Последняя битва - Роберт Сальваторе

Пони услышала его слова и почувствовала, что связь с янтарем разорвалась, — каким-то образом Смотритель добился этого, заставив ее целиком сосредоточиться на одном камне.

Плохо соображая от холода и мучительной боли, женщина тем не менее сумела глубже погрузиться в гематит и установить связь с кентавром, ощутить невероятную жизнеспособность и силу удивительного создания.

«Смотритель!» — мысленно воскликнула она.

«Бери, бери мою силу, девочка, — точно так же ответил он. — Бери столько, сколько понадобится!»

Пони заколебалась. Ее рана смертельна — и может обернуться тем же самым для ее друга, несмотря на могучий организм Смотрителя.

— Бери, кому говорю! — закричал кентавр уже в полный голос.

И женщина подчинилась: Элбрайн просил ее об этом, она не имеет права умереть. И почти сразу же Пони ощутила мощный прилив энергии.

Она погрузилась в тепло и жизненную силу, вливающуюся в нее из кентавра.

Потом внутри у нее все запылало. Она услышала собственный крик, оглушительно громкий, поскольку боль стала просто невыносима.

— Борись, девочка! — воскликнул Смотритель. — Если понадобится, возьми мое сердце!

Пони знала, что не должна этого делать, что она может стать причиной смерти кентавра. Однако сейчас ею правила лишь дикая, нестерпимая боль.

Потом как бы где-то вдалеке послышался щелчок, и из груди что-то выскользнуло — точно из тела ушла вся жизненная сила.

Туман окутал сознание женщины, и она с наслаждением погрузилась в него, подумав напоследок, что она не выполнила требования Элбрайна, но зато теперь уже совсем скоро встретится с ним.

ГЛАВА 35

ВРЕМЯ СОБИРАТЬ УРОЖАЙ ДОВЕРИЯ И ДРУЖБЫ

— Это то, чего мы и опасались, — сказала Бринн, когда Белли'мар Джуравиль и Астамир вернулись в Дариан-Дариалл и рассказали ей о том, что произошло в Хасинте.

— На словах аббат Олин осуждает нападение на нас, но его намерения не вызывают сомнений, — подтвердил мистик.

— Я не собираюсь отсиживаться в городе. — Тогайранка подошла к окну башни, из которой открывался вид на восточную стену Дариан-Дариалла и бехренский лагерь возле нее.

За последние два дня он был перенесен немного дальше, а по восточной дороге ушли несколько караванов, однако Бринн подозревала, что это не более чем уловка и солдаты Де Хаммана находятся в полной боевой готовности. Астамир и эльф, в несколько «шагов» пересекшие пустыню, подтвердили ее опасения: оказывается, те просто разбили еще один лагерь, чуть восточнее первого.

— Они освобождают для нас этот путь, чтобы мы могли вернуться в Тогай, — сказала Бринн.

Вошли Таналак Кренк, скромно державшийся немного позади Печтер Дан Тарк и Лозан Дайк. Некоторые говорили, что Дан Тарка следует изгнать из города; в основном эта идея исходила от так и не примирившегося с бехренскими «завоевателями» Кренка. Однако тогайранку подобное развитие событий совершенно не устраивало, и она настояла на том, чтобы Печтер Дан Тарк остался в Дариан-Дариалле.

— Этого хочет твой ятол Ваадан, Печтер Дан Тарк? — осведомилась она.

Тот беспомощно оглянулся по сторонам, не понимая вопроса, поскольку не слышал предыдущих слов Бринн.

— Ятол Де Хамман отводит войска к востоку, подталкивая нас к отступлению в тогайские степи, — пояснила тогайранка.

— Ты же сама хотела, чтобы он ушел, — в недоумении ответил Дан Тарк. — Может, он как раз так и поступает?

— Нет, — сказал Астамир. — Ятол только делает вид, что это так, дожидаясь благоприятного момента и прибытия свежих сил из Хасинты.

Бехренец растерянно молчал.

— Мы тебе не враги, — заверила его Бринн. — Прошу, говори свободно, не тревожась о последствиях.

— Ятол Ваадан ратует за сохранение целостности Бехрена.

— Включая Дариан-Дариалл? — спросила тогайранка. — Неужели он готов нарушить договор, который позволил ему утвердиться в Хасинте?

Вопрос, прозвучавший как обвинение, казалось, больно задел бехренца.

— Что у тебя на душе, Печтер Дан Тарк? — продолжала Бринн. — Ты ведь, наверное, тоже предпочел бы, чтобы Дариан-Дариалл снова перешел под власть Бехрена?

— Я хочу мира, госпожа, — ответил Дан Тарк, и впервые это прозвучало так, словно он говорит от чистого сердца, а не руководствуясь какими-либо соображениями. — Кощунственный обман Эакима Дуана привел к развалу страны. Ты даже представить себе не можешь, какое разлагающее влияние оказало это на души моих соотечественников.

— Почему же, могу, — сказала тогайранка.

— Ятол Маду Ваадан стремится объединить Бехрен под властью Хасинты, поскольку только это не даст стране снова скатиться к хаосу.

— И аббат Олин помогает ему в этом, — вздохнула Бринн. — Но скажи, кто именно добивается, чтобы Дариан-Дариалл снова стал бехренским? Ятол Ваадан или аббат Олин?

— Моя госпожа, я не знаю ответа на этот вопрос, — признался бехренец. — Ятол Ваадан никогда не высказывался…

— А я думаю, что это, скорее всего, аббат Олин. Это весьма точно характеризует степень его власти над Маду Вааданом. Он использует все преимущества отчаянного положения твоего господина.

Печтер Дан Тарк открыл было рот, собираясь ответить, но потом просто пожал плечами, явно не желая соглашаться с выводами тогайранки, однако не в состоянии опровергнуть их.

— Может, стоит послать голову этого глупца ятолу Ваадану? Чтобы он наконец сообразил, что нас его планы не устраивают, — заявил неистовый Таналак Кренк, свирепо поглядывая на Дан Тарка.

Бедняга съежился, словно стараясь стать как можно меньше и незаметнее.

Тогайранка бросила на своего командира сердитый взгляд.

— А что ты думаешь о недавнем сражении? — продолжила она расспросы. — Кому принадлежит Дариан-Дариалл? Или ты предпочитаешь название Дариан?

Посланец ятола Ваадана в замешательстве закусил губу.

— Говори, не бойся. Я уже сказала, что никаких дурных последствий твоя искренность иметь не будет.

— Город по праву носит имя Дариан-Дариалл, — отозвался после некоторого раздумья Печтер Дан Тарк. — Он получил его по договору и к выгоде обоих наших народов. Так я считал, когда советовал ятолу Ваадану заключить этот договор. И последующие события не изменили этого моего мнения.

— Тогда уходи, — приказала Бринн, и Печтер Дан Тарк недоуменно воззрился на нее. — Отправляйся к ятолу Де Хамману и выясни, чего он хочет. Думаю, он скажет тебе, что лагерь сворачивается и армия возвращается в Хасинту — полагая, что ты, вернувшись, сообщишь об этом мне.