Засланец - Константин Хвостополосатов

– Мы сможем найти, чем конкретно занималась эта хитрая конторка? – спросил я.

– Шансов практически нет, – остудила меня Лу. – Вся техническая документация делалась «Хаматориконом» и в ней вообще нет ссылок на производителей, разве только непосредственные узлы будут маркированы.

– Лу, пожалуйста, поищи и отметь на схеме яхты все странные на твой взгляд детали, – попросил я, – что-то мне кажется, что кораблик этот имеет какое-то двойное дно.

– Как же ему не иметь, – усмехнулась мысленно Лу, – посмотри, кто им владел. Ой! Прости, ты же не в курсе. Бывший хозяин был одним из столпов подпольного бизнеса. В первую очередь занимался контрабандой всего, что можно хорошо продать. Его, кажется, посадили в заключение, но не на каторгу, а где-то в правительственном приюте для лишенных свободы. Почему же он её продал вообще? Ах вот! Предыдущий хозяин яхты скончался. Вот это да… Я и не слышала.

– Тогда к моему предложению надо отнестись еще серьезнее, – вернул я Луару на «землю».

– Вот тут какие-то лишние пустоты, – взялась Лу за дело. – К ним нет доступа ни из отсеков, ни снаружи. Здесь, смотри, здесь вот эти закоулки совершенно не нужны, я бы сказала больше, они занимают исключительно нужное место. Так… Вот тут, видишь, вот идут четыре длинных шахты, наверное. Хотя в них тоже нет ни откуда доступа. И вот еще очень странная штука. Она проходит практически через весь корпус, смотри, тут, потом сюда, здесь опять какая-то довольно большая полость, а тут… Постой, смотри, как странно и неудобно расположены эти четыре генератора. Ну это же сущая дурь, при таком расположении часть энергии обязательно будет теряться. Бред, чем больше смотрю, тем сильнее удивляюсь глупости проектировщиков!

– Не стоит их винить, – задумчиво ответил я. – Подумай сама. Яхта всегда была предметом роскоши, она же обязательно должна подходить и под понятие «мой дом – моя крепость». Никто не стал бы строить безумно дорогую и ненадежную яхту. Ее просто не купят. Мы с тобой просто чего-то не видим или не понимаем. Надо бы осмотреть кое-что.

Луара отключилась от системы кораблика. Пилтор вольготно возлежал на кресле, попивая что-то из бокала. Взгляд его опять стал слегка потерянным. И тут меня поразила вещь, которую я почему-то не понял сразу. Я просто не мог подумать, что такое может случиться. Я тут же представил себе боевую рубку «Ботаника» и мысленно наложил ее изображение на рубку яхты.

– Что это? – удивилась Лу, – ты что-то странное делаешь, зачем?

– Приблизительно так выглядит боевая рубка моего корабля, – пояснил я. – Теперь смотри. Эта куча оборудования стоит там, где обычно вывешивается голографическая сфера для сторонних наблюдателей, неподключенных в реальности корабля. По этой причине тут ничего нет, то есть свободное место занято этой аппаратурой. А вот там, где стоят обе ширмы, как раз должны находиться кресла пилота и специалиста по системам подавления. Если там реально стояли кресла, то их просто невозможно демонтировать, не повредив доступ искусственного интеллекта к кораблю…

– Но тут нет искусственного интеллекта, – возразила Лу, – я бы его просто не смогла не заметить!

– Луара, – подумал я предельно четко. – Если за теми ширмами стоят кресла, значит, тут есть ИИ, значит, корабль был когда-то им оборудован, значит, он когда-то был кораблем Содружества. А тогда это может многое объяснить! Надо просто проверить.

– Пилтор, – привлек я внимание хозяина. – Яхта в хорошем состоянии, но тут есть кое-какие неясности. Я могу попытаться их прояснить. Вы бы не сильно огорчились, если бы я сняла несколько декоративных панелей тут на ходовом мостике? Я потом обязательно все верну на место.

– Что? – в глазах хозяина яхты потерянный взгляд стал обретать осмысленность.

– Можно я сниму несколько панелей? – повторил я. – Вот эту, эту и эти две. Я верну на место.

– Да пожалуйста, – махнул Пилтор стаканом. – Вы, милочка, кажется, сказали, что яхта в отличном состоянии, и это меня чрезвычайно радует. Еще бы найти где-нибудь сносного штурмана…

Оставив Пилтора с сосудом пьяного греха возлежать в кресле, мы с Луарой двинулись детально исследовать ходовой мостик яхты. Панели к нашему общему разочарованию оказались несъемными, да и листы какого-то дерева инкрустированного металлическими вставками шли по всей длине панелей. Создавалось полное впечатление того, что кто-то очень тщательно заделал нечто нежелательное к обозрению.

