Стражи Хейвена - Саймон Грин

«С кем же, черт побери, я дерусь здесь?»

Удар топора не пришелся по цели, и один конец дубины задел Хока над ухом по касательной. На мгновение все поплыло перед его глазами, а Темный Человек продолжал наседать. Хок быстро отступил, инстинктивно сжимая топор. Темный Человек замахнулся дубиной, но в последний момент Хоку удалось увернуться. Однако он споткнулся, потерял равновесие и поднял глаза как раз в тот момент, когда Темный Человек занес дубину для удара, который непременно расколол бы его голову, как орех. У него не оставалось времени даже для того, чтобы закрыть глаза.

Но тут откуда-то из-за его спины выскочила Фишер и кинжалом перерезала сухожилия на обеих ногах убийцы. Ноги у Темного Человека подкосились, и он упал на четвереньки. Он не издал ни звука даже тогда, когда Фишер рывком выдернула меч из его ребер. Он медленно подобрал под себя ноги, одну за другой, и встал, все еще держась за дубину. Фишер отшатнулась. Хок смотрел на него вытаращенными глазами. С такими ранами просто невозможно подняться… мышцы ног почти отваливались. Боль должна быть адская…

Темный Человек двинулся по направлению к Фишер, медленно переставляя ноги. По ним тоже струилась кровь. Он продолжал ухмыляться. Хок озирался в поисках спасительного решения. Его взгляд упал на толстый канат, прикрепленный к стене скобой. Он проследил глазами, откуда идет канат, и понял, что на нем висит одна из гигантских люстр. Доли секунды потребовались ему для того, чтобы убедиться: Темный Человек стоит почти точно под люстрой. Еще несколько шагов…

— Изабель — повелительно крикнул он. — Стой там, где стоишь! Пусть он подойдет к тебе.

Фишер метнула на него быстрый взгляд и встала в оборонительную позицию, всячески стараясь беречь свою ушибленную руку. «Но Хок, ведь я не смогу задержать его одна. Это не человек».

Темный Человек медленно приближался, оставляя за собой кровавый след. Знать притихла и замерла, наблюдая за происходящим широко открытыми глазами. Одно дело вступить в Клуб адского огня ради того, чтобы безнаказанно пощекотать себе нервы, другое — так близко столкнуться с кровью, смертью и страданием. Темный Человек приближался, волоча ноги, ухмыляясь растянутым ртом от уха до уха. Фишер приготовилась, и Хок разрубил канат топором.

Темный Человек едва успел заметить сгустившуюся вокруг себя тень и взглянуть наверх, как полтонны полированной бронзы и хрусталя пригвоздили его к полу. Звон разбитой люстры прокатился эхом в большом зале. Темный Человек не двигался, наступила тишина. Тогда Темный Человек медленно высвободил руки и попытался приподняться. Он поднялся на дюйм-два и снова упал. Кровь потекла у него изо рта, он снова замер, теперь, наверное, навсегда. Подошел Хок, поднял топор и вложил в удар всю свою силу. Когда хлынула кровь и покатилась голова Темного Человека, из толпы знати послышались возгласы ужаса, но Хок не обратил на них внимания. Он не собирался рисковать.

Сквозь толпу к Хоку и Фишер пробрался Бакен.

— Настоящее побоище. Жаль, что вы так быстро с ним разделались, для меня ничего не оставили. Знает ли кто-нибудь из вас, кто он? Что ему здесь было надо?

— Наверное, нас выслеживал, — ответил Хок. — Это связано с убийством, которое мы начали расследовать перед тем, как поступить в Отряд.

— Понимаю, — покачал головой Бакен. — Вы сами объясните происшедшее гостям или лучше это сделать мне?

— Думаю, будет лучше, если никто из нас вообще ничего не будет объяснять, — предложила Фишер. — Хок, пошли отсюда. Скоро здесь появится Стража, пусть она и разберется во всем.

Хок огляделся.

— Столько людей покалечено, и все из-за нас…

— Мы ничего об этом не знаем, — сказала Фишер. — А теперь уходим.

Хок кивнул, и Бакен вывел их с Фишер из бального зала. За их спиной знать столпилась вокруг тела Темного Человека и злобно пинала его ногами. Хок оглянулся и отвел взгляд. Бакен мрачно улыбнулся.

— Теперь все в прошлом, Хок, но признайтесь — знать умеет устраивать приемы. Никогда не знаешь, что на них случится.

5. ТАЙНЫ РАСКРЫТЫ

Рауэн сидела на постели и громко стонала. У нее все болело, во рту пересохло. Она чувствовала себя более усталой, чем перед сном. Морщась от боли, она протянула руку к ночному столику и взяла целую чашку микстуры, которую приготовила накануне, быстро отпила немного, откинулась на подголовник кровати и грустно посмотрела на мутную зеленоватую жидкость в чашке. Зря она положила туда мяту. С другой стороны, хуже, чем теперешний противный вкус у нее во рту, быть не должно. Рауэн решительно взяла чашку и, собравшись с духом, выпила мерзкое зелье залпом. Микстура оказалась еще хуже, чем она предполагала. Скривившись от отвращения, она поставила чашку на стол. Только сейчас Рауэн заметила, что на серебряном подносе стоит другая чашка с еще горячим чаем. Ее губы растянулись в тонкую улыбку. Опять к ней заходил Могила. Надо с ним объясниться.

Когда микстура начала действовать, Рауэн почувствовала себя немного лучше. Она откинула покрывало и спустила ноги с постели. Взяла чашку с чаем, посмотрела на нее минуту и стала осторожно пить маленькими глотками. Чай сладкий и крепкий, приятное тепло разлилось по телу. Для Могилы, которого она считала надоедливым типом, у нее никогда не находилось добрых слов, но факт оставался фактом — он умел заваривать хороший чай. И все же с ним надо поговорить. Она и так достаточно прозрачно дала ему понять, что не испытывает к нему никаких чувств и была бы счастлива, если бы он нашел себе для воздыханий другой объект. Он же нарочно делал вид, будто ничего не понимает. Может, попробовать объяснить более доходчивым способом, например, двинуть по физиономии? Вообще-то ей не хотелось переходить на грубости, но в результате ему же будет лучше. Просто нечестно позволять и дальше ухаживать за ней.

Рауэн загрустила и сникла. Нет, она не хотела еще больше усложнять свою жизнь, но раз она кому-то может понравиться, то почему не Бакену? Не имеет значения, что он на несколько лет старше, зато у него прекрасная фигура. Он более опытен, чем Могила, более искушен; он бы все понял. У них мог бы возникнуть замечательный, ничем не омраченный роман, который доставлял бы им массу удовольствия и кончился бы без сожаления. Но куда там. Смелый, отчаянный красавец Чарльз Бакен даже не удостаивал взглядом такую коротышку, как она. Он берег себя для вонючих сучек из ордена Сестер Радости. Она с тоской вздохнула. Какой красивый мужчина пропадает… но что поделать, так устроен мир. Все обманчиво, никому нельзя доверять, нет смысла во что-либо верить, если это нельзя подержать в руках и проверить на прочность. Жестокая философия, но лучше, чем никакая.