Меня зовут Виктор Крид (СИ) - Француз Михаил

В общем, на сцену меня-таки вытащили. Ну а там, говорить я не мастак… зато, играть умею на многих музыкальных иструментах. Всё же, Парижскую Школу Исскуств заканчивал не просто так. В том числе и на гитаре. Правда, только на акустике, с электро до этого дела не имел.

Мы с Виктором сыграли пару его песен, благо я их неплохо знал – в мире Васи-Сенсея было много свободного времени, вот и бренчал иногда. А Цой – это ж классика. Кто, из тех, кто учится играть на гитаре не знает хотя бы одной его песни?

Так, что получилось неплохо. По крайней мере, мне понравилось. Ну и зал рукоплескал.

С тех пор, я стал довольно частым гостем в Ленинградском рок-клубе. Довольно быстро стал там для всех «своим». Иногда, ещё выступал с ребятами. Но больше, всё-таки учился у них, восполняя пробелы в своём образовании: электро-гитаре, бас-гитаре, барабанной установке, синтезатору… я ж, на самом деле, любопытный, как маленький ребёнок. Мне всё-всё интересно. В каждую дырку хочется залезть, каждое дело попробовать. А уж Учёба, сама по себе – это вообще мой Дзен и моё Дао.

Так что, нашёл себе отдушину, где мог сбросить копящийся стресс от ИО Верховного, а в дальнейшем, и от развала Союза.

Естественно, там был не только Цой. Много кого там было, те же Шевчук, Гребеньщеков, Чайфы, Кинчев, Фоменко, Леонидов… много кого там крутилось. Было весело.

А в восемьдесят седьмом, я плюнул на всё и притащил всю кодлу рокеров на свой стадион в Тушино, где устроил самый первый Всесоюзный (хотя, самого Союза уже и не было) Рок-концерт в «онлайн-формате». На котором и сам, кстати, выступить не постеснялся. Правда, не на первых ролях, а бас-гитаристом и в двух песнях барабанщиком. Но, вроде бы, народу понравилось.

Концерты такие повторялись потом ещё не раз и не два. Но всё равно, первый – запоминается больше всего.

Ну, само собой, Виктора я до черного пояса дотащил. Попробовал бы он не «дотащиться», когда за ним лично Глава Федирации является забирать на тренировки с продвинутой группой!

Да, к его кумиру, от которого он фанател, на которого хотел быть похож, под которого он косил, к Брюсу Ли я Виктора тоже сводил. Даже устроил совместную тренировку и дружеский спарринг. Потом Цой с абсолютно счастливым лицом и, преисполнившись гордости, ходил-светил фингалом под правым глазом, который ему случайно Брюс поставил.

В общем, стоило отойти мыслями от политики и сбросить с себя заботы о «судьбах мира», как жизнь начала играть красками.

***

Глава 100

***

Вика. Виктория Крид. Вполне ожидаемо родилась светленькой. И совершенно ожидаемо – со способностями «люпинов». Улучшенной версии.

Она была значительно сильнее и крепче других моих потомков её возраста. А таких хватало. И на Окинаве… и в Москве. И во многих других городах страны Советов. Наташа ведь запустила в жизнь программу «секс-туризма» комсомолок на остров Куме-дзима. За прошедшие с восьмидесятого пять лет, Окинаву посетили даже не сотни Советских девушек, а тысячи! Целые специальные детские сады формировались из получившихся деток… куда работать воспитателями по специальным приглашениям ехали Окинавские девушки-блондинки с голубыми глазами.

Так что, сравнить мне было с кем. Сама Наташа… всё же решилась. Причём, забеременела немногим позже Суо. Соответственно, и родила на месяц позже неё.

И это была одна из главных причин отсутствия с её стороны «инициативы» во время первого госпереворота. Хотя, это для меня он был «госпереворот», для всех остальных – было решение экстренного Пленума ЦК КПСС. Законное. Легитимное. В связи с внезапной кончиной Генерального Секретаря. Сердце у того, понимаешь, прихватило. Причём, сначала прихватило, а потом начались волнения из-за отсутствия у него готового преемника.

Честно говоря, я даже не знаю: естественная это была смерть, или ему помогли. Не стал интересоваться. Меня переклинило от фамилии «Горбачёв». Сразу. И напрочь.

Как же мне хотелось его удавить прямо там, в зале собраний ЦК. Войти, молча протопать через весь зал. Подняться на сцену. Подойти. Остановиться. И, ни слова не говоря, свернуть ему шею. После чего так же молча спуститься со сцены и выйти из зала.

