Трудные дети (СИ) - Людмила Молчанова

   - С последним я согласна. Одного понять не могу. Нахрена было переезжать из одного - заметь, своего! - свинарника в другой? Чем здесь лучше?

   - Тем, что здесь меня никто не бьет.

   После ее слов я только уверилась в том факте, что она психически нездорова. Рита не буйная, конечно, наоборот, всегда блаженная, с улыбкой и добрым взглядом. По крайней мере, теперь ее поведению находилось рациональное и понятное для меня объяснение. Если с детства колошматить ребенка в четыре руки, вряд ли он вырастит гением. Не знаю, чего хотела добиться девушка своим рассказом, но я ее ни капли не жалела. Я вообще никого не жалела и не собиралась этого делать.

   Весна была в самом разгаре. До ее наступления я роптала и ругалась на зиму. Вообще зиму любят только поэты, мечтатели и богачи. Человек, оказавшийся на улице в пик морозов и холодов, будет неспособен смотреть на белый покров без злости и досады. Во всяком случае, у меня не получалось. И весну я ждала с нетерпением, предвкушая, как наконец-то буду засыпать и просыпаться в относительном тепле и прекращу мерзнуть. Прекратила.

   Но после малейшего потепления дырявая крыша жутко потекла, а так как квартира находилась на пятом этаже, да вдобавок ко всему наша комната была внешней, то мы буквально плавали. Бетонные стены отсырели, в комнате устоялся тяжелый и терпкий запах, все промокало, а однажды натекло так, что мы оказались затоплены по самую щиколотку. От Ритки толку никакого - она свои картины только спасала. Мне же оставались мирские блага.

   У меня ничего не получалось. В этом треклятом провонявшем доме я чувствовала себя как муравей, пытающийся выбраться из трехлитровой стеклянной банки. Я работала, я пахала как лошадь, почти забыв, что такое отдых и сон. В шашлычной я стала проводить времени больше, чем даже сам Рафик, притом, что мне не удавалось ни минуты посидеть. При всем при этом я не сдвигалась с мертвой точки, иногда казалось, что я только скатываюсь еще ниже. От таких мыслей во мне просыпался страх, и приходилось в очередной раз стискивать зубы и идти вперед, топчась при этом на одном месте. Я скатывалась по гладкому стеклу как букашка. Не за кого и не за что было зацепиться, оставалось только дно.

   Пришлось устроиться еще на одну работу - в ночное кафе на выезде из Москвы. Там приходилось обслуживать водителей, дальнобойщиком и просто людей, которые остановились отдохнуть, поужинать и выпить кофе. Здесь тоже платили немного, но работать нужно было сутки через двое, что не могло не радовать.

   Тем не менее, чисто физически с каждым днем я становилась все слабее. Трудясь в кафе и шашлычной, я хронически недоедала, недосыпала и вся стала какой-то "недо". Недочеловеком. Спасали только сигареты, притуплявшие сон и голод. Глядя на меня, Рита попыталась найти работу и даже проработала какое-то время. Если точнее - два дня. Всю небольшую сумму она потратила на еду и половину разделила со мной. Впервые за долгое время я уснула полностью сытой.

   Мне нужно было что-то извне, что могло бы мне подсобить, стать импульсом, своеобразным батутом, который помог бы мне выбраться из стеклянной душной банки. Было три пути - ограбить кого-то, пойти на панель и опустить руки. Третий не рассматривался, второй нравился меньше, чем первый, к тому же воровство не было для меня в новинку. Им я жила больше половины жизни, и кое-какие навыки остались. Таких знакомых как Слава, у меня не осталось, да и мой внешний вид на данный момент мог вызвать желание разве что у пропитого белогорячечного Толика. По рукам я идти не хотела - это не тот путь, что поможет выбраться наверх. Быть чье-то конкретной любовницей - одно, быть общественной подстилкой - совсем другое. Я стояла на распутье, продумывая дальнейшие действия.

   Такой импульс быстро и неожиданно приплыл ко мне в руки. Я возвращалась с работы, тихо-мирно, никого не трогала, но, завернув в одну из многочисленных грязных и темных арок, наткнулась на прелюбопытнейшую картину. Мужчина пожилого возраста, слегка пошатываясь, опирался рукой на обшарпанную светлую стену. Он был слегка пьян, к тому же казалось, что он ждет кого-то или чего-то. В мгновение ока из темноты арки вынырнули два паренька в спортивных костюмах, оперативно окружили дядьку, и, громко гогоча, что-то у него спросили. Мужчина, очевидно, догадался, что им не про время интересно, а сигаретка и подавно не нужна, поэтому подобрался, но сделать ничего не успел. Пацан повыше со всей дури долбанул мужика битой по голове, тот охнул и мешком упал на землю.

   - Давай ищи, - парень с битой толкнул своего товарища и указал на валяющегося дядьку. - Есть что?

   Мелкий присел на корточки, зашнырял по карманам, извлекая на свет мобильный телефон, бумажник и какие-то документы, возможно, паспорт, и победно присвистнул.

   - Слышь, брат, ты глянь сколько тут всего...Это мы удачно вышли.

   - Подвинься, э! - бритый с битой тоже опустился рядом и принялся деловито перебирать добро. - Небедный дядя, нах!

   Шпана малолетняя. Даже грабить толком не умеет. Наверняка денег не хватало на бутылку пива или еще на какую-нибудь фигню. Они даже не удосужились банально уйти на всякий случай. В кармане я нащупала нож и сделала твердый шаг в их направлении.

   - Что-то не так, ребятки? - приторно-елейным голоском пропела я, и парни испуганно вздрогнули. Мелкий выронил на землю мобильник. - Чего молчим? Не видите, человеку плохо. Скорую бы вызвали, например, или на помощь позвали.

   Они сначала шуганулись, но разглядев в тусклом свете далекого фонаря мою фигуру, расслабились и одинаково пренебрежительно и угрожающе заулыбались. Стоит заметить, что я не выглядела хоть сколько-нибудь опасной. Мои сорок кило чистого веса при достаточно высоком росте, изможденный вид после трудового дня и общая затасканность не могли казаться опасными. Ребята же, хоть и малолетние подростки, крепкие и наверняка сытые.

   - Иди отсюда быстро, нах, пока не огребла, - бритый угрожающе взмахнул дубиной. Заметив, что я не двигаюсь, он зло цыкнул. - Быстро!

   В два стремительных шага я оказалась рядом, заставив их испуганно вздрогнуть, и взмахнула перед их лицами остро заточенным ножом, лезвие которого серебристой молнией блеснуло в темноте.

   - Идите отсюда сами! - ощерилась, пугая их еще сильнее. - Быстро!

   Дважды повторять не пришлось. Забыв о награбленном добре, подростки кинулись во дворы, унося ноги. Я подошла к мужику и присела рядом с ним на корточки, осматривая при этом наворованное чужими добро. Дядька был достаточно неплохо одет, к тому же при костюме и галстуке. Вполне возможно, что деньги в его кожаном бумажнике темного цвета имеются.