Обманы Локки Ламоры - Скотт Линч

— Жеан, — прохрипел он, подымая голову. Это простое действие исчерпало его последние силы — Локки потерял сознание еще до того, как уткнулся носом в землю.

В третьем часу поутру дежурные на верхушке Южного Утеса заметили в море корабль — примерно в миле от южной оконечности Отстойника. На фоне сплошной темной пелены выделился еще более темный контур, который медленно перемещался и, казалось, совершал какие-то маневры. Через некоторое время обозначились призрачно-белые паруса, которые беспорядочно бились под утренним бризом. Судя по всему, судно направлялось к Старому Порту.

— Болтается, словно не корабль, а сопля на веревке, — неодобрительно пробормотал молодой часовой, вглядываясь в подзорную трубу.

— Наверное, тал-вераррский, — откликнулся его начальник, который занимался тем, что методично кромсал кусок слоновой кости маленьким изогнутым ножиком. Недавно он побывал в храме Ионо, и на него большое впечатление произвел портик с фантастическим изображением утопленников — жертв Повелителя алчных вод. Стражнику очень хотелось воспроизвести это чудо архитектуры в уменьшенном виде. Увы, то, что у него получалось, более всего напоминало кусок засохшего собачьего дерьма в натуральную величину.

— Никогда не доверяй корабля вераррцу, — наставительно бросил он молодому солдату. — Лучше уж отдать его слепому и безрукому пьянице.

На этом разговор о неизвестном судне исчерпался, и оба часовых погрузились в молчание — но лишь до тех пор, пока не разглядели бортовые огни корабля, которые желтыми пятнами отражались в темной воде.

— Желтые огни, сержант! — воскликнул молодой часовой. — Желтые огни!

— Что-о? — сержант отложил свою поделку, выхватил подзорную трубу из рук подчиненного и жадным взором впился в приближающийся корабль. — О черт! И впрямь желтые!

— Зачумленный корабль, — прошептал паренек. — Никогда в жизни такого не видел.

— Может, и так, — согласился его начальник. — А может, просто какой-нибудь безмозглый разгильдяй из Джерема не знает, как правильно пользоваться сигнальными огнями.

Он со щелчком сдвинул подзорную трубу и шагнул к медному цилиндру, установленному на западной стороне сторожевой башни — прямо напротив слабо освещенных береговых башен Арсенального района. Внутри этого цилиндра находился чрезвычайно яркий алхимический шар, до поры закрытый металлическими створками.

— Давай, парень, звони в колокол, — приказал он молодому солдату. — Звони немедленно!

Тот проворно перегнулся через невысокий парапет смотровой башни и схватился за свисающую веревку. Очень скоро предутреннюю тишину разорвали монотонные повторяющиеся звуки.

В ответ на одной из Арсенальных башен замигал голубоватый огонек — их услышали! Сержант покрутил ручку на своем цилиндре, открывая створки и выпуская свет наружу. Существовал оговоренный список сигналов, которые он мог пересылать наблюдателям из Арсенального района. В их задачу входило передать информацию дальше. При известной доле везения существовала вероятность, что уже через пару минут важное послание достигнет Дворца Терпения или даже Воронова Насеста.

Время шло, незнакомый корабль приближался к берегу. Теперь его можно было рассмотреть невооруженным глазом.

— Где вы, придурки чертовы! — в нетерпении ворчал начальник караула. — Просыпайтесь поскорее. Кончай трезвонить, парень — думаю, нас уже услышали.

Наконец над закутанным в туманный полог городом разнеслась звонкая трель — традиционные сигнальные свистки Карантинной службы. В ответ грянули барабаны, поднимавшие по тревоге «желтых курток». На Арсенальных башнях вспыхнули яркие огни, в их свете сержант мог различить крохотные людские фигурки, бегающие туда-сюда по набережной.

— Теперь будет на что посмотреть, — удовлетворенно кивнул он.

Словно в подтверждение его слов, на северо-востоке города загорелись новые огни — это проснулись сторожевые башни Отстойника, расположенные ближе всех к Старой Гавани.

Старая Гавань Каморра, удаленная на сто пятьдесят ярдов от берега, была весьма зловещим местом — там располагалась официальная якорная стоянка для зараженных кораблей. Каждая из башен Отстойника снабжалась специальными устройствами, позволявшими забросать подозрительное судно камнями или емкостями с горючим маслом. Таким образом каморрские власти контролировали эпидемическую ситуацию в городе — при необходимости они могли в считанные минуты потопить или сжечь зачумленный корабль.

Из Арсенальных ворот между двумя ярко освещенными башнями вышла патрульная галера, прозванная в народе «чайкой» за характерную форму весел. Вдоль каждого борта «чайки» располагалось двадцать весел, по четыре гребца на каждом. Помимо них, на борту галеры находилось сорок мечников и сорок арбалетчиков — изрядные силы, даже если не считать двух обязательных пушек, стреляющих тяжелыми болтами (они назывались скорпиями). Как правило, на «чайку» не брали ни груза, ни запасов провизии. У этого судна была одна-единственная задача: приблизиться к чужому кораблю, угрожающему жизни и здоровью каморрцев, и расстрелять незваных гостей, если они откажутся подчиняться приказам патрульной службы.

Одновременно с «чайкой» от Южного Утеса отчалили две лодочки поменьше с красно-белыми фонариками на носу. Они несли на борту команды «желтых курток» и портовых лоцманов.

Патрульная галера набирала скорость — в такт поднимались и опускались весла, за кормой «чайки» тянулся пенный след. Сквозь шум барабанов доносились команды офицеров.

— Ближе, ближе, — приговаривал старый сержант со сторожевой башни. — Этот несчастный ублюдок не слишком хорошо управляется с парусами. Пожалуй, ему придется швырнуть на нос пару-тройку камней, прежде чем он снизит скорость.

Темные фигурки на борту зачумленного корабля выглядели до нелепого маленькими на фоне кучи неубранных парусов — к тому же их было слишком мало, чтобы должным образом управиться со снастями. Тем не менее, как только судно проскользнуло в Старую Гавань, оно начало снижать ход. Его топсели были убраны, хотя и не слишком аккуратно, остальные же паруса болтались, кое-как подтянутые к реям.

— О-о, да у него отличные обводы, — заметил сержант. — Просто загляденье.

— Но это не галеон, — покачал головой его молодой товарищ.

— Обрати внимание на гладкую верхнюю палубу — так строят в Эмберлине. Кажется, они называют подобные суда фрегатами.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что зачумленный корабль выглядит черным не только из-за ночной тьмы. Его борта, от носа до кормы, были сделаны из темного ведьмина дерева и покрыты замысловатой резьбой. Оружие на палубе отсутствовало.