Охота на Лису (СИ) - Хоуп Аманди

По одежде любой мог определить в ней очень богатую и явно эксцентричную особу. Элегантное тяжелое бархатное платье тёмно-зелёного цвета, с глухим воротом и длинными рукавами, строгого покроя, дополняло удивительно тонкой работы изящное колье и под стать ему небольшая заколка в седых волосах, скрепляющая не только замысловатую прическу дамы, но и поддерживающая небольшую черную вуаль, закрывавшую пол-лица. От ворота поднималось на подбородок кружево той же работы и практически закрывало оставшуюся половину снизу. Так что взору открывался только давно уже утративший привлекательность морщинистый рот, да обвислые щёки с россыпью пигментных пятен. Руки были скрыты черными перчатками.

— Тим, подай лорнет, — не уменьшая громкости, поскрипывая, словно несмазанная телега, заявила леди мальчишке.

Тот подобострастно поклонился и, исчезнув в карете на пару секунд, тут же появился обратно, протягивая даме ставшие нынче модными стёклышки на резной замысловатой ручке.

Старушка, взяв двумя пальчиками прибор, внимательно осмотрела сквозь непрозрачное стекло, как будто у бедняжки светобоязнь, парадный вход в особняк его светлости и особо уделила внимание стоявшим на страже охранникам.

Изучив пристально людей на входе, леди проследовала к дверям, тяжело опираясь на изящной работы клюку. Паж остался у кареты, с явным любопытством следя за происходящим.

Когда пожилая леди поравнялась с вышедшим навстречу к ней стражнику, тот кашлянул, привлекая к себе внимание, и вежливо осведомился:

— Леди, прошу назвать своё имя.

Старушка, не замедляя шага и так же глядя себе под ноги прошамкав губами, произнесла:

— Да, да, милок, погода сегодня неплоха.

Тот настолько опешил, что не нашёлся сразу что ответить, но долг звал и ответственный охранник, забежал перед старушкой наперёд. Та же, не замечая препятствий, двигалась словно таран. Страж вновь сделал попытку выполнить возложенную на него работу.

— Я прошу, — начал он намного громче прежнего, — представьтесь, пожалуйста, леди!

Та, не снижая скорости, подняла голову.

— Благодарю, — махнула в его сторону клюкой, так, что несчастному пришлось быстро отпрыгнуть, дабы не попасть под удар, а дама громогласно заявила: — Я чувствую себя прекрасно! Надо же, какие вежливые молодые люди.

Старушка, ни на кого не глядя, беспрепятственно зашла в здание.

Второй стражник, стараясь исправить ситуацию и помочь слишком стеснительному другу, уже вдогонку ей крикнул:

— Назовите ваше имя, леди!

— Да хорошо я себя чувствую! Вот прицепились! Ещё вас всех переживу! — послышалось глухо из глубин коридора.

Мальчишка паж у кареты, уже еле сдерживая хохот, прокричал нерадивым стражникам:

— Это герцогиня Шптсешсткая, — так прозвучало в его устах имя леди, отдалённо напомнившее несколько известных фамилий кряду.

Сделав своё дело Шкет, собственной смешливой персоной, заскочил на козлы и быстро укатил вдоль дорожки к воротам, каждую минуту срываясь на хохот.

Первый стражник тут же принялся изучать список, пытаясь по отдельным уловленным звукам угадать, кто же на самом деле пожаловал.

Было бы удивительно, если бы ему это удалось, так как подобной леди в природе не существовало.

Тем временем я в образе старушки совсем не старческим размашистым шагом приближалась к бальной зале.

Первая часть нашего со Шкетом спектакля прошла на ура. Дальше предстояло основное действо комично-трагичной, наспех придуманной пьесы, и играть её дальше мне уже надо самой.

Добравшись до нужной двери, перевела дыхание, вновь вошла в образ. Дежуривший на входе юноша даже глазом не моргнул, заметив мои метаморфозы. Вот что значит, вышколенная прислуга.

Когда я вплотную приблизилась к двери, он с почтением её отворил.

Хозяева уже не встречали гостей, бал в самом разгаре, потому у меня было время осмотреться, перед тем, как я увидела спешащую ко мне навстречу герцогиню Саблер.

