Очерки о проклятых науках. У порога тайны. Храм Сатаны - Станислас де Гуайта

«Король-Солнце, оплодотворяющий распустившиеся лилии».

Я привожу факсимильные образцы пророческих гравюр Парацельса и Иоахима.

444

Le Tombeau de Jacques Molay, pages 36–37.

445

Paris, an VII de la Rep., 1 vol. in-8 de 450 pages, petit texte.

446

Констан говорит здесь о Неотамплиерах.

447

Eliphas Levi, Dogme de la Haute Magie, pages 324–325.

448

Paris, Gidc fils, 1819, in-8.

449

Публицист допускает здесь ошибку: Робеспьер был совершенным посвященным; он значился даже среди вождей второй ступени.

450

Филипп-Эгалите.

451

Публицист 1819 года не одинок в своем мнении: «Филипп (пишет, со своей стороны, Каде де Гасикур) растратил всю свою казну, и его погубило тщеславие. После смерти короля, за которую он сам голосовал, он полагал, что завладел браздами правления; он, несомненно, добился успеха, но посвященные разделились. Гибель Бурбонов, проклятых Тамплиерами, позволяла ему править лишь ценой потери собственного имени; он считал, что достаточно будет от него отказаться. Он отрекся от своего отца с трибуны Якобинцев, заявив, что его мать-проститутка разделила ложе с кучером и что он — дитя этой распутной любви. Он униженно умолял, чтобы его лишили собственного имени, и взял имя Эгалите. Но Робеспьер уже принял решение…» (Tombeau de Jacques Molay, р. 47–48.)

452

«Сидя в тюрьме, он создал четыре материнские ложи: на Востоке — в Неаполе; на Западе — в Эдинбурге; на Севере — в Стокгольме и на юге — в Париже (Tomb, de J. Molay, page 17).»

453

«Якоб-Бургундец Молэ, скончавшийся в 1314 году» (лат.). Tombeau de]. Molay, pages 21–22.

454

Φρ. Temple, «Храм».

455

«Именно с взятия Бастилии началась Революция, и посвященные указали на нее народу, потому что она была тюрьмой Жака Молэ. Авиньон стал ареной самых жестоких зверств, поскольку он принадлежал папе и поскольку там хранился прах Великого Магистра. Все статуи королей были повержены, для того чтобы уничтожить статую Генриха IV, закрывавшую то место, где был казнен Жак Молэ. На этом самом месте, и ни в каком другом, посвященные хотели воздвигнуть колосса, попирающего короны и тиары, и этот колосс был всего лишь эмблемой корпорации Тамплиеров» (Tombeau de J. Molay, pages 42–43).

456

Итак, вразумитссь, цари; научитесь, судьи земли! (Пс. 2:10)

457

Двое иллюминатов, сопровождавших Калиостро.

458

В той же «Жизни Калиостро», опубликованной на основании документов священной Службы (итальянское издание, 1790 г.; французский перевод, 1791 г.) читаем следующую знаменательную фразу по поводу секты Иллюминатов, прозванной сектой Высшего Устава: «Последняя исповедует самое явное безбожие и могла бы использовать магию в своих действиях; под благовидным предлогом мести за смерть Великого Магистра Тамплиеров, она, главным образом, стремится к полному уничтожению католической религии и монархии» (стр. 90).

459

Histoire de la Magie, pages 443–444.

460

Насыщенность этой главы не позволяет нам воспроизвести in extenso самое поразительное пророчество, которое когда-либо изрекали людские уста. Впрочем, каждый желающий может прочесть его в первом томе посмертного собрания сочинений Лагарна, очевидца и свидетеля, который сохранил его для нас в мельчайших подробностях. Так что мы вкратце изложим его рассказ.

Дело происходило за столом, у герцога Нивернейского, в начале 1788 года. Компания, столь же многочисленная, сколь и блистательная, состояла из знатных вельмож и не менее знатных дам, придворных и судейских чипов, наконец, академиков и поэтов. Негативная и вольнодумная философия Вольтеров и Дидро была в ге времена строгой обязанностью, даже для дам; поэтому гости перемыли косточки священникам, а затем рассказали несколько непристойных анекдотов, прерываемых хвалебными возгласами в честь будущей Революции, которая упразднит ханжество, той Революции, к которой призывали все.

