Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

тебя. Ничего так. Две руки, две ноги, нос сопливый, голова в песке, а в общем ничего. А ты на четырехколесном уже катался, а вот на двухколесном нет. Что делать? Снял колеса, посадил тебя и вперед! И когда ты всё-таки поехал, я реально обрадовался. Брата младшего не смог научить, а тебя научил!… Потом было много еще чего, но я на это уже смотрел иначе: мне нужна она, значит нужен и он. Конечно, я не твой отец. Я даже не знаю, дал бы он тебе вот так покурить или нет. Я не знаю, как правильно.

— Ну, такой вариант воспитания меня вполне устраивает, — усмехнулся Тимка, тряхнув сигаретами.

— А тебя воспитывать уже поздно! Всё! Как говорится, продукт готов к употреблению.

Уваров засмеялся, а потом привалился к лавочке.

— Да уж…

— Ты подумай. К каждому человеку можно подобрать ключик.

— Как к маме?

— Да твоя матушка сейф! Троя — осадой не взять. Она еще та динамщица! Познакомились мы в мае, а поцеловал я ее аж в июле! А у тебя есть козырь в рукаве.

— Это какой?

— Тебя-то твоя зазноба любит, просто ты… бабник…

— И ты, Брут!

— И я, о великий Цезарь! Думай, Тим, думай. Должно и у твоей драчуньи быть что-то сокровенное…

— Пап, скажи, а у тебя еще дети есть? — вдруг спросил Тимка.

Алексей уставился на ребенка с недоумением.

— То есть…

— Ну… скажем так: незащищенный секс и ребенок как итог.

— Тимка, ты… это…

Уваров усмехнулся:

— А что? Страшно? Прикинь, дед в сорок лет!

Но батя не улыбался. Тимка вздохнул и рассказал историю об отце Леры.

— Понимаешь, я уже три дня думаю, а может попробовать его найти? Ну, это же возможно?

— То есть они не смогли, а ты сможешь?

— Думаю, они не искали. И даже знаю причину.

— А, понял… дескать, нашли, а ему зачем? Ну да. В этом есть резон.

— Вот я и спрашиваю, у тебя еще дети есть? Ну или…

— Тим! Я, конечно, не святой, но это тот вопрос, к которому любой мужчина должен подходить ответственно! Могу утверждать с чистой совестью, у меня других детей, кроме тебя и твоей сестры, нет.

— Ладно, а если вдруг кто-то придет, скажет, что где-то там сын или дочь?

— То есть ты не знаешь, как отреагирует отец Леры, узнав о ее существовании?

— Ну ты бы как отреагировал?

И тут батя растерялся, замолчал.

— Не знаю, — ответил он после раздумья. — Правда, не знаю. А вот как отреагирует ее отец, мы узнаем.

— В смысле?

— Ого, времени! Погнали, Тимыч. Попробуем его найти. Надеюсь, его зовут не Иванов Иван Иванович?

— Нет, Николай Федорович. Иванов.

Батя аж крякнул.

— Ну, вся ночь впереди. Поехали, студент.

Они оккупировали кухню. Два ноутбука, две огромные кружки, две головы (одна темная, вторая светлая), склоненные к каким-то спискам, в которых вносились какие-то правки. А на экране вкладки ВК.

Заспанная Елена Николаевна, появившаяся в дверях, не произвела должного эффекта — мужчины даже голов не подняли.

— Мальчики, поздно уже…

Батя поднялся, подошел к ней, и вместе они вышли из кухни. Мужчина скоро вернулся и вновь подсел к Тиму. На часах было 2 ночи… Где-то еще через полчаса батя загнал ребенка спать.

— Вот когда стану дедом, всё расскажу внучке, как ее папаша издевался надо мной, чтобы завоевать ее маму! — буркнул он, выпроваживая сына из кухни. Тимка что-то промямлил в ответ, но мужчина не расслышал.

А утром на своем ноутбуке Тим нашел записку, где были обозначены дальнейшие действия. Парень улыбнулся.

— Господи, что вы делали всю ночь? — спросила мама, стоя в дверях.

— Я спал, — ответил сын.

— А Леша за десять минут до будильника лег! — проворчала она.

Сын подошел и обнял ее.

— Он лучше всех! — только и сказал ребенок.

Первая часть «Марлезонского балета» была сыграна. Дело за второй.

Глава 68. У нас всё будет по-другому.

Будешь жить только умом – прослывешь

неуживчивым. Будешь вести свою лодку в

потоке эмоций – унесет течением.

Непросто жить в нашем мире…

Сосэки Нацумэ «Изголовье из трав»

Тимка наскоро умылся, оделся и убежал, предупредив маму, что завтракать будет у Егоровых. Парня распирало от нетерпения, так хотелось рассказать всё другу, да и нужно узнать, как прошла поездка.

На трель звонка дверь распахнулась, и Тим замер.

— Господи! Какой мужчина! — произнесла красивая блондинка, улыбнувшись.

— Катюха? — вымолвил Уваров.

— Для кого Катюха, а для кого Екатерина Александровна, — проворковала сестра Ника, впуская его в квартиру.

— Ты когда приехала?

Но Катерина не спешила отвечать и откровенно любовалась Тимофеем, даже покачивала головой, сканируя парня. Тому стало неловко. Взгляд старшей сестренки Ника казался плотоядным.

— Мам, я передумала выходить замуж за Андрея! — прокричала она, куда-то в квартиру.

— Катя!

— Господи, мам! Да тут такой генофонд…

— Катерина!

— Мам, да ты глянь! Уваров, тебя, радость моя, чем кормили, что ты вырос… таким аппети…

— Катерина, уймись! Бесстыдница! — пригрозила Алиса Алексеевна, отодвинув в сторонку дочь и обняв Тимку.

— Подожди, а когда мы виделись последний раз? — спросила блондинка, улыбаясь. — О! В прошлом? Нет. В позапрошлом году! На днюхе Никиты… ну, точно! Как вырос-то, а!

— Боже мой! Катерина! Отстань от ребенка!

— Мам, да он должен на мне жениться!

— С чего вдруг? — зевнув, спросил брат, показавшийся из комнаты. — И чего вы с утра разорались?

— Это всё твоя сестра, она просто фонтанирует энергией! — поцеловала мать в щеку.

— Нет! Просто обязан! Он описал меня! Ну типа, как у животных, пометил… — не унималась девушка, пытаясь подобраться к Тимке ближе, но на пути были мама и Ник.

— Катя! — заорали хором родственники.

— Ой, я уже двадцать