— Маргарет! — шагнула я к ней, не давая ей возможности вставить и слова, и выдала громогласно, так, что обернулась добрая половина зала. — Как ты выросла!

Говорила я все тем же отвратительным скрипучим голосом, мелко тряся головой, изображая болезнь, что иногда поражает пожилых людей.

И хоть мне это было неприятно, всё же нехорошо насмехаться над старостью, но для полноты образа, увы, необходимо.

— Леди? — герцогиня сделала вежливую паузу, то ли пытаясь меня вспомнить, то ли ожидая от меня ответа.

Но у меня был свой сценарий. По моей версии я была глуха на оба уха, и как все люди, страдающие данным недугом, говорила очень громко, вызывая неприязнь окружающих.

— Дорогая! — прогрохотал мой голос, перекрывая иногда даже музыку. — Наклонись поближе, дай я тебя рассмотрю.

И для большей убедительности я нацепила на нос лорнет, слегка приподняв вуаль, чтобы придать законченность образу, к тому же так глаза мои разглядеть сложнее.

Ее светлость вежливо наклонилась, хоть и чувствовала себя неуютно, и на её лице проскользнула наряду с недоумением, лёгкая нотка презрения. Ещё бы!

Чтобы от меня и пахло как от старушки перепробовала кучу всяческих ароматных масел, как только не соединяя их, пока не нашла нужный запах. От меня действительно разило затхлостью, немного лавандой и сыростью с плесенью вперемежку. Смесь убийственная! Не удивлюсь, если герцогиня после вежливого приветствия поспешит от меня удалиться.

— Ты была вот такой, когда мы последний раз виделись, — показала клюкой где-то себе по пояс. — Всё носилась по двору в коротких штанишках, играя в разбойников. Неужели ты не помнишь тётушку Агнес?

Эффект мои слова произвели нужный. Окружающие стали к нам подтягиваться, с интересом прислушиваясь. Герцогиня в коротких штанишках — это же конфуз.

На лице именинницы отразилось сразу несколько эмоций — тут и недоумение, и неприязнь, а также искренние попытки вспомнить чудаковатую родственницу. Я бы долго смеялась, если бы ей это удалось. Но всё же победила холодная аристократическая вежливость. Леди Маргарет злилась, страдала, но терпела.

Перед походом в дом герцогов, я тщательно изучила их родовое древо. Со стороны герцога Саблер, отца Давея, придраться было не к чему, почти всё высоко титулованные и известные особы. Зато со стороны Маргарет, в девичестве Туамер, были белые пятна в родословной, на которые я в данный момент очень рассчитывала. И искренне надеялась, что бедную старушку примут как свою.

Что интересно, книгу с подробным описанием генеалогических древ многих родов, я обнаружила в дедовой библиотеке. И на страничке герцогов Лаисских дед собственной рукой сделал несколько пометок. Видно он тоже интересовался главой Тайной канцелярии, сталкиваясь с тем не раз.

— Как ты выросла! — продолжила я своё представление. — Стала настоящей красавицей!

Рада тебя видеть, деточка!

— Благодарю! — её взгляд немного потеплел, она наклонилась ко мне и очень тихо произнесла с совершенно искренней улыбкой: — Всю жизнь тебя не видела и ещё бы век не видеть!

Вот стервочка же. Я ей тем же тоном и с таким же выражением лица ответила:

— Конечно, дорогая! Теперь будем чаще встречаться!

У нее дёрнулся левый глаз, а я радостно продолжила:

— Это сколько же тебе годочков стукнуло? — спросила, стараясь говорить тише, но так, чтобы мой громкий шёпот слышали все близстоящие.

Она пробормотала, что-то невразумительное в ответ, затравленно озираясь по сторонам. Природная воспитанность не позволила нагрубить старшей родственнице. Наверное, поняла, что с глухой в остроумии трудно тягаться.

— У меня ж для тебя подарок! — заявила я торжественно и полезла в небольшой мешочек на поясе того же цвета, что и платье.

Вынув черную бархатную коробочку, протянула её матушке Давея.

Та взяла и осторожно открыла. На белом атласе, сверкая россыпью драгоценных каменьев, лежало кольцо искусной работы, сделанное под старину. Такой подарок могла бы преподнести настоящая герцогиня.