Казотт слушал восхваления с нетерпеливым беспокойством. Внезапно он встал, бледный, со взором, горевшим пророческим огнем, пред всеми этими гостями, возбужденно мечтавшими о будущем, он резко разорвал завесу грядущих времен:

— Радуйтесь, господа, ибо все вы увидите эту прекрасную Революцию, которая убьет вас всех, во имя Братства и Разума. Вы, г-н де Кондорсс, умрете, осужденный Ею, в тюремном застенке от яда, который эта «счастливая» эпоха заставит вас всегда носить с собой; вы, г-н дс Шамфор, тоже осужденный, умрете от двадцати двух ударов бритвой; вас, г-н де Вик дАзир, постигнет точно такая же смерть; вы, Аймар де Николаи, я вижу, как вы взбираетесь по ступеням на эшафот; вы, г-н Бальи, умрете на эшафоте; и вы тоже, г-н Руше — на эшафоте!

Далее я цитирую дословно: «О, это немыслимо, — послышалось со всех сторон, — он поклялся уничтожить нас всех!

— Нет! Это не я поклялся!»

Стало быть, кто-то поклялся во всех этих осуждениях? Но кто? Якобинцы, Неотамплиеры!.. Это ясно как Божий день.

Продолжим. — «К счастью (это уже говорит Лагарп), вы не упомянули меня во всех этих предсказаниях!» — «Вы попадете в них, г-н Лагарп, из-за чуда нс менее великого; вы станете христианином». — «Если наши головы, — послышалось вокруг, — должны пасть лишь в этот день, тогда все мы бессмертны!»

— Нам, женщинам, повезло, — сказала герцогиня де Граммон, — мы не имеем никакого отношения к вашим Революциям!.. По крайней мере, наш пол никогда не трогают.

— На этот раз ваш пол вас не защитит. Да, герцогиня, вы гоже подниметесь на эшафот. Палач подвезет вас к нему на своей повозке.

— Ах, ну вы оставите мне хотя бы мою карету, задрапированную черной тканью?

— Отнюдь, и еще более знатные дамы обойдутся без нее…

— Вы хотите сказать, принцессы крови?

— Еще более знатные дамы…

Здесь мадам де Граммон сочла более благоразумным перевести разговор на другую тему:

— Вот увидите, он не оставит мне даже духовника!

— Вы его не получите; ибо последним, кому из милости его предоставят, будет…

— Говорите же!

— Король Франции.

Все вскакивают; гости находят, что шутка зашла слишком далеко и, прежде всего, вышла за границы приличий. Хозяин дома подбегает к Казотту и проникновенным тоном умоляет его отказаться от этого мрачного фарса. Но Казотт не отступается от своих слов. Он даже добавляет, что не пройдет и шести лет, как все эти пророчества сбудутся.

Когда он уже собирается уйти, мадам де Граммон, желая разрядить обстановку, окликает его:

— Г-н Пророк, вы предсказали наше будущее, а свое?

— Вы читали, герцогиня, об осаде Иерусалима у Иосифа?.. Один человек во время осады семь дней подряд ходил вокруг крепостных стен, восклицая заунывным голосом: «Горе! Горе Иерусалиму и горе мне!..» На седьмой день огромный камень, брошенный одной из вражеских метательных машин, угодил ему прямо в лоб и убил его.

Больше ничего не объясняя, Казотт поклонился и вышел.

461

Впервые он был арестован и спасен, подобно Сомбрею, своей дочерью в период сентябрьских убийств.

462

Histoire de la Magie, pp. 439–440.

463

Paris, Lerouge, Deroy et Maret, an VI de la Republique, 1 vol. in-12 de 182 pages, c портретом.

464

Нельзя дважды [судить] за одно и то же [преступление] (лат.).

465

La Philosophie divine, S.-L., 1793. 3 vol. in-8. Дютуа был «духовным сыном» теософа Сен-Жоржа де Марсе.

466

И знания их погубят их (лат.).

467

Non bis in idem! Бедняга Казотг! Этот неоспоримый принцип будет однажды оспорен, во время его процесса, и это будет стоить ему жизни!

468

Эта краткая речь обладает таким характером и таким значением, что я считаю себя не вправе выбросить из нее хотя бы одно слово. Я привожу ее in extenso (стр. 178–181).

469

Здесь фанатизм Неотамплиера граничите высочайшим умилением! Это сектант, которому захотелось обратить своего врага, перед тем как его убить!

470

Hist, de la Magie, page 440.

471

По древнему, традиционному, архаическому обряду. В главе VI: «Современные аватары Колдуна», мы еще застанем последнего за исполнением своих жреческих обязанностей, однако уже по новому обряду и в модном костюме.