На дальних берегах. Том первый (СИ) - "sgtmadcat"

Палубный душ, который во время ремонта разобрали, собрали обратно, разместив прямо за кормовой надстройкой под настилом зенитного автомата и, к большому разочарованию Багира, уже предвкушавшего зрелище в виде толпы девок в мокрых майках или даже без, огородили брезентовыми шторами. Правда тот убивался несильно и недолго, ибо с повышением температуры стремительно падал градус морали. Капитан уже давно забил на то, что мужская часть экипажа щеголяет с голым торсом, хотя пытался подавать личный пример и никогда не поднимался на мостик не надев хотя бы рубашки. Но когда Доктора увидели за завтраком без обязательного пиджака и жилетки, да еще и с расстегнутой верхней пуговицей, это послужило сигналом, что теперь дозволено все.

Законодателем мод, внезапно, стала Чума, которой намекнули, что она отожралась настолько, что подтяжки уже не скрывают грудь, да и смотрятся они с шортами предельно странно. На Сараманке она разжилась рулоном марлевки, из которого, в меру своих скромных талантов, изготовила подобие халата с капюшоном. Это все просвечивало в самых неожиданных местах, так что Капитан, впервые узрев её в данном наряде, аж поперхнулся. Но, формально, Чума была одета даже больше, чем требуют приличия, поэтому санкций не последовало. На следующем построении так стояла вся женская часть команды за исключением Кары и Барабашки, но последняя и так, большую часть времени, щеголяла в одном фартуке. Делили марлевку на всех желающих поровну, однако, если Келпи этого хватало чтобы замотаться с головой, то Тайга оказалась прикрыта гораздо скромнее, причем акцент был сделан на постоянно обгоравших голове и плечах, так что на низ осталось только что-то вроде дикарской набедренной повязки.

— Это как же вашу мать, понимать?

— Мы одеты… — с довольной улыбкой сообщила Принцесса, — По погоде…

— Вот поэтому, всякую херню в коллективе надо пресекать на самых ранних стадиях… А я упустил… Упустил я…

— Но ведь действительно очень жарко.

— Да я, вообще-то, про баб на борту. Ладно. Че там у нас по плану?

— До обеда — тренировки, после обеда Бардья работы запланировал, — доложил Ур.

— Тренировку ты проводить будешь?

— Так точно! Но мне нужна ваша помощь. По плану у нас — рукопашный бой. А с Тайгой никто кроме вас в пару встать не может.

— А Бардья? Он чего? Он же, помнится, со мной боксировал?

— Так точно, — кивнул Боцман, — До сих пор, после того хука, при плохой погоде, челюсть на сторону ведет. А вы её еще все Шторма боксировать учили, так что там та же школа, только моложе и быстрее. Нахер-нахер.

— Ну ладно… Раз такое дело — пособим.

Капитан еще раз внимательно осмотрел Тайгу. Если остальные, за время сидения в укрытии, отожрались, то она наоборот стала еще более мускулистой, так как все свободное время проводила за тяганием тяжестей и избиением боксерской груши.

— Покажешь, как усвоила.

— Слушаюсь, на… Покажу, на…

Кивнув, Капитан перешел к Механикам.

— Амяз… Ну ты со своими всегда знаешь, чем заниматься…

— Так тошно! Ошен много всякий-расный работы надо сделат! Расход воды болшой — ошен шасто опреснители шистить надо. Подшипники-салники по регламенту смазат надо. Много работы.

— Добро — трудитесь, — Капитан покосился на Кару, — А ты чего в робе? Ткани не досталось?

— Нелся в машинном бес робы…

— Как же вы там выдерживаете? Там же как в бане?

— Вахтысокрашаем! Ледвхолодилникеделаем!

— Держитесь, в общем? Ладно — молодцы. Продолжайте.

Еще раз покосившись на почему-то покрасневшую Кару, Капитан распустил команду по местам. Кара немедленно нырнула в машинное. Следом спустились остальные механики.

— «Ты чего испугалась?» — поинтересовался у неё Амяз на саргашском, — «Ты же ничего не нарушаешь?»

— «Нет… Ну может только иногда… В ночную вахту…»

— «Нарушаешь?»

— «Да… Очень жарко, поэтому я ботинки снимаю и робу. Только в майке сижу… Мне кажется, что Капитан об этом догадался…»

Амяз попытался сохранить серьезное лицо, но не смог. Оглянувшись и убедившись что Михай с Багиром заняты поцеловал Кару.

— «Если что, скажешь я разрешил…»

Занятия Ур решил начать с небольшой разминки, после которой и для начала, продемонстрировал всем, что размеры — не главное, крепко приложив о настил Тайгу. Экипаж это впечатлило. Ур ей ушами едва до ремня доставал, но, спровоцировав на пинок, врезал под колено опорной ноги и, обхватив колонноподобную голень двумя руками, крутанул, отправляя матерящуюся Тайгу в короткий, но эффектный полет.

— Ай, на! Больно, на!

— Я и делаю, чтоб было больно! Так запоминается лучше… — Ур осмотрел подчиненных, — Как вы, надеюсь, догадались, тема сегодняшнего занятия — бой с превосходящим размерами противником. И пусть кто-то вякнет: «Да он бы сам попробовал»!

— Меня че, на? — поинтересовалась, поднимаясь, Тайга, — Всё занятие пиздить будут, на?

— Не. У нас еще Бардья есть.

— Не понял? — нахмурился Боцман.

— Я в смысле, что ты тоже примат здоровенный.

— Да я понял. Я не понял, с какого перепугу ты меня как учебное пособие решил использовать?

— Ты предлагаешь капитана в этом качестве применять? Ему не по чину. Хотя я его попросил помочь.

— Бьернсон, собака… — Боцман беспомощно огляделся, — Вот не думал, что буду жалеть, что он свалил…

— Да че вы перепугались оба-два? Больно будет занятия через два — три. Когда освоятся. А пока так — посмеяться-поваляться… Тем более, я же сдачи давать не запрещал?

— А! Это меняет дело… — Боцман переглянулся с плотоядно ухмыльнувшейся Тайгой, — Ну тогда начнем, что ли?

Ур, согласно кивнув, снова скомандовал Тайге выйти из строя, потом, покрутив головой, поманил к себе Марио.

— Видишь ту самку? Тебе надо её уложить. С чего начнешь?

— С цветов, синьор…

Ответ Ура потонул в громком хохоте.

Капитан посмотрел, чего там все ржут, пожал плечами и вернулся на мостик. Поскольку от самочувствия рулевого напрямую зависело самочувствие остальных, именно ходовую рубку оборудовали вентиляторами в первую очередь. На одном из них висел Сыч и, грозно вопя, пытался добраться через решетку до лопастей. Лазая по закоулкам он, пару раз, крепко огреб от здоровенных вентиляторов машинного отделения и решил, что эти штуки надо убивать, пока они еще маленькие. Стоявший у штурвала Федор лениво покуривал, периодически высовываясь, чтобы оценить дистанцию и интервал до охраняемых судов. Он, как и остальные южане, переносил этот климат немного легче, хотя, в отличии от Марио, который предпочитал страдать, но сохранять свои шикарные кудри, остригся под машинку.

— Товарищ капитан — мы же их до выхода на Сумарский проход сопровождаем?

— Да. Там уже крупный маршрут — там относительно безопасно.

— То есть, к вечеру, уже сможем дать полный ход?

— Не терпится?

— Да мне то что? Мне наоборот — чем медленней, тем проще. Скучно только.

— Хватит — повеселились уже. Или ты думал, каждую проводку такая веселуха будет?

— Я думал, что хоть трофеев каких-то возьмем. Хотел домой еще что-то послать…

— Ты из каждого порта, что ли посылки шлешь?

— Ну да. Семья же, все-таки. Жаль у нас адреса нет, куда они мне писать могут…

— Вот кстати… Надо бы озаботится данным вопросом. Берегового представителя завести, например…

— А это кто?

— Специальный человек, который сидит в порту и занимается нашими делами. Почту принимает, заказы ищет и всякое такое…

На мостик поднялась Барабашка. Капитан приказал ей носить рулевым воду со льдом каждый час и она прилежно выполняла это поручение. Сыч, увидев её, отстал от вентилятора и, спланировав вниз, демонстративно опрокинул большую железную миску стоявшую на правом крыле, требуя сменить воду. Покладисто кивнув, Барабашка забрала её, отмыла и налила свежей воды. Сыч сперва напился, потом, забравшись в посуду с ногами, принялся купаться, поднимая тучи брызг. Капитан отошел на пару шагов, посмотрел на мокрые брюки и недовольно хмыкнув пошел переодеваться для занятий. Выйдя на корму в старом тельнике и рабочих штанах он с хрустом потянулся и размял кулаки.