Все дороги нового мира - Ольга Табоякова

- А Хэссик? - Вуню надоело любоваться на мокрых орков.

Эльнинь опять произвел смену действующих лиц в зеркале.

- Миленько, - порадовался Вунь. - Дождя нет. Они спать будут?

Пупчай уже спал. Хэсс что-то жевал, прислонившись к нему. Ночь вступала в свои права. Вунь не услышал, а скорее прочел по губам личного духа: "Завтра я буду в горах".

Хэсс Незваный устал. Вечер закончился и наступила ночь. Надо было отоспаться, чтобы завтра с новыми силами идти вперед. Но усталость брала свое. Свернувшись калачиком возле кодра, Хэсс старался уснуть, но в голову лезли всякие мысли. Вор понял, что ему плохо. Вроде и цель близка, а все равно плохо. Нет того азарта, который всегда был, когда он выходил на дело. Это даже был не азарт, а некий огонек внутри. Обдумывая свои дальнейшие действия, Хэсс понял - это не работа, вернее, это не стало для него работой. Все это целиком личное, и это было плохо.

Пупчай приоткрыл один глаз и посмотрел на своего человека. Пупчай не любил подслушивать, но мысли и эмоции Хэсса были настолько слышны, что кодр тоже думал вместе с человеком.

Хэсс стал про себя повторять основные законы из Кодекса воров. На третьей он зациклился: "Успех любого дела определяется холодным умом и сердцем". "Тьфу", - сплюнул мысленно Хэсс. "Что меня это так заботит? Будто бы я не умею ..." На этом месте мысли запнулись о вопрос: "А что собственно ему нужно?".

Вор сменил позу, затекла нога. "Итак, мне нужен медальон. Это в любом случае. Это мое дело. Здесь должно быть холодное сердце и такой же ум". Сразу стало чуть полегче. Но потом накатил гнев и какая-то жалость. Хэсс подумал о Шаа. "Я хочу, чтобы он умер. Будем объективны. Столичный признался, что замешан в убийстве моего учителя. Но явно он там был не один, и действовал не по собственной инициативе".

Хэсса зазнобило. Пупчай накрыл его свой крылом. "Это личное. Я хочу, чтобы умерли все, причастные к смерти учителя. Их там может быть много, а может быть и не много. Стоп. Это ни к чему не привет. Еще раз. Итак, дело это получить медальон. Личное - это рассчитаться за Шаа". Теперь Хэссу стало душно. Пупчай убрал крыло.

Отделив личное от дела, Хэсс стал думать о том, что ему делать дальше. По всему выходил очень плохой расклад. Надо было совместить личное с делом, когда не возможно сохранить легкость мысли и уверенность в действии. Хэсс встал.

Десять шагов туда. Десять шагов назад. Эта иллюзия действия его чуть успокоила. Пупчай открыл глаза и опять посмотрел на своего человека. Выходило, что надо успокоить человека. Пупчай настроился на самый сонный лад и стал напевать про себя засыпательную песню.

"Как это совместить? Мне надо забрать медальон. А получу ли я его? Как это все провернуть. Велика вероятность, что этот тип носит его на себе. Но этом случае он должен быть совсем ненормальным. С другой стороны, где бы он его не держал, это не проблема. Первое, по прибытии на место надо найти медальон. Точно сработать. Коробочка под него у меня есть. Второе, это надо уничтожить всех, кто связан с этой вещью. Вряд ли они будут со мной разговаривать. Сейчас надо решить, считаю ли я их виновными в смерти Шаа. Разговаривать то будет некогда, да и не с кем". Хэсс остановился. Решение было принято под влиянием чувств, но пересмотру и обжалованию оно не подлежало. "И с этим придется жить", - вор стал настоящим убийцей. Ему приходилось убивать и раньше, но это было другое дело. Теперь это было осознанное решение.

Как бы дальше не сложились обстоятельства, но Хэсс о себе стал думать уже по другому. "Никаких оправданий нет и не будет. Интересно, способна ли моя душа вынести такое. Точно не знать виноваты или нет, лишь предполагать, но все равно решить". Хэсс Незваный плюнул на последний вопрос. Пора подумать об осуществлении своего решения. Еще два шага вперед, и вступило в силу заклятие Милагро. Разделенная на неприятности смерть показала свою ухмылку. Хэсс подскользнулся и упал.

- Уоооо, - простонал он, хватаясь за лодыжку.

Нога стала стремительно распухать.

"Что это?", - спросил Пупчай.

"Связки", - мысленно ответил Хэсс.

"Это плохо?", - кодр мысленно сочувствовал своему человеку.

"Плохо. Даже очень", - Хэсс ощутил пульсацию в ухе.

Зафиксировав ногу, Хэсс смог как-то отдохнуть.

Утром стараясь не опираться на распухшую ногу, Хэсс взобрался на Пупчая.

"Мы же летим, нога отдохнет", - кодр всматривался в Скалистые Серые горы и не нравились ему они.

Хэсс стал собирать силу, концентрируя ее в ноге. Опять помогло. Боль утихла, а вот опухоль не прошла. "Да уж, надумал себе кучу дел, а на что стал способен?".

Еще не было и полудня, когда они перелетели первую гряду Скалистых Гор.

"Куда?", - Пупчай почему-то потерял направление, о чем и признался Хэссу.

Вор тоже не чувствовал этого места, но указал направление к самым высоким вершинам.

"Туда. А ты сможешь?", - забеспокоился он о кодре.

"Я накрою нас с тобой полем, но лучше тебе одеться. Придется подняться высоко. Но чую я, что часть пути не пролетишь. У меня начинаются кружения в голове. В глазах будто двоится, но я, пока справляюсь", - поделился Пупчай.

Хэсс и сам чувствовал, что теряет ориентацию.

Орки попали в подобное положение спустя шесть часов. Их кодр был более уставшим. Спай и Нуэва же напротив ничего не ощущали. На них не действовала чужая сила.

Пупчай смог продержаться почти до самого вечера.

"Все, Хэсс", - кодр даже мыслил с трудом. Хэсс впервые стал свидетелем того, как плохо бывает кодрам. Когда зверя замутило, то они чуть не сверзились с высоты в три сотни человеческих ростов.

"Привал, Пупчай. А если бы полетишь назад, то может тебе будет легче?", - Хэсс не собирался жертвовать своим кодром.

"Чем дальше, тем меньше давление", - Пупчай мучился от страшной боли. Заломило зубы, уши, глаза и даже крылья.

Пупчай нашел площадку для отдыха. Хэсс уселся на холодный камень и стал качать силу из камней и земли, пытаясь направить поток на кодра. Выходило плохо, то ли он брал недостаточно, то ли брать было нечего. Но спустя час, Пупчай поднял голову. До этого он лежал распластавшись и не шевелясь.

"И как?", - Хэсс погладил кодра.

"Охх", - простонал тот.

"Ты должен вернуться к границе", - решил Хэсс.

"А ты?", - Пупчай подумал о ноге человека и этих высоких холодных горах.

"Ты мне ничем не поможешь, если мы скатимся вниз в процессе полета", - вор постарался быть максимально убедительным и выбросить из головы те мысли, которые все же высказал Пупчай. "Здесь должно быть множество поселений. Видишь, там ниже, есть вход. О подобных говорил и Изиз".

Кодр опять опустил голову. Стоило человеку отвлечься, как ему стало хуже.