниках мелькают люди. Отчего-то ей вдруг вспомнилось, как она караулила Аристарха Кужавского, прячась под деревянным «грибом» от снежной бури, и тоже разглядывала светящиеся окна, попивая горячий кофе — где-то совсем в другой жизни…

— Она изменилась.

— Что?

— Она изменилась, — повторил Схимник и повернулся. Его лицо было слегка недоуменным. — Она жутко изменилась. Ты была права.

Вита облизнула резко пересохшие губы.

— Да, в последний месяц я ее совсем не узнаю. Она ведет себя…

— Дело не только в поведении, — перебил он ее слегка раздраженно. — В ней все изменилось. Даже внешность. Но изменилось так, что я не могу понять…

— Внешность? — удивленно переспросила Вита. — Нет, ну, конечно, она теперь очень тщательно следит за собой. Слишком тщательно, я бы сказала, это уже граничит с нарциссизмом. Но изменилась она не так уж и сильно.