Обитель Солнца (СИ) - Московских Наталия

— Ну, конечно, — язвительно протянула она. — Конечно, зови свою Аэлин. Она с радостью пойдет проверять подземелье в моей компании. А особенно она будет рада, если мне и впрямь показалось. Почему бы не найти лишний повод поднять меня на смех?

Мальстен нервно вздохнул. Ему отчаянно хотелось попросить Ийсару не усложнять и без того непростую ситуацию, однако что-то заставило его промолчать. Отчего-то он сочувствовал Ийсаре. То, как мучительно кривилось ее лицо при одном упоминании Аэлин Дэвери, заставляло данталли съеживаться от стыда.

А ведь это моя вина, — понимал он. — Если бы я сразу повел себя правильно…

А теперь Ийсаре приходилось постоянно чувствовать себя униженной. Она избегала представлений с участием Мальстена, пряталась по углам, чтобы не пересечься с Аэлин. Для нее возвращение анкордского кукловода в Малагорию стало настоящей пыткой.

— Видимо, я пойду и встречусь со своими миражами сама, — криво ухмыльнулась Ийсара.

Мальстен взволнованно посмотрел на нее. А если она права, и во дворце действительно кто-то есть?

В этом случае уж точно не стоит идти проверять только вдвоем, — напомнил голос разума.

Но… звать Аэлин? А если Ийсара ошиблась?

Звать Грэга тоже было опрометчиво. Если Аэлин узнает, что Мальстен в компании Ийсары проверял подземелье, и позвал кого угодно, кроме нее, она справедливо на него взъестся. И это может только усугубить и без того тревожный дух во дворце, что сейчас совсем некстати.

А если там действительно кто-то есть? — спросил себя Мальстен… и решительно кивнул, соглашаясь с собой. Если там кто-то есть, — в красном они или нет, — он сумеет взять их под контроль и обезвредить. Плевать на расплату, какой бы мучительной она ни была! Так, по крайней мере, удастся оградить от опасности всех остальных.

— Нет, — сказал, наконец, Мальстен. — Одна ты никуда не пойдешь.

Ийсара изогнула бровь.

— Как благородно, — фыркнула она.

— Брось язвить, — нахмурился Мальстен. — Это может быть опасно.

— Даже если мне показалось? — обиженно бросила она. Мальстен остался невозмутим.

— Даже если так.

— Что ж, — вздохнула Ийсара, — тогда не будем терять времени?

Не дожидаясь его, она повернулась и направилась к лестнице.

Путь до подземелья показался долгим, его пронизывало изнуряющее молчание. Мальстен чувствовал исходящее от Ийсары напряжение, ему казалось, что ей так и хочется что-то сказать ему, но она сдерживалась. И от этого становилось только горше на душе. Мальстен и сам хотел объясниться с Ийсарой, но счел это лишним после всего, и уже наговорил в лагере цирковых.

Воистину, им не о чем говорить.

Но отчего так тяжко молчать?

Мальстен неистово торопил время и ускорял шаг, стараясь как можно быстрее добраться до лестницы в подземелье. Ийсара же, напротив, будто специально шла медленнее, растягивая эту пытку и получая от нее одной ей ведомое удовольствие. Или так только казалось?

У самой лестницы Йисара вдруг остановилась, будто в нерешительности. Она посмотрела на Мальстена пронизывающим взглядом, заставившим легкий холодок пробежать по его спине.

— Я… — начала она, но замолчала, поджав губы.

Похоже, она сомневалась. Быть может, надеялась решиться на какой-то разговор по пути, да так и не смогла? Мальстен сочувственно сдвинул брови.

— Ийсара, даже если тебе показалось, насмешек не будет, — пришел он на помощь. — Ты поступаешь правильно. Сейчас лучше перестраховаться.

Похоже, слова подействовали, хотя блеск, мелькнувший в глазах циркачки, был скорее злым. Все-таки малагорские женщины были теми еще гордячками! И, похоже, не любили, когда кто-либо замечал их смятение.

— Да, — елейно улыбнулась она. — Ты прав.

Голос ее показался Мальстену снисходительным. Но то, как решительно она прошла мимо него к лестнице, лишь утвердило его в мысли, что он не ошибся насчет обуревавших ее чувств.

По лестнице они спускались молча. Напряжение Ийсары уступило место какой-то странной расхлябанности, которую можно было назвать ленивой или скучающей, если б не ее бодрая походка.

К камерам кирпичного коридора подземелья девушка приблизилась безо всякой опаски. Мальстен едва поспел, чтобы обогнать ее и спуститься первым. Он замер и прислушался, но слышал лишь походку Ийсары, которая, как назло, сделалась удивительно громкой. Мальстен успел пожалеть, что не использовал нити, чтобы сделать ее шаги тише, но теперь поздно было жалеть. Он приподнял руку, призывая Ийсару остановиться, и приложил палец к губам, прося хранить тишину.

Никаких посторонних звуков слышно не было. Кирпичный коридор был угрожающе тих, но это еще ни о чем не говорило. Кто знает, что могло ожидать за первым же поворотом?

Если уж пришел, проверяй, — скомандовал Мальстен сам себе.

Он жестом махнул в сторону поворота в более темный участок коридора и тихо направился туда. Ийсара осторожно шагнула вслед за ним, но он покачал головой, призывая ее оставаться на месте. Однако циркачка, в первые мгновения повиновавшаяся, все же последовала за ним, предпочтя держаться ближе.

Мальстен шел осторожно, стараясь не производить никакого шума, но в тишине подземелья даже его походка казалась слишком громкой. В ушах у него нервно забил перестук двух сердец, недоброе предчувствие усилилось, он был готов выпустить нити в любой момент — главное среагировать достаточно быстро.

Все случилось в мгновение ока.

Из-за поворота вдруг выступил человек, одетый в дорожный доспех Красного Культа. Глаза Мальстена что-то обожгло, как если б в них попал горячий песок. Он вздрогнул от неожиданности и отшатнулся к Ийсаре, уловив краем уха легкий шелест ткани. В следующий миг зрение вдруг померкло, погрузив все вокруг в темноту. На плечи что-то опустилось.

Мальстен почувствовал, как его — дезориентированного и ослепшего — толкнули в спину и удалили под колени, чтобы подкосились ноги. Шею что-то обвязало и туго завязалось сзади. В тот момент, когда Мальстен сообразил, что произошло, ему в горло уткнулось острие клинка.

— Дернешься, и ты труп, — произнес знакомый голос.

Сквозь ужас слепоты прорвался огонь ненависти. Этот голос Мальстен узнал бы всюду. Перед ним стоял Бенедикт Колер.

— Знаешь, Мальстен, — елейно заговорила Ийсара, опустившись к самому его уху, — не стоило меня бросать.

***

Бенедикт Колер старался запомнить представшее перед ним зрелище во всех подробностях. Мальстен Ормонт, живая легенда Арреды, стоял перед ним — беспомощный и слепой. Бенедикт видел, как напрягается лицо данталли, пытающегося связаться с нитями, но неспособного это сделать, пока Иммар связывал ему руки за спиной.

Малагорская девка сработала отлично, отвлекла данталли на себя в самый подходящий момент. Все-таки артисты — коварные создания! А эта финальная реплика! Достойно настоящего выступления. Бенедикт бы поклонился циркачке, если б не был так занят созерцанием своего врага.

Интересно, он понял, как легко его обвели вокруг пальца? — самодовольно думал Бенедикт. — Понял, кто это сделал?

Страх в ослепших глазах анкордского кукловода промелькнул лишь на пару мгновений, прежде чем Мальстен Ормонт понял, что попал в ловушку. Однако и этой пары мгновений Бенедикту хватило, чтобы запечатлеть в памяти образ поверженного врага, который он так долго лелеял в самых смелых мечтах.

Красная накидка тоже не подвела. Все-таки на данталли есть управа, даже на такого сильного, как анкордский кукловод.

Лицо Мальстена Ормонта теперь казалось непроницаемым, как фарфоровая маска. Ни один мускул не двигался, его растерянность выдавали только глаза.

— Ты, должно быть, удивлен, — не сдержался Бенедикт. — Не ожидал, что мы снова встретимся, да еще и так?

Мальстен молчал. Лицо его сделалось злым. Разумеется, он узнал своего пленителя, но не дал себе труда сказать ему об этом. Ожидаемо.

Бенедикт повернулся к Ийсаре и улыбнулся.

— Мое почтение, — проворковал он. — Вы истинная артистка, моя дорогая. И коварная, как все женщины Арреды. Поверьте, свою часть уговора я сдержу.