– Котьее, ты уверен, что там что-то есть? – усомнилась Лу. – Может там просто переборка и за ней пустота? Для звездолета такая глупая трата пространства, конечно, неприемлема, но мы имеем дело с яхтой. Кто может знать, что заказывал ее владелец, может, ему просто понравилась именно такая конфигурация помещения ходового мостика? Да и панель эту аккуратно снять у нас не выйдет.

– Уверенность? – попытался я понять свои ощущения. – Скорее «да», чем «нет». Слишком уж все точно совпадает. Или воображение владельца патологически принадлежит пилоту КСС, либо там замурованы кресла. Тут должно стоять пилотское.

– А они как-то различаются? – уточнила Лу.

– Вообще, при слиянии с виртуальной реальностью корабля разницы нет, откуда управлять, – пояснил я. – Но рядом с креслами есть скрытые пульты ручного управления, и, сама понимаешь, у пилота и стрелка они разные. Правда, мне за все время ни разу не приходилось управлять кораблем настолько «вручную». Так что если будем разбирать, лучше именно тут. Кстати, ты сможешь вскрыть эту панель хоть как-нибудь?

– Смогу, конечно, – без сомнения пришел ответ Лу. – Только не знаю, получится ли это сделать так, чтобы потом вернуть все на место и сделать так же красиво, как было.

– Ну, тогда тебе и тело в руки, – пошутил я. – Думаю, что мы там найдем именно то, о чем я думаю.

К концу нашего технического консилиума Пилтор спал на кресле, попытавшись максимально удобно свернуться клубком. Бокал-неваляшка со следами выпивки стоял в небольшом углублении кресла, где находился какой-то сенсор управления, а пустая ёмкость от горячительного возлежала на палубе, гордо откатившись почти к самой двери мостика. То ли мы слишком долго размышляли на тему вскрытия, то ли Пилтор переопохмелился, но спрашивать про панель стало теперь не у кого.

– Ломай, – подбодрил я Лу, вертевшую в руке лазерный резак. – Победителей не судят.

Для первого эксперимента мы выбрали самую маленькую панель. Если бы в скрытой от глаз пустоте стояло кресло, то пролезть миниатюрной девушке вполне оказалось бы по силам и в небольшую щель, в противном случае мы повредили бы самую небольшую часть яхтенной красоты. Не смотря на опасения Луары на повод безобразного вида панели после вскрытия, разрез на дереве оказался совсем тоненький, а пластиковые панели оказались куда неприхотливее в ремонте.

– Переборка, – погладила девушка открывшийся взору после снятия декоративной панели металл. – Обычный материал для внутреннего корпуса. Швов я не вижу, так что мог быть отлит вместе со всем отсеком.

Панель оказалась довольно пыльной с изнанки, на самой переборке слой пыли был еще больше, кое-где виднелись даже следы небольших потеков, скорее всего, конденсата. На стертом Луарой кусочке тускло блестел светлый металл. Ни швов, ни пазов, ни иных соединений видно не наблюдалось. Обычный монолит корабельной переборки. И все же что-то тянуло мое сознание туда. Как поисковые полицейские собаки, подсаженные на наркотики, чувствуют возможную дозу практически по паре молекул, так и я чувствовал совсем легкие намеки на что-то очень хорошо знакомое мне.

– Оно там, – сказал я, ощущая какой-то необычный холодок в душе. – Можно разрезать тут?

– Понадобится демолекулятор, – пожала плечами Лу, переняв жест у меня. – Но такая операция уже вряд ли уложится в понятие «немного поковыряемся и вернем, как было». Да и тащить его надо из машинного отделения.

– А лазером нельзя, хоть немного? – жалостливо предложил я. – Нам только глазком глянуть.

– Резак тоже может взять, но металл сильно нагреется и может что-нибудь загореться, – поводила Лу рукой по переборке. – Если она стандартная, то должна быть довольно толстой. Так что только демолекулятор.

Прибор оказался довольно громоздким и тяжелым. Я чувствовал, как Луаре тяжело и предложил ей «постоять за плечом». Ласьенсокое тело моей хозяйки, находясь под моим руководством, немного менялось. Вот и сейчас даже я сразу ощутил, что демолекулятор стал как будто легче. Пилтор продолжал пребывать в объятьях сна, разве что немного поменял позу.

– Сьеерж, может, все же не будем, – с сомнением посмотрела девушка на металл переборки, затем на демолекулятор. – Я точно не смогу потом сделать все, как было раньше. Демлоекулятор, конечно, срастит разрез, но на месте «шва» останется небольшая впадина, которая скажется на прочности переборки.