Простые желания - Арина Предгорная

— Какой способ? — выдавила она.

Так, теперь самое трудное.

У неё очень красивые глаза, насыщенного карего оттенка, затенённые длинными густыми ресницами. Даже настороженное выражение их не портит. Увидеть бы хоть раз прежний взгляд — уважительный, подсвеченный мягкой улыбкой.

Бьорд подавил настойчивое желание взять её ладони в свои, усилием воли остался на месте, разделённый с ней широкой столешницей. Глотнул колючего воздуха — и, как перед прыжком со скалы, ринулся в заготовленную фразу.

— Вам нужно выйти замуж. Как только вы окажетесь под защитой мужа — Тивис до вас не доберётся, а весь его шантаж потеряет силу.

Виррис снова уставилась ему в лицо — в неверии и полной растерянности. Замуж?! Ей?! За кого?? Кто обладает такой силой, чтобы защитить и её саму, и Элге, против которого не пойдёт почти всесильный советник? И кто на это согласится?!

— К-к-как это — выйти замуж?

— Фиктивно, — вздохнул господин Зоратт, и в его тоне ей почудилось сожаление. — Заключить временный союз, сроком, скажем, на год — всё должно выглядеть достоверно и убедительно, поэтому…Хотя бы на минимальный срок. Все детали брака можно обговорить заранее: проживание, совместные выходы в свет, поведение в обществе, ваши привилегии, и так далее.

Виррис вскочила и нервно закружила по кабинету. Он это что, серьёзно?! И кандидата в мужья уже нашёл?? Девушка скосила глаза на Зоратта: о его северное спокойствие хотелось разбить что-нибудь тяжёлое и хрустальное. Ладони зудели от магического импульса, и она встряхнула ими, чтобы притушить нетерпеливую силу.

— И… у вас кто-то уже есть на примете? Кто-то, кто в курсе положения Элге, тот, кто готов помочь нам?

Мозг лихорадочно искал варианты, любые другие. Замуж — дикость. При этом Виррис не могла не признать, что это и впрямь удобный способ отвести от себя угрозу и развязать Элге руки. Одну огненно-рыжую девушку спрятать проще. На Бьорда она больше не смотрела, взгляд застрял на уровне столешницы из благородного серебристо-бирюзового дерева, и его кистях, теперь лежащих крест накрест на матовой поверхности.

Господин директор судорожно выдохнул.

— Я предлагаю вам стать моей женой, леди Адорейн. То есть, взять на себя роль вашего мужа и обязательства по обеспечению вашей безопасности.

— Что??! — взвилась Виррис. — Вы?!

Огромные карие глазищи прожигали дыру на его лице. Вот и вернулся прежний тон. Как быстро… А когда она злится, к мягкому аромату малины примешивается звонкая травянистая нотка. Он не удержался, вдохнул.

Не так должны делаться предложения. Не сидя за директорским столом, а преклонив колено перед такой женщиной. Он бы преклонил, да ей это не нужно. Бьорд выбрался из-за стола и ровным шагом приблизился к высокому окну, заскользил взглядом по внутреннему двору Школы. Виррис осталась за спиной и, он чувствовал, неотрывно смотрела ему в затылок.

— Никому другому я доверять не могу, — указал на основной мотив Зоратт. — Кроме того, любое другое подставное лицо в роли вашего супруга вызовет у Тивиса подозрения.

— А вы, стало быть, не вызовете? — облила презрением Виррис.

— А я не вызову. Легенду для знакомства выдумывать не надо, изображать интерес и симпатию — тоже. Всё должно выглядеть как можно естественнее и достовернее, леди Адорейн, а вы… Вы небезразличны мне.

За спиной послышался едкий смешок.

— Это не взаимно, господин Зоратт!

— Переживу, — парировал он. — Сейчас самое важное — это лишить Форриля главного рычага давления на леди Элге.

Он был прав. Чудовищно, возмутительно прав, и от этой правоты противно кружилась голова. И Элге. Наивная девчонка, так быстро утратившая девичьи грёзы и наивность, готовая смириться ради свободы и безопасности старшей сестры. Виррис тяжело сглотнула, обняла себя руками. Зоратт так и стоял не поворачиваясь, и от него веяло страшным напряжением, но у неё самой от предстоящих перспектив внутри всё буквально каменело.

Побег, где придётся собирать разрушенные жизни и быт заново, или вот это всё?

…Он попросил Элге удалиться из той комнаты, где её допрашивали, он и тот, второй, поганец-Мад. Заставляли вытаскивать на свет её поступки, разворачивать перед их глазами дни ее детства и юности. Чувства. Ошибки. Всё самое неприглядное, такое, за что можно осудить.

Переглядывались с Мадвиком, разом утратившим приветливое выражение лица и озорные улыбки. И оба так сурово смотрели на неё, когда, задыхаясь от эмоций, стыда и грозящих перспектив, Виррис дрожащим голосом просила, едва не умоляла не ставить ограничитель, клялась, что никогда в жизни больше не причинит вред ни сестре, ни кому другому.

Бьорд Зоратт, человек, оказывавший поддержку весь непростой период обучения в своей Школе. Не выделял никаким особенным образом, но старался быть в курсе её успехов и неудач, разрешал конфликты с другими учащимися — не раз в её пользу. Предоставивший ей повышенную стипендию, убеждавший скептически настроенных выскочек из самого цвета леаворской знати, что дар Виррис Адорейн пусть и редкий в аристократической среде, но достойный всяческого уважения.

А потом был его негромкий напевный голос, страшные слова на неизвестном языке, и каждый его звук прошивал Виррис сотнями игл. Вымораживал, делал живое подвижное тело каменным и неудобным. И движения рук, плавные, завораживающие, жуткие, доламывали её, запирая источник силы на замок — от неё самой. Его руки парили в воздухе, тогда как её собственные наливались свинцовой тяжестью, и такая же тяжёлая плита ложилась на её грудь, мешая свободно дышать.

Зоратт уверял, что этот эффект пройдёт и станет легче. Не стало.

Своего унижения перед ним она не могла простить.

И пусть в самом Зоратте что-то поменялось, и потом он искал с ней встреч, чтобы узнать о её самочувствии, если нужно, скорректировать действие клятвы, чтобы переносилось легче — в глазах Виррис того, первого поступка уже ничего не могло изменить. Даже если он триста раз поклянётся, что его принудил Мадвик Форриль. Даже если он действительно скоро пожалел, и хотел всё исправить. Поздно. Она носила