10 гениев войны - Владислав Карнацевич

Гельмут Мольтке отдавал себе отчет в том, что не только само сражение является полем для деятельности военачальника, – он стремился охватить взглядом также подготовительные и «промежуточные» проблемы, стоящие перед армией. «В большинстве случаев история демонстрирует перед нашими глазами лишь обстоятельства войны, скрывая от нас внутренние предпосылки, – писал полководец, – бои и блестящие подвиги образуют светлые пятна, о которых каждый охотно читает; затруднения с довольствием, трудности переходов, бивачные лишения, страдания в госпиталях и опустошение страны являются теневой стороной; изучать последнюю трудно и малопривлекательно, но, тем не менее, крайне необходимо». Особый интерес у начальника прусского генштаба вызывала мобилизация. Мобилизационный план был переработан под руководством генерального штаба таким образом, что сроки, за которые вырастала прусская армия военного времени, стали значительно меньше аналогичных сроков у потенциальных противников.

Вопросы мобилизации, переброски, координации и снабжения войск были непосредственно увязаны с вопросами развития и использования железных дорог и телеграфа. При Большом генеральном штабе была создана железнодорожная секция. В 1859 году Мольтке удалось настоять на образовании особой железнодорожной комиссии из представителей немецких государств. В планах будущих войн он большое внимание уделял использованию немногочисленных пока, но столь важных рельсовых линий. Постепенно Мольтке пришел к мнению, что железные дороги позволяют проводить мобилизацию, переброску и снабжение войск на совершенно новых началах. Огромные армии могли быстро вырастать у границ враждебных государств. Начальник штаба при определении места сбора армии отдавал железнодорожным станциям предпочтение перед пунктами, имевшими другие стратегические преимущества (угрожающими флангу противника и т. п.). Продовольственной базой благодаря новым дорогам вместо приграничных крепостей стала вся территория оставленной в тылу родной страны.

Сосредоточение частей войска на концах разных железнодорожных веток тесно увязывалось в понимании Мольтке и с особенностями дальнейшего развития их наступления. Выдающийся полководец пришел к мысли о том, что сосредоточенное передвижение всей армии не имеет никакого смысла. Многочисленная (гораздо более, чем век назад) колонна долго формируется в месте сбора, затем растягивается в походе на много десятков километров. К полю боя передовые части подходят на несколько дней раньше хвоста колонны. Вся дорога оказывается опустошена, трудности со снабжением ослабляют армию. В трудах и речах начальника генштаба появляется термин «гнусная крайность сосредоточения». Этому принципу Мольтке противопоставляет свой знаменитый девиз: «Врозь идти, вместе драться». Идеалом для прусского новатора является концентрическое движение разных частей по разным дорогам к заранее намеченному полю генерального сражения. Армии эти должны не сомкнуться, а выйти, как половинки щипцов, к вражескому войску с двух сторон, ударить по нему с флангов, окружить и уничтожить. Естественно, такой подход требовал четкого взаимодействия отдельных начальников, чему способствовали потянувшиеся за армией телеграфные провода и сами принципы командования, которых придерживался Мольтке. Когда генерал уже был фактическим главой прусской армии, он предпочитал отдавать не точные приказы, а директивы, позволявшие командирам проявлять определенную самостоятельность. В принципе, во время битвы Мольтке выступал в первую очередь как глава школы, перекладывая основную конкретную работу на помощников и учеников. Основные указания он мог сообщить командирам за сутки до намечавшегося сражения, а потом оставаться в ставке в 20 километрах от поля боя в течение всего рокового дня. Не все командиры, конечно, оказывались на высоте положения, много было военачальников старой школы, но тщательно проработанные планы, высокий уровень стратегического искусства Мольтке и его штаба, описанные преимущества, имевшиеся в прусской армии, наконец, слабость противника позволяли скомпенсировать подобные недостатки.

Мольтке отлично понимал и те требования к тактике, которые предъявляло новое вооружение. Ему пришлось немало потрудиться для того, чтобы в армии хотя бы отчасти была изжита старая ударная тактика. Он не хотел гнать войска в атаку на огонь врага любой ценой. Другое дело, что ружье пруссаков в первых двух войнах (датской и австрийской) настолько превосходило ружье противника, а частями командовало столько ортодоксальных начальников, что массированные, ударные атаки сомкнутым строем все-таки совершались. Задача перенесения акцента в атаке на ружья и возможный в этом случае строй была тем сложнее, что до 1888 года в силе оставался воинский устав 1847 года, составленный под личным руководством Вильгельма. Строй «локоть к локтю» был чуть ли не «священной коровой» старого прусского генералитета. Мольтке приходилось давать лишь осторожные советы: в начале боя держаться обороны, дать противнику натолкнуться на наш огонь и понести потери, а затем уже энергично перейти в наступление. Принц Фридрих Карл как-то точно охарактеризовал такой принцип: «Надо начинать сражения, как Веллингтон, а оканчивать, как Блюхер».[56] На самом деле, во время сражения такие рекомендации не очень часто осуществлялись, поскольку прусская армия по стратегии, разработанной тем же Мольтке, изначально была ориентирована на атаку – иначе зачем было охватывать противника своими щипцами с флангов.

Не сразу научились и правильно использовать прекрасную прусскую артиллерию – она тащилась в хвосте обозов еще в кампанию 1866 года; в новых условиях, когда войска прямо с похода вступали в бой без предварительной расстановки, прусские батареи могли бы очень пригодиться именно передовым частям. Там же, в хвосте колонны, долго находилась и кавалерия, пока военачальники, и в первую очередь глава генштаба, не поняли, что использовать ее можно не только в качестве резерва.

Очень долго Мольтке не удавалось добиться большого авторитета в армии. Он не состоял в прямой переписке с военным министром. В 1859 году ему пришлось с боем выбивать у военного министерства данные по пропускной способности железных дорог Пруссии, которые были необходимы в свете возможной в том году мобилизации. Без участия начальника генштаба была проведена реформа 1860 года, не позвали Мольтке и для составления «Наставления для больших маневров» в следующем году. Даже во время войны с Данией в 1864 году, которую постоянно записывают в актив этому крупному военачальнику, он занимал подчиненное положение, лишь к концу кампании завоевав симпатии и доверие Вильгельма и Бисмарка. Что уж говорить, если даже выводы из войны с Данией начальник генерального штаба Пруссии вынужден был опубликовать в печати как частное лицо! Несмотря на то что по должности Мольтке положено было быть в курсе внешней политики государства, многие материалы ему передавали из министерств выборочно, с опозданиями и не вовремя, многие вещи он узнавал из газет и неофициальных источников.