Очень хотелось. Буквально ладони чесались, почувствовать под пальцами его хрупкую шейку. Но Должность ИО не позволяла.

А попросить Петю… Ну или кого-то ещё, из Нулевого Поколения… Можно было. И, уверен, мне бы не отказали. Достаточно было бы даже не просьбы, а лишь намёка. Фамилии и взгляда, чтобы тем же днём Меченного не стало. Вот только, что дальше?

Наташа – вне игры. Петр недостаточно жесткий (хотя странно так говорить о человеке из живой стали). Сам я не могу возглавить страну по понятным причинам, да и не хочу. Если бы хотел, то сделал бы это ещё в восемьдесят первом, после смерти Сталина.

А других людей, на кого бы я мог перекинуть такую ношу, имея хоть какую-то уверенность в том, что они справятся, у меня на примете не было. Тем более, что в стране уже назревал взрыв. Я его чувствовал, как чувствуют кошки, подступающее землятресение.

Скользнула, конечно, шальная мысль – посадить в это кресло Лукашенко… но, как скользнула, так и проскользила дальше.

В тот день я не сделал ничего. Ничего… В глаза жене посмотрел. Покачал на руках Вику. Заглянул к Наташе в род дом, где она лежала «на сохранении», справился о её состоянии. Узнал прогнозы по срокам.

Подрался с Финой. После решения проблемы с «Махд Вири» мы часто с ней спарринговались. И это была уже не та безумная рубка, что раньше, теперь мы действительно учились друг у друга, помогали становиться сильнее.

А потом я остался один. В зале для медитаций Московского Храма Агамотто, который всё-таки был построен. С «Глазом Агамотто».

Я не люблю магию и не доверяю магии. И с этим ничего не поделаешь. Но бывают моменты, когда приходится наступать себе, своим хотелкам на горло. И это был именно тот момент.

Первый раз я пользовался «Глазом» для прозрения вариантов будущего… самостоятельно. По своей инициативе. Без присмотра Суо.

И я смотрел. Смотрел вперёд. Смотрел назад. Листал перья веера вероятностей, что пушился всё сильнее и становился объёмнее с каждым прокрученным вперёд мгновением.

Смотрел. На то, что было бы, убей я Меченного. Что было бы, сделай я это не своими руками. Возглавь я страну в восемьдесят первом. Возглавь я её сейчас, наплевав на своё ИО. Сбрось я с себя ИО. Не вмешайся я вообще… тогда, в пятьдесят первом.

Я много чего посмотрел. Я три дня сидел в неподвижности, блуждая по вероятностям.

На утро четвёртого дня, встал с места, закрыл «Глаз» и пошёл на тренировку в Центральный Спорткомплекс Федирации.

А Меченный остался жив.

***

Он, кстати, приходил ко мне потом сам. Наносил визит вежливости.

Его телохранители, да и вся охрана со всеми сопровождающими, вымелись из малого борцовского зала, куда он ко мне заявился, стоило мне лишь зыркнуть на них. А следом за закрытием двери, вокруг моей руки возникли конструкты, складывающиеся в плетение, что при активации, разошлось волной по помещению, застывая тонкой прозрачной но совершенно непроницаемой для чужого внимания плёнкой, обеспечивающей нам приватность… Даже от таких умельцев в обращении с Двойным Кольцом, как Суо.

И мы поговорили. И Меченный вышел из этого зала живой. Более того, ещё не раз приходил.

***

Суо – жестокий учитель. Жестокий, безжалостный, но эффективный. И очень, очень, очень-очень терпеливый.

Да – она выстроила ситуацию специально. Вот только, начала она её выстраивать не в семьдесят шестом, как я думал до этого. А в пятьдесят третьем.

В тот момент, когда я оставил папку с работой Эрскина на тумбочке Вождя. В тот момент, я взвалил на себя задачу. Задачу, охватывающую всю Землю. Всё Человечество, а не одну какую-то страну.

Я не понял этого тогда. Я был слеп, безответственнен и наивен. Я полагал, что, отдав эту папку, сбросил с себя ответственность. Но это была ошибка. Всё было диаметрально наоборот: именно в тот момент я на себя эту ответственность взвалил. Сбросил бы я её, если бы сжёг, к Дзену, эту папку. Или оставил навсегда лежать в той ячейке, выбросив ключ.