Жуков. Рожденный побеждать - Владимир Дайнес

Наступление Брянского фронта, поддержанное войсками левого крыла Западного фронта, началось 12 июля. Как и ожидалось, противник заметался на орловском плацдарме и стал перебрасывать сюда войска, действовавшие против Центрального фронта. Рокоссовский немедленно воспользовался этим и 15 июля тоже перешел в наступление.

Однако на Воронежском фронте противник еще продолжал наносить ощутимые удары. Особенно критическое положение сложилось 11–12 июля в районе Прохоровки, где во встречном танковом сражении схлестнулись более полутора тысяч боевых машин. Сталин приказал Жукову немедленно вылететь туда и принять на себя координацию действий Воронежского и Степного (создан 9 июля) фронтов.

13 июля Жуков прибыл в штаб Воронежского фронта. «На всех участках фронта шли ожесточенные, кровавые бои, — писал он впоследствии, — горели сотни танков и самоходных орудий. Над полем боя стояли тучи пыли и дыма. Это был переломный момент в сражении на белгородском направлении»{452}.

А в этот же день в Ставке Гитлера состоялось совещание с участием командующих группами армий Манштейна и Клюге. В докладе фон Клюге отмечалось, что в связи с большими потерями наступление 9-й армии не может продолжаться и не может быть потом возобновлено. «Так как фельдмаршал фон Клюге считал исключенным возобновление наступления 9-й армии, — вспоминал Манштейн, — и более того, считал необходимым вернуть ее на исходные позиции, Гитлер решил, одновременно учитывая необходимость снятия сил для переброски их в район Средиземного моря, остановить осуществление операции „Цитадель“»{453}.

Тем временем Жуков, обсудив в штабе Воронежского фронта, где находился и командующий Степным фронтом генерал Конев, сложившуюся обстановку, пришел к выводу о необходимости энергичнее продолжать начатый контрудар, чтобы на плечах отходящего противника захватить оборонительные рубежи в районе Белгорода. И лишь после этого, произведя перегруппировку, войска Воронежского и Степного фронтов должны были перейти в решительное контрнаступление.

Но контрудар Воронежского фронта не достиг своей цели, и группировку врага, вклинившуюся в расположение наших войск на 30–35 км, разбить не удалось. В пылу сражения удар был нанесен в лоб, а выгодная конфигурация фронта, позволявшая подрезать основание немецкой группировки и окружить ее, не использовалась. 15–16 июля всем армиям фронта было приказано прекратить наступление и упорной обороной истощать силы наступавшего противника.

Существенное влияние на ход событий на белгородско-харьковском направлении оказало начавшееся 17 июля наступление войск Юго-Западного и Южного фронтов. Командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал фон Манштейн по требованию Генерального штаба Сухопутных войск был вынужден отдать приказ о выводе из боя на участке Воронежского фронта 2 и 3-го танковых корпусов и переброске их на юг, на усиление 6-й полевой армии, действовавшей против Южного фронта. А в ночь на 19 июля начался общий отход немецких войск, действовавших против Воронежского фронта.

Замысел операции «Цитадель» был окончательно похоронен. Это еще в апреле предвидел маршал Жуков, не только разгадав планы врага, но и достаточно точно определив место и время нанесения его ударов. Не поддавшись искушению перейти в наступление раньше противника, он убедил Ставку ВГК и Сталина придерживаться в районе Курска плана военных действий, суть которого заключалась в преднамеренной обороне с одновременной подготовкой контрнаступления. Такова примерно точка зрения большинства отечественных историков.

По вполне понятным причинам выводы, сделанные противоположной стороной, часто с ней расходятся. Вот что писал по этому поводу Манштейн: «Операция „Цитадель“ была прекращена немецким Главным командованием еще до исхода сражения по следующим причинам: во-первых, в связи со стратегическим влиянием других театров военных действий (Средиземное море) или других фронтов (2-я танковая армия на Орловской дуге) и, лишь во-вторых, в связи с тактической неудачей, а именно, остановкой наступления 9-й армии, которая поставила под вопрос по меньшей мере быстрое достижение исхода сражения»{454}.

Тем временем войска Воронежского и Степного фронтов 23 июля вышли к переднему краю обороны противника. Но для перехода в контрнаступление требовалось произвести перегруппировку войск, тщательную разведку противника, вновь организовать взаимодействие всех родов войск, особенно пехоты и танков. На все это могло уйти около восьми суток, о чем Жуков и доложил Сталину. «Скрепя сердце, после многократных переговоров, — свидетельствует Георгий Константинович, — Верховный утвердил наше решение, так как иного выхода тогда не было»{455}.

В процессе подготовки к операции войск Воронежского и Степного фронтов (кодовое название «Полководец Румянцев») по разгрому белгородско-харьковской группировки противника Жуков по заданию Сталина с 28 июля находился на Брянском фронте, в 4-й танковой и 11-й армиях. После этого Георгий Константинович прорабатывал взаимодействие войск Воронежского и Степного фронтов, побывав в 5-й гвардейской, 53, 5-й гвардейской танковой и 1-й танковой армиях. Именно им предстояло нанести главный удар.

Замысел советского командования состоял в том, чтобы мощным фронтальным ударом смежных крыльев Воронежского и Степного фронтов прорвать оборону противника на 22-километровом участке северо-западнее Белгорода, затем рассечь вражескую группировку с последующим охватом и разгромом ее в районе Харькова. Одновременно предусматривалось нанести вспомогательный удар из района Готни на Ахтырку, чтобы обеспечить действия главных сил Воронежского фронта с запада, а наступлением правого крыла (57-я армия) Юго-Западного фронта из района Мартовой на Мерефу содействовать Степному фронту в освобождении Харькова.

Привлеченные к операции войска Воронежского и Степного фронтов насчитывали 980,5 тыс. человек, более 12 тыс. орудий и минометов, 2400 танков и САУ, 1300 боевых самолетов{456}. Для поддержки войск фронтов были выделены 200 самолетов авиации дальнего действия, часть сил 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта и авиации Войск ПВО страны. Советским войскам противостояли немецкие 4-я танковая армия, оперативная группа «Кемпф» (с 16 августа — 8-я армия) группы армий «Юг» (генерал-фельдмаршал. Э. фон Манштейн) и авиация 4-го воздушного флота, насчитывавшие в общей сложности около 300 тыс. человек, до 600 танковых и штурмовых орудий, 3 тыс. орудий и минометов, более 1 тыс. боевых самолетов{457}. Как мы видим, и в этой операции советские войска имели абсолютное превосходство над противником.