Золотой след (ЛП) - Эшли Кристен

Он совсем забыл. Мягкая, милая, забавная, любящая, обидчивая, горячая в постели, но Рок все же была Меррик. Лучше не вставать на пути у Мерриков.

Лейн придвинулся ближе и положил руки ей на шею.

— Детка, послушай меня, она не представляет для тебя никакой угрозы, — тихо произнес он.

— Я знаю, но теперь она тоже это поймет, — ответила Рокки.

Ее глаза были яркими и жесткими, сверкающими, она разозлилась.

Увидев, что Ракель разозлилась, Лейн тут же подумал, что все это становилось забавным, а не занозой для его задницы. Он думал об этом главным образом потому, что Рокки, когда злилась, становилась очень милой, но также и потому, что Габби могла быть стервой, но он решил, что Габби сейчас ждет сюрприз — она встретит достойного противника, и он должен был признать, что его бывшая, так долго выкручивающая ему яйца, что с нетерпением ждал предстоящего шоу.

Он подавил смех, а также улыбку, опустил руку и отвернулся, подняв грязную утреннюю футболку, которую носил вчера, чтобы надеть.

Выпрямлялся, когда раздался звонок в дверь, но Рокки вырвала у него из рук и эту футболку.

Его глаза обратились к Рок.

— Сладкая попка...

— Нет, — отрезала она, развернулась на каблуках и вышла из комнаты, унося с собой его футболку.

Очевидно, если Габби увидит его с обнаженным торсом, это еще больше подтвердит позицию Рокки, чтобы Габби совсем правильно считала ее послание.

Лейн последовал за ней, опустив глаза в пол, позволяя себе улыбаться, пока не добрался до лестницы и не стер с лица улыбку, заменив непроницаемым выражением.

Он спустился на нижнюю ступеньку, когда Рокки, больше не держа в руках его футболку, которая таинственным образом куда-то исчезла, потому что Лейн нигде ее не заметил, открывала входную дверь.

Габби, не колеблясь ни секунды, тут же заявила:

— У тебя не было времени одеться? — огрызнулась она, тут же клюнув на маневр Рокки.

— Сегодня воскресенье, — огрызнулась Рокки, отступая в сторону, пропуская Габби. — Как только ты уйдешь, мы с Лейном сразу же вернемся в постель. Я не собираюсь тратить время на то, чтобы одеваться только для того, чтобы Лейн снова меня раздел.

Господи. Нокдаун. И он понял, что Габби получила удар ниже пояса, потому что лицо Габби покраснело и в то же время исказилось.

— Я тебя не задерживаю, можешь сейчас иди в кровать, — ответила Габби, так и не войдя в квартиру. — Я бы предпочла, чтобы тебя здесь не было, пока мы с Таннером будем говорить о наших сыновьях.

Прямое попадание, отчего Рокки прищурилась, потому что Габби попала в цель.

— Боюсь, ты не вправе указывать мне, что мне делать в моем доме. Ты желаешь поговорить наедине, тогда ведешь себя как культурный, нормальный человек, звонишь Лейну в нормальное время и договариваешься о встрече за чашечкой кофе и ведешь с ним беседу, как цивилизованные люди. Если ты хочешь закатить истерику прямо здесь и прямо сейчас, то у тебя будут еще слушатели кроме Лейна.

— Как хочешь, — пробормотала Габби и перевела взгляд на Лейна, который стоял, наблюдая за ними двумя и держа рот на замке.

— Заходи, — потребовала Рокки, когда Габби открыла рот, обращаясь к Лейну, затем опять посмотрела на Рокки.

— Не указывай мне, что делать, — огрызнулась Габби.

— Не советую тебе устраивать истерику перед моей квартирой. Заходи, — ответила Рокки.

— Я не собираюсь переступать порог твоего дома, — парировала Габби.

— У тебя есть ровно две секунды войти, если ты этого не сделаешь, я закрою дверь прямо перед твоим носом, вызову охрану, и они выведут тебя с территории комплекса, — предупредила Рокки.

— Хорошо, — прошипела Габби, делая шаг вперед. — Я скажу Джаус и Триппу, что ты приказала охране меня вышвырнуть от сюда, и им, возможно, больше не будет нравится Святая Рокки, черт возьми.

— Возможно, не будут, с другой стороны, они могут задаться вопросом, почему ты стояла на пороге моего дома, когда не было еще и семи часов утра, устраивая истерику и перепалку, — ответила Рокки, и губы Лейна дернулись, потому что его сыновья любили свою мать, но они также знали ее очень хорошо, и Габби поняла, что Рокки в этом тоже права.

— Ты думаешь, это смешно? — Взвизгнула Габби, сделав пять быстрых шагов внутрь дома, и Рокки закрыла за ней дверь. Он посмотрел на Рок, и ему хватило взгляда Габриэль, устремленного на него.

— Ага, — ответил Лейн.

— Это не смешно, — голос Габби повышался, указывая на то, что она собиралась потерять то немногое терпение, и это всегда было очень некрасиво.

Это означало, что Лейн закончил наслаждаться шоу.

— Зачем ты пришла?

— Мой сын вернулся домой после двух часов ночи, — без колебаний ответила Габби. — Я вытащила его задницу из постели час назад, и он рассказал мне, что произошло этой ночью. Он не позвонил мне и не сказал, что задержится и вернется позже своего комендантского часа. Он не позвонил мне, когда попал в беду. А пришел домой и лег спать, как будто живет не у меня в доме, а в чертовом отеле, и его мать не ворочается с боку на бок, поджидая, когда он вернется, и не волнуется до безумия.

— Ты говоришь мне это, потому что... — подсказал Лейн.

— Я говорю тебе это, потому что ты должен был мне позвонить и все рассказать, но поскольку ты этого не сделал, так как ты был с Джасом большую часть ночи, то должен был ему сказать, чтобы он все рассказал мне, как только вернулся домой, — ответила Габриэль.

— Мы решили вопрос, — ответил Лейн.

— Я его мать! — крикнула Габби.

— Господи, Габби, тише, — приказал Лейн.

— Пошел ты, — огрызнулась она в ответ.

Лейн распрямил руки и упер их в бедра.

— Хорошо, женщина, ты его мать, и он облажался вчера ночью, он выпил пару кружек пива. Он позволил своей девушке выпить пару кружек пива. Ему семнадцать, это дерьмо должно было произойти рано или поздно. Я делал это, ты делала это, все так делают. Это неправильно, но у него есть мозги, он не напился, потому что был за рулем. Но его девушке подсунули микки, и это его взбесило. Он перживал за нее. Не знал, что делать. Если я не посоветовал ему, и он решил не посвящать тебя в это дерьмо, он имеет на это право. У него было достаточно проблем, учитывая, что его девочку накачали наркотиком против ее воли у него на глазах, и ее отчим был чертовски недоволен этим. Если после этого ему не захотелось мириться с твоим дерьмом, я, бл*дь, его не виню. (Микки — спиртной напиток, к которому в преступных целях подмешан наркотик. — прим. Пер.)

— Он не должен решать, стоит ли ему мириться с моим дерьмом, Таннер, — ответила Габби. — Я его мать, ему семнадцать. Ты обращаешься с ним так, будто ему тридцать пять.

— Он умный ребенок, — ответил Лейн.

— Да, умный, он умный, но ему все равно семнадцать. Он все еще ребенок. — Она раскинула руки, и ее глаза вспыхнули огнем. — Ты позволяешь им ругаться, им обоим, а Триппу всего четырнадцать. Ты думаешь, это дерьмо не просачивается в мой дом? Трипп прямо признался мне, что ты разрешаешь им выражаться!

Черт, у Триппа иногда наивный и длинный язык.

Габби продолжала:

— И это дело с Молодежной группой, я не знаю, что там происходит, но знаю, что ни один из моих сыновей не являются фанатами Иисуса. Не то чтобы я не слышала, как люди говорили об этом, так что это заставляет меня думать, что мне следовало бы знать, чем они там занимаются, предполагаю, что ты тоже в этом замешен, а значит это опасно, ни один семнадцатилетний и четырнадцатилетний мальчик не должен участвовать в твоих опасных операциях.

Он решил не касаться темы о Молодежной группе, ели бы Габби узнала, у нее бы взорвались мозги от злости, и ему следовало согласиться, что ее злость была бы оправдана, поэтому он перевел разговор в другую сторону.

— Габриэль, они ругаются в школе, они ругаются со своими друзьями, кому какое дело, что они ругаются?

— Мне есть дело! — закричала она.

— Это смешно, — возразил Лейн.

— Это не смешно, это означает быть хорошим родителем, Таннер, — огрызнулась она в ответ.