Мое сердце - Смолл Бертрис

— Я обожаю их, — тихо сказала она, — но была бы рада, если бы мы могли остаться одни.

Он, улыбнувшись, кивнул, но леди Сесили, у которой слух был, как у лисицы, несмотря на ее возраст, провозгласила:

— Дом станет похожим на могилу.

— Дейдра просила тебя поехать к ней, — напомнила Скай своей старинной подруге. — Она так счастлива, когда ты рядом. Старушка расцвела от удовольствия — Ну что же, — поломалась она, — может быть, я и нанесу ей краткий визит. Я так люблю детей.

— Мне кажется, хотя она мне ничего и не говорила, что Дейдра опять на сносях. Ты здорово ей поможешь, — сказала Скай.

— Я поговорю с ней, Скай, и она, конечно, не будет от меня таиться. Если на подходе еще один ребенок, тогда я, естественно, буду больше нужна в Блэкторн-Прайэри.

Скай положила свою руку на руку леди Сесили и тепло улыбнулась:

— Да, моя дорогая подруга, наверное, мы всегда будем нуждаться в тебе. Все эти годы ты была нашей опорой, и я молю Бога, чтобы ты оставалась ею всегда.

Леди Сесили в ответ стиснула руку Скай:

— Это невозможно, дорогая. Это невозможно, но пока Господь дозволяет, я буду стараться. Вспомни, мне ведь стукнуло семьдесят шесть прошлым маем. И если Господь допустит, то я дождусь первого ребенка Велвет. Вот тогда я смогу спокойно отойти с миром.

Скай посмотрела через комнату на свою младшую дочь. Велвет спокойно сидела рядом со своим мужем у огня. Племянницы постарались вовлечь ее в игру в прятки, но она отказалась, покачав головой и тускло улыбнувшись. Да, подумала Скай, ей лучше уехать в Шотландию как можно скорее. Потеря ребенка — нелегкое испытание. Ей необходимо как можно быстрее начать новую жизнь. И завести нового ребенка. Господи, помоги ей зачать побыстрее!

Велвет почувствовала на себе взгляд матери, и ей стало не по себе. Встав, она сказала Алексу:

— Я устала и хочу спать.

Она выглядела такой измученной, что он неожиданно посочувствовал ей.

— С тобой все в порядке, девочка?

— Я просто устала, — ответила она.

— Думаю, мы можем тихо уйти, не привлекая внимания, — сказал он, взяв ее под руку.

Увидев, как они незаметно покидают зал, Скай еще раз помолилась про себя за свою дочь; она молилась, чтобы она обрела счастье до конца своих дней, чтобы ее жизнь наконец-то стала тихой и спокойной. А больше всего за то, чтобы ее дочь опять полюбила своего мужа.

Велвет и Алекс нашли в своих апартаментах дожидавшихся их Пенен с Дагалдом. Велвет вдруг показалось, что когда-то это уже было. Когда Алекс со своим слугой вышли в маленькую спальню, Пэнси помогла своей госпоже раздеться. Сняв с нее платье, она принесла ей кувшин теплой воды с плававшими в нем лепестками левкоя и кусок любимого мыла Велвет.

— Жасмин почти кончился, миледи, и в Англии мы вряд ли его достанем.

— Не пользуйся им, — кратко приказала Велвет. — Убери его куда-нибудь подальше. Я не хочу, мне надо забыть Индию — Слушаюсь, миледи, — покорно ответила Пэнси.

— Ты счастлива, Пэнси? Как относится Дагалд к маленькому Даги?

— Он горд, как павлин, миледи! Можно подумать, что он родил его сам, и ему не терпится сделать следующего, так он, во всяком случае, говорит. — Она улыбнулась:

— Ему легко говорить, правда?

Велвет тоже улыбнулась:

— Он хороший человек, Пэнси, и по тому, как он смотрит на тебя, я поняла, что он тебя любит. Заботься о нем, девочка.

— Конечно, миледи. Тем более что, да простит меня Господь, я уже и не надеялась увидеть его больше. Как же мне повезло!

Говоря все это, служанка Велвет снимала со своей хозяйки нижнее белье, чулки, туфли, убирая все на место. Достав тонкую, как паутина, шелковую ночную рубашку абрикосового цвета, Пэнси начала одевать ее на свою госпожу, но Велвет неожиданно оттолкнула ее.

— Нет, — сказала она. — Я продрогла, Пэнси, и окончательно замерзну в этой рубашке. Дай мне обычную, из белого шелка.

Пэнси удивленно подняла брови, но, ничего не сказав, протянула своей госпоже простенькую ночную рубашку с длинными рукавами и завязывавшимися под самым горлом лентами.

Велвет плотно затянула ленты и, почистив зубы смесью пемзы и мяты, нырнула в кровать.

— Оставь меня одну, Пэнси, и можешь не приходить до утра, пока я тебя не позову. Может быть, я проснусь поздно, так что у тебя будет время побыть с мужем и ребенком. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, миледи, и да пребудет с вами Бог. — Она поклонилась и вышла из комнаты.

Велвет дотянулась до подсвечника на столике и задула свечу. Теперь Алексу будет освещать путь только слабо горевший камин. Она свернулась калачиком, натянув одеяло чуть ли не до ушей, так что наружу торчал только нос. И все-таки ей было холодно, она вся дрожала. И вдруг до нее дошло, что тряслась она не из-за холода августовской ночи, а из-за элементарного страха. Она боялась и не хотела признаваться в этом. Да, она давно уже не девственница. У нее было два мужа за ее короткую жизнь, и она успела родить ребенка. Услышав, что Алекс вошел в спальню, она еще сильнее зажмурилась и почти перестала дышать. Может быть, он поверит, что она спит.

Она почувствовала холод, когда он поднял одеяло, и услышала, как заскрипела кровать под его тяжестью. Она вся сжалась, когда его длинное сухощавое тело прижалось к ней. А когда он потянулся и прижал ее к себе, она окончательно впала в панику и крикнула:

— Нет!

Какое-то мгновение Алекс не мог прийти в себя. Она же была его женой, а не какой-то там недотрогой, которую надо еще уговаривать. Он чуть было не рассвирепел, но, почувствовав, что она вся дрожит, мягко проговорил:

— Велвет, девочка, я только хочу обнять тебя. Столько времени прошло! Но если тебе не хочется, я не буду.

— Прости меня, — прошептала она, но не отодвинулась. Постепенно бившая ее дрожь прошла, она изредка вздрагивала.

Он лежал рядом с ней в темноте, так как огонь в камине почти совсем потух, отбрасывая на потолок слабый оранжевый отблеск. Рядом с ним, изогнувшись дугой, лежала его жена, явно напуганная тем, что он может предъявить на нее свои права. И вдруг в каком-то мгновенном откровении он понял, что стоит за ее страхом. Целых два с половиной года Велвет была жива для него, а он для нее мертв. Пока он развлекался с Аланной Вит, она начала новую жизнь с другим человеком. И эта, как он понял, счастливая жизнь оборвалась. Ее оторвали от любимого. У нее хватило храбрости на все. Он уже слышал, какие дифирамбы пел ей обычно сдержанный Дагалд, рассказывая какую-то дикую басню о том, как Велвет якобы спасла жизнь Пэнси и тогда еще не родившемуся Даги.

— Она просто блеск, милорд! Просто блеск! И она нарожает отличных сыновей для Дан-Брока! — не переставал твердить Дагалд.

Алекс улыбнулся в темноте. Никаких сыновей не будет, пока сердце Велвет не перестанет кровоточить, и залечить его должен именно он, потому что его неуемная гордость послужила причиной всех их бед. Из-за него это юное храброе сердечко так болит сейчас.

— Не бойся меня, Велвет, — мягко сказал он. — Я все понимаю. Правда, понимаю.

— Я чувствую себя такой дурочкой, — ответила она, — но я еще не готова исполнить эту часть супружеского долга, Алекс. Пожалуйста, подожди немного. Я буду стараться, клянусь тебе!

— Я понимаю, — повторил он, — я для тебя был мертв, а Акбар жив.

— Да.

— Тогда я должен отвоевать тебя у него, девочка, и я постараюсь это сделать. Я, правда, не тот человек, который может наигрывать на лютне и распевать серенады. Я не смог бы сложить ни единого стиха, даже если речь шла бы о спасении моей души, но я докажу тебе, что я люблю тебя, другими способами, если ты только дашь мне шанс. Ты дашь, девочка?

Она долго молчала и наконец сказала «да», ничего к этому не добавив, но повернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Затем нежно взяла его за голову и поцеловала в губы, прежде чем опять отвернуться. Сердце Алекса дрогнуло. Он чувствовал себя мальчишкой, впервые попавшим в постель к женщине. Это будет непросто, знал он. Ему придется проглотить свою гордость, чтобы отвоевать сердце и душу своей жены у другого мужчины, но он сделает это! Он хочет ее! О, как он хочет ее, и он пойдет на все, чтобы Велвет опять улыбнулась ему с любовью во взоре, как она улыбалась когда-то, два с половиной года назад. Откинув ее тяжелые волосы, он поцеловал ее в шею, — Спокойной ночи, — прошептал он.