Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы) - Павел Буркин

  - Так вы же идете на запад, навстречу Амори!

  - А Эвинна где? - хлопнула ресницами Ирмина. Полководец, способный перепутать север с западом - мило! И ведь остальные тоже особо не задумываются. Ну, идет войско, и пусть идет. Куда, зачем и почему - никого отчего-то не колышет.

  - На севере, - поражаясь все больше, поясил Моррест. - А на западе - алки.

  - У-у, плохо-то как! А как сделать, чтобы выйти ей навстречу?

  - А этого я тебе не скажу. Не в моих интересах...

  - Зато в моих интересах сейчас вызвать стражу и арестовать тебя как шпиона Эвинны. Но я этого не делаю. Что ты на это скажешь?

  - Ничего, - кивнул Моррест. - Только то, что когда-то ты с удовольствием ела мой хлеб и жила в моем доме.

  - А я тебя просила об этом? Или ты интересовался, хочу ли я тебя каждую ночь? Но ты имел право на мое тело, а я на твой дом и еду. Теперь ни ты мне, ни я тебе ничем не обязаны. Назови причину, по которой я должна тебе помочь... или хотя бы тебя не выдавать. И тогда я помогу тебе.

  Моррест задумался не в шутку. А и правда, что он может предложить беспринципной, неблагодарной девице, которая, к тому же, всецело зависит от пьяницы-хозяина? Ну, разве что, приставить кинжал к нежной шее и потребовать отдать от имени Оле нужные приказы. Но вряд ли у нее, девчонки с богатым, и по большей части горьким жизненным опытом, не припасено чего-нибудь про запас. Например, смоченной ядом шпильки в волосах...

  - Ты сколенка, - наконец сказал он.

  - Картирка, - тряхнула пышной прической Ирмина. - И что?

  - А продал тебя в... заведение... алк. Если поможешь Эвинне, будешь принадлежать только себе. У нас есть средства, чтобы выкупить тебя у Оле.

  Высокая, для ее-то невеликих лет, грудь несколько раз ощутимо поднялась. В стране, где прошлое определяет настоящее, а все, вплоть до мелочей, делается "как заповедали Боги и предки", такое сродни чуду. Даже в Империи, стране куда более свободной, вольные подписывали одному из ста невольников, может, и из тысячи. А уж теперь-то... Но Ирмина сразу не повелась. Слишком часто жизнь, поманив счастьем, макала носом в дерьмо.

  - Ага-ага, благородная наместница освобождает оптом всех молоденьких рабынь. Только, если она и правда наместница, как это согласуется с законами Империи? А ведь то же самое мне обещали и алки, ну, и в чем между вами разница?

  - В том, что я - в отличие от алков - никогда прежде тебя не обманывал.

  Ирмина закусила хорошенькую губку. Лишь теперь стало ясно, что она не просто упивающаяся свалившимся на голову успехом девчонка, что два года сильно ее изменили. Не юная вертихвостка, а умудренная жизнью зрелая женщина скрывалась за смазливеньким лицом. И такой она Морресту определенно нравилась - не так, конечно, как Эвинна, чисто по-дружески. Но друг в мире, уважающем лишь силу - это немало.

  - Расскажи, как вы ушли, - негромко попросила она. - Я сожалела, что так поступила, и тревожилась за вас...

  - Теперь это неважно. Мы выбрались из города по реке, добрались до отшельниа Велиана, а там... Мне говорили, если нечего тебе подарить, можно подарить песню. Вот и слушай.

  Песня - не песня, стихи - не стихи, странный, но мелодичный речитатив - именно так старинные героические баллады или эпос предпочитали исполнять деревенские сказители. Стихи были его собственные: в прошлой жизни, в другом мире он и не задумывался, что может писать. А вот поди ж ты - получается!

  Я был счастлив с тех пор, как от мира ушел,  Затворившись в обители дальней.  Там научные я изыскания вел,  И не ведал тоски и страданий.

  И оставил я юность вдали, за спиной,  Распростился с наивной мечтою,  Что манила, светила, звала за собой,  Сделать мир чуть счастливей, спокойней.

  Безмятежны, чисты и пусты за днем день,  Каждый не отличить от другого,  Сделал все я, чтоб не докучали теперь  Мне мечты глупой юности снова...

  Но однажды другие пришли времена,  Искусила судьба другой долей.  Вдруг явилась ко мне, и сказала она:  "Встань за Родину! Сколен в неволе!"

  Что сказать я ей мог? Я прошел все, я знал,  Что должно с ней попозже случиться:  Она станет такой же, как я уже стал -  Ведь и меч в сече злой затупится...

  Но пока что не знала все это она -  Она шла лишь к боям и победам.  И жестокая зависть мне сердце ожгла,  А за ней всегда - ненависть следом.

  "Погоди же, - подумал я. - Глупый ваш бунт  Захлебнется в крови очень скоро,  Не на трон - на костер вас враги возведут,  И народ твой хлебнет горя море".

  Сбылось слово мое, до конца - только вот  Почему на душе так постыло?  Потому ли, что вновь будет поднят клинок?  Значит, юность опять победила...

  - Так ты думаешь, что она... Проиграет войну? - тихо произнесла Ирмина. - И погибнет в бою за Сколен?

  - Я сделаю все, чтобы этого не случилось. А случится - разделю ее судьбу. Тебе-то какое дело?

  - Знаешь, там говорится о мужчине, но мне кажется, что песня - обо мне.

  - Вообще-то там шла речь о Велиане...

  - Неважно. Значит, ты явился сказать мне: "Встань за родину"? - хитро прищурилась она. - Но я не Велиан, мудрости во мне поменьше, годами не вышла, да и грехи не пущают. Поэтому я могу тебе помочь. Значит, идем мы не навстречу Эвинне, и всем по барабану?

  - Выходит, что так.

  - То есть если всем сказать, что впереди нас вторгшиеся в Империю мятежники и напасть на Амори...

  - Я уже сказал людям, сидящим у костра, что Эвинна велела все команды отдавать по-алкски, чтобы мы решили, что перед нами войско Амори.

  Танцовщица хихикнула. Звякнули колокольчики на ногах.

  - Ловко. Но ты, по-моему, перестарался, Моррест. От необходимости таскать каштаны из огня для алков тут все плюются, а воевать с верхними сколенцами не желают совершенно. Если сказать им правду...

  - ...то все, кто захочет пересчитать косточки алкам, окажутся государственными преступниками, и ты с Оле в первую очередь. А так вы сможете все валить на меня, мол, пришел какой-то клоун и внес сумятицу. Нас обманули, и все такое.

  - Ясно. Но я не воин, в отличие от Амори.

  - А это и не проблема, Ир. Я уже встречался с алками - под Гверифом, в Макебалах, в Лакхни... Ведь это мы заняли Лакхни, отбивались там два дня и две ночи, положили почти тысячу алков и спалили несколько галер. Если ты просто будешь делать то, что я стану советовать... А сам я притворюсь-ка военным советником, якобы от Амори. Не все же ему всех обманывать, должен кто-то провести и его... Когда Император окажется в состоянии войны с Амори, он будет вынужден призвать Эвинну.