Адаптер - Борис Петров

— Система сама находит такие переменные, — продолжил он. — Так было и со мной, и с другими. Многих утилизировали, но это также неизбежно. Понятие гуманности или человеколюбия уже давно стерты из информационного поля в своем истинном значении, какое в них вкладывали философы прошлых веков. Но это отдельная дискуссия.

— Согласен, — Евгений смаковал послевкусие от напитка, разогревшего его и, будто бросившего охапку сухих дров в печку его мозга, множество мыслей уже не умещалось в его голове, — получается, что Вы собираете переменные.

Роберт утвердительно кивнул, улыбаясь тому, что его понимают.

— А что же дальше? Вы пытаетесь описать их функцию или, гм, возможно я скажу глупость. Вы превращаете переменные в функции?

— Именно! — воскликнул Роберт. — И Вы одна из них.

Они выпили еще по глотку, Евгений быстро посмотрел на Роберта, не решаясь задать вопрос.

— Вы хотите знать про Комбинат? Верно?

— Да! — воскликнул Евгений. — Почему же не закроют этот ад? Разве не все люди равны при рождении?

— Люди не равны при рождении. И никогда не были равными, и не будут. Это незыблемая структура, базис любого общества, и человеческого и животного мира, с которым у нас много общего, как бы многим до сих пор в это не хотелось верить, — Роберт ухмыльнулся. — Я задавался этим вопросом многие годы, и был в итоге подавлен Системой. Человек устроен так, что он должен кого-то ненавидеть, должен быть враг, должен быть кто-то хуже него, иначе человек начинает пожирать ближнего, а потом и себя. Вы же помните историю, разве она хоть чему-то научила людей? Отнюдь, уроки истории всего лишь пустые слова.

— Но при чем тут дети?

— А тут Вы забываете, что большинство детей, попадающих в Комбинат, иначе бы не выжило. Вы думаете, что многие из них задумываются о своей жизни, может они несчастны? Это звучит цинично и грубо, но комбинат дал им жизнь, а большинству и счастье и, как бы это не звучало в данном контексте, свободу. Ведь свобода определяется сознанием, а сознание формируется. Редкие люди имеют свое внутреннее ощущение свободы, и они способны оставаться свободными в любой ситуации. Ну а само понятие счастья воспитывается в человеке. Вы же видели Алису, да? Хорошая девочка, смышленая, немного чудна.

— Да, конечно. Я считаю, что Дима совершил геройский поступок.

— Согласен, в этом действительно есть героическое. Но в одном он не прав, а именно в своей ненависти к родителям. Да, эти люди имеют совершенно стандартные жизненные принципы, но в итоге они спасли своей дочери жизнь. Я уверен, что они ее любили, ведь они же не сразу после рождения отдали ее в Комбинат, что следовало из диагноза. Собственно они и отправили своего сына учиться далеко от дома, понимая, что он этого не примет.

— Я не знал об этом.

— Система знает все, почти все. Не делайте поспешных выводов, даже если Вам удастся открыть личное дело, то там не будет того диагноза, который бы оправдал нахождение ребенка в Комбинате. Надо понимать и знать, что случайных там не бывает.

— И Рита тоже?

— Да, и она. Я, наверно, раню Ваши чувства, но без Комбината она не прожила бы до сегодня, более того я бы не называл это жизнью.

— Понятно. Но я не могу, не могу оправдать то, что они делают с детьми, не могу. Может было бы лучше, чтобы все шло своим чередом, естественным путем?

— Человечество уже давно перешло на ту ступень развития, когда все его деяния и есть само естество.

— Тогда мы сможем поменять это, не так ли? Пускай на это уйдут годы, десятилетия, пускай даже века! — алкоголь раздул в Евгении пламя, открывая новую для него сторону характера, глубоко скрытую рамками довлеющих норм.

Роберт смотрел на него и улыбался, но в его улыбке не было ни насмешки, ни снисходительности. Он узнавал себя в бесконечных метаниях, в попытках самому себе ответить на этот же вопрос.

— Именно поэтому мы открываем проект нового мира, мира людей на планете «Надежды», как окрестили ее наши романтики-ученые.

— Это конечно все хорошо, но люди туда точно не долетят, слишком большое расстояние. Почему же не начать «Новый мир» здесь, на родной планете?

— Это невозможно. Я не верю в человечество, оно не способно к перерождению, — Роберт приподнял стакан и они молча выпили.

Евгений долго держал стакан в руках, рассматривая игру света в благородном напитке, тень задумчивого унынии легла на его лицо. Роберт по-дружески похлопал его по плечу.

— Будем надеяться, что я не прав. В Ваших силах, Евгений, воспитать новых людей, которые смогут изменить Мир.

— Не думаю, что на это способен один человек. Тут очень много детей, я так понимаю целый корпус.

— Да, при центре работает школа и несколько ВУЗов. Наши выпускники глубоко интегрируются в Систему.

— Но какая их задача? Или вы просто готовите специалистов?

— Мы пытаемся менять Систему. Это сложно, в чем-то удается продвинуться. К сожалению, успехи пока малозначительные, но нас становится все больше.

— Кого нас?

— Новых людей. Большинство наших выпускников когда-то сбежали из Комбината. Но не думайте, мы не пытаемся вбить в них новую идеологию, мы делаем из них функцию, а как она в итоге сработает, посмотрим.

— Получается у вас везде свои люди?

— Можно и так сказать. Вы, кстати, с ними общались, когда авторизовывали Риту.

— Эти пособники педофилов? — вскипел Евгений.

— Вы не правы, Вам же они помогли.

— Да, но я заплатил за это.

— Все платят. У нас несколько таких групп по разным городам. Поначалу не успевали, но сейчас ребенка изымают раньше, чем дойдет до насилия, а потом его переправляют к нам.

— И что, гвардейцы ничего не знают об этом?

— Знают, но не все, или не хотят знать, пока не хотят. Должен сказать, что существует целый рынок торговли детьми из комбината, мы не имеем к этому отношения, более того, наши люди решают вопрос на месте, не прибегая к помощи Системы. И нам помогают в этом агенты, Вы же имели удовольствие общаться с инспекторами безопасности? Система борется против себя же, и в этом ее сила.

— Не понимаю, она тогда погубит сама себя. Оскар мне сказал, что всех арестовали.

— Да, но они скоро выдут, у нас очень хорошие адвокаты, — Роберт подмигнул. — А насчет Системы не беспокойтесь, в гибкости ее сила. Если Система замкнется сама на себя, то она начнет пожирать сама себя, потому что