Одинокий орк - Галина Романова

— Я… это долгая история. Простите, если я вам помешал, но я врач, и… это мой долг — помогать.

Он отодвинулся, собираясь вернуться на свое место, но Таннелор схватил его за локоть, удерживая возле себя.

— Ты меня здорово выручил, — промолвил он. — Я… У меня тоже длинная история. Я — Таннелор Бирюзовый.

Это имя ничего не говорило Каспару, о чем он и сказал новому знакомому.

— Что ж, твое счастье, — скривился одноглазый и выпустил его локоть. После чего неожиданно протянул руку за борт и пошевелил растопыренными пальцами.

На глазах у изумленного магри с поверхности воды отделился водяной сгусток, взмыл вверх и окутал руку эльфа шаром. Таннелор поболтал внутри пальцами, после чего как ни в чем не бывало стряхнул воду и легонько подул на кисть. Та мгновенно высохла.

— Вот как-то так, — подмигнул он Каспару и побрел прочь, осторожно и изящно перешагивая через спящих.

Через несколько минут северяне стали подавать признаки жизни. Они поднимались, приводили себя в порядок, умывались у бочки с водой и пили из нее же по очереди. На Каспара никто не обращал внимания, лишь человек, приведший его на борт, проходя мимо, задержался возле сидящего на своем месте магри и внимательно посмотрел на него, словно припоминал, кто это и что здесь делает.

Каспар тут же встал и склонил голову, поскольку знал, что рабу не подобает без разрешения смотреть в лица свободных. Тем более когда это те самые люди, которым его продали. Интересно, кто его настоящий хозяин? Он здесь, на этом судне, или встретит его в конце пути? Как бы узнать?

— Жратва через час, — помолчав, сказал ему рулевой. — Сразу после этого отплытие.

Еду раздавали на носу корабля, и первые попытки пробраться к двум корзинам с нарезанными кусками хлеба и вяленым мясом не принесли результатов. Каспара просто-напросто оттерли — северяне торопились получить свои порции.

— По местам! — прозвучала команда, едва толпа стала рассасываться. — И ты пошел отсюда!

Пришлось вернуться на место несолоно хлебавши. Обхватив колени руками, Каспар рассматривал северян и напряженно раздумывал, как бы намекнуть рулевому — или кто тут у них главный? — что о нем необходимо заботиться отдельно. Ясно же, что раб не может питаться тем, что едят свободные. Или у северян другие обычаи? Если так, то…

Гребцов действительно оказалось сорок, но сейчас на веслах сидели только двадцать, остальные отдыхали и ждали своей очереди. Они не спеша завтракали, переговаривались, приводили в порядок оружие и одежду, просто валялись на мешках с вещами и смотрели вдаль. Шнека спокойно плыла вдоль берегов, держась на равном расстоянии от обоих, и несколько человек с луками наизготовку маячили на носу корабля вместе с впередсмотрящим.

Каспар отвернулся, провожая взглядом пристань и причалы. Эвлария уходила вдаль. Завершалась целая глава его жизни, завершалась навсегда. Сверху упала чья-то тень, и он поднял голову. Давешний эльф по-приятельски присел рядом.

— Ты, смотрю, без жратвы остался, — спокойно сказал он и протянул ломоть хлеба, на котором лежала полоска вяленого мяса. — Возьми мою порцию, я не могу на еду глядеть.

— Спасибо. — Каспар взял хлеб и мясо. — А вы?..

— Не бери в голову. Вечером причалим, наварим ухи — тогда и поем. А ты в следующий раз будь понахальнее. Плевать, что раб! Эти, — он мотнул головой на северян, — ценят в первую очередь умение настоять на своем. Если ты тряпка, то и место тебе среди рабов до конца жизни. А если сумеешь поймать удачу за хвост, то фьордером станешь. Меч получишь! — добавил он таким тоном, словно это имело решающее значение.

— Я магри. — Каспар сделал паузу, проглотив то, что было во рту. — Нам особым законом запрещено иметь оружие! Нам много чего запрещалось…

— Это где? В Эвларе? — Эльф презрительно сплюнул на палубу. — Поганая страна, помяни мое слово! Вообще все страны поганые, а я видел много стран! В мире есть только одно по-настоящему прекрасное место, запомни это, Каспар! Это — Борфинирэль…[9]

Он произнес это слово с придыханием, прикрыв уцелевший глаз, и Каспар решил задать вопрос:

— Это… так называется твоя страна по-эльфийски, Таннелор Бирюзовый?

— Тан. Просто Тан безо всяких там приставок! — отрезал эльф. — Это самое прекрасное место в мире! И когда-нибудь ты это поймешь… Как понял и я.

Он опустил голову, глядя на палубу и кусая губу.

— Тан? — замирая от собственной смелости, окликнул его Каспар — Все в порядке?

— Нет, краба тебе в глотку, — шепотом огрызнулся эльф, вскакивая. — Не в порядке!.. Ты заставил меня вспомнить… Эй, Хельг, — гаркнул он, окликая кого-то, — есть что выпить?

Один из северян — тот самый бородач — поднял голову с мешка, на котором пристроился подремать.

— Тебе сейчас на вахту заступать, одноглазый, — проворчал он и добавил несколько слов на своем языке. — Опять нажрешься, как селедка, и будешь красных ежиков гонять!

— Не нажрусь, — усмехнулся эльф и неожиданно подмигнул Каспару, — а если и так, то вот этот задохлик меня живо в порядок приведет! Ты не смотри, что на нем железа, как на королевской дочке — украшений. Исцеляет вмиг!

После этих слов Каспар почувствовал себя неуютно, потому что все — даже гребцы — уставились на него.

Полем сельдиХодят детиБога ЭйгаЕли злата.Дух небесныйВ грудь толкаетКрыло волка,Китов дома…

Странная это была песня — немного заунывная и малопонятная, исполняемая в мерном растянутом ритме в такт опускающимся и поднимающимся веслам. Вся она состояла из иносказаний, когда чуть ли не каждое слово заменялось синонимом-словосочетанием. В переводе на нормальный язык первый куплет звучал так: «По морю ходят волны. Ветер надувает парус».[10]

Опершись на борт, Каспар смотрел вдаль. Уже несколько дней, как шнека покинула материк и двигалась на север, и несколько дней, как с него сняли ножные кандалы, что позволило ему свободно передвигаться по кораблю. Сделано это было не для того, чтобы выказать ему доверие. Просто в ножных кандалах переступать через тюки и сундуки было трудно. С запястий цепи не сняли — дали ясно понять, кто он есть.

Впрочем, Каспар и не собирался совершать побег. Куда ему было бежать? Он вырос, привыкнув подчиняться законам и приспосабливаться к любым условиям. Каждый новый король, восходя на трон Эвлара, считал своим долгом ввести новый закон, еще больше усложняющий жизнь магри. Каспар прожил на свете восемьдесят лет, пережил трех королей и привык к тому, что надо довольствоваться тем, что имеешь, и радоваться тому, что не стало хуже.