Мужья и любовники - Рут Харрис

– Ты так был чем-то поглощен, что, по-моему, не слышал ни единого слова, – заметила Кэрлис, с аппетитом поедая крабные палочки и осетрину на вертеле. Ей было известно, что Кирк ведет переговоры об издании инструкций к новой модели «Макинтоша». Это крупное дело, и понятно, почему он так озабочен. В театре она сразу почувствовала, что ему не до спектакля, и решила, что он никак не может оторваться от дел. Это было естественное предположение. Свои эмоции и энергию Кирк приберегал для работы и всегда этим гордился. Вслед за отцом Кирк любил повторять, что он твердолобый бизнесмен. Время и силы на всякую ерунду он тратить не собирался. Такой ерундой были в его представлении разные чувства, особенно неприятные. – Как там дела с «Макинтошем»?

– Все нормально, – рассеянно сказал он, думая о другом: по каким признакам мужчина может понять, что жена ему изменяет. Подозрения по этому поводу оформились в его сознании в тот момент, когда Кэрлис, вернувшись из Цинциннати, выронила из сумочки коробок спичек с этикеткой вермонтского отеля. Он ничего не сказал. Напротив, он ждал, может, Кэрлис сама что-нибудь скажет, ибо обнаружатся другие, более убедительные доказательства. Он просто положил коробок в портфель.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем.

– Да нет, – настаивала она. – Ты о чем-то думаешь.

– Мы ведь счастливы, верно? – неожиданно спросил Кирк.

– Разумеется, – ответила Кэрлис, почувствовав, как у нее сразу пересохло в горле. Она протянула ему через стол руку. Подобно тому, как Кирк однажды задал Бонни вопрос, на который не хотел получать правдивого ответа, Кэрлис не могла заставить себя остановиться.

– А почему ты спрашиваешь?

Он недовольно передернул плечами. Продолжать этот разговор не было желания. Да и зачем он вообще затеял его? Он улыбнулся и перевел все в шутку:

– Да так, просто ежегодная проверка.

Когда они закончили с ужином, напряжение спало, и они живо заговорили о делах. Кирк был настолько рад, чувствуя себя свободно, что даже не заметил, что и она испытала облегчение.

Они подошли к самому краешку пропасти, но в последний момент отступили.

Возвращаясь из Парижