Реальность сердца - Татьяна Апраксина

— О да, — заключила Фелида. — Конечно. Убить родного сына ради подкидыша, к которому она раз в год заходила… Ханна тоже понимала, что все это — полная и законченная чушь, но как это горожанам-то объяснить? Они Араона видели только через окошко кареты, им не расскажешь, что скорее уж королева Астрид избавилась бы от старшего ради своего любимчика, который все восемь лет у нее с рук не слазил… Вообще — зачем же старой королеве это понадобилось? Говорят, покойная Астрид хотела управлять государством вместе с мужем, восхищалась огандской королевой Стефанией и вообще много лезла не в свои дела. А тут еще такой скандал с происхождением наследника престола… Может быть, в этом все и дело; а точно — кто знает? Разве что исповедник королевы-матери. То-то она вдруг в монастырь удалилась; вот, оказывается, в чем дело! Самым обидным Ханне казалось, что все случилось именно сегодня: после совета королевский двор должен был отбыть на охоту. Вот же незадача — вместо того, чтобы охотиться на мелкую дичь с соколами, сиди тут, слушай вопли впавшего в непотребную истерику Араона! Как девчонка, да какая там девчонка — как… У Ханны не было подходящих слов. Зато они нашлись у Фелиды.

— Как поросенок на бойне, — сморщила носик фрейлина. — И за это я должна выйти замуж…

— Мать Милосердная! — ошалела Ханна. — Ужас какой!

— Так решил господин герцог-регент, — процедила Фелида. — Вся надежда на этих, — короткий кивок в сторону окна. — Придушу же щенка в первую ночь! «Вот это да! — старшая фрейлина прижала кулачок к подбородку и молча уставилась на товарку. — Вот это страсти! А то все уси-пуси, бочонок меду…»

— Что ты смотришь? — тихо прошипела девица Скоринг. — Не ожидала, да? А вот так. Тебе хорошо, тебя скоро домой отпустят. А я с этим останусь.

— Откуда ты знаешь?

— Любезный братец сказал, — судя по всему, братец был глубоко нелюбезен сердцу Фелиды; по крайней мере, Ханна бы их наедине оставлять не рискнула.

— Надо что-то делать, — задумчиво сказала старшая фрейлина. — Если дворец приступом возьмут, нас же разорвут… под конец.

— Что-то я не слышу городской стражи, — Фелида прошла к окну. Сначала шаги были резкими, не женскими, потом все мягче и мягче. Товарка заставляла себя успокоиться, и когда она обернулась, на лице опять застыло нежное и покорное выражение. — И не вижу. Я думаю, нас предали. Эллонцы и алларцы только того и ждут, а скорийские полки — где ж они? В казармах? Не видят и не слышат? Дряни…

— Тогда нас не выпустят, — испугалась девица Эйма. — Сначала не отпустят гвардейцы, а потом мы просто не выйдем, поздно будет. Дворец, конечно, большой…

— Это тебе кажется, что он большой. Двести человек его перетряхнут, как сундук, — разница между выражением лица и словами заставляла Ханну дрожать. Фелида ее пугала, с каждой минутой становясь все более похожей на брата. — Найдут под кроватями… и на тех же кроватях…

— Да полно тебе! Никогда такого не было!

— Ты про Лючию Монтанаро не читала?

— Ох-х… — Ханна испуганно прижала ладони к щекам. Королеву огандской династии вытащили из спальни и насиловали, пока она не умерла. Не только ее, но и фрейлин, служанок, даже судомоек — всех, попавшихся бунтовщикам под горячую руку. Протектор велел спасти только пятилетнего наследника престола, остальных же отдал на растерзание разъяренным горожанам. Их даже не наказали. Короля Лоренцо, сбежавшего из дворца через тайный ход, арестовали и казнили, все было более-менее пристойно, а вот тем, кто остался в королевском дворце, не повезло…

— А я думала, ты покрепче будешь, — презрительно бросила Фелида. — Говорили, ты прямо дева-воительница…

— Тоже любезный братец говорил?

— Кто же еще? Он не приедет. Ханна, нас бросили, ты понимаешь? — скорийская пчелка встряхнула старшую фрейлину за плечи. — Очнись! Хоть об отце подумай, воительница…

— А обо мне кто подумает? — визгливо спросил Араон, и добавил уже куда менее противным голосом: — Не бросайте меня! Пожалуйста…

— Ваше величество, — тихо и очень спокойно сказала Фелида. — Я готова о вас подумать. Если вы сейчас закроете ваш королевский рот и будете делать все, что мы вам скажем. Одно слово, один писк — и я вас брошу. Я не гвардеец, спасать вас не обязана. Ясно?

— Ясно, — кивнул король, и оказалось, что перед фрейлинами — перепуганный пятнадцатилетий мальчишка, некрасивый, зареванный, но вполне покладистый и даже не слишком-то мерзкий. — Я не буду спорить. Только вытащите меня, пожалуйста!

— Не было у бабы заботы, завела баба порося, — вздохнула Ханна, потом осеклась, но величество не закатило истерику по поводу такого неслыханного поношения. — Вставайте и одевайтесь! У вас тут хоть оружие есть?

— Есть. Кинжал охотничий… два. Рапира.

— Кинжалы давайте сюда. Рапиру берите себе. Вы хоть фехтовать умеете, величество?

— Плохо, — признался белобрысый мальчишка и шмыгнул носом, потом высморкался в простыню и улыбнулся. Не такая уж плохая у короля-самозванца оказалась улыбка.

— Я учился, но…

— Печально, — сказала Ханна, забирая у Араона кинжалы. Оказывается, тайный склад оружия скрывался под периной — и как только не нашли?.. То-то король запрещал перестилать постель.

— Нужно выбраться из дворца, — напомнила Фелида. — Лучше обойтись без дуэлей. Мы должны переодеться. Белый кафтан не годится! Рапира тоже не нужна.

— Да уж… — по такому обличью короля сразу узнают.

— Я принесу одежду. Помогите мне отодвинуть кресло, — велела девица Скоринг королю, и тот безропотно подчинился. Через десяток минут Фелида вернулась с ворохом тряпок. Два платья горничных, мундир лакея. «Отличная выдумка, — оценила Ханна. — Прислуга от греха подальше удирает из дворца. А пока там горожане сообразят, что короля нужно ловить, чтоб никуда не делся… Это они еще не скоро сообразят!»

— Я помню, как мой брат убежал из дворца, — сказал Араон двум девушкам, уже надевшим бело-желтые платья служанок. — Через выезд для гвардии. Украл плащ и уехал.

— Нам это не годится, — поморщилась светловолосая. — Вы на гвардейца не похожи, вы им до плеча не достанете, а уж мы-то…

— Украшения сними, — сказала вторая. — И вы тоже. Юноша покорно стащил с рук кольца и перстни, потом цепь с шеи, посмотрел на себя в узкое зеркало, висевшее возле камина. Лакейская одежда была ему велика, к тому же рыжая фрейлина не принесла обуви. Араон подумал и стащил с ног туфли с чулками, потом сорвал с постели простыню, швырнул туда вазу, безделушки с камина, золотой подсвечник, расшитую скатерть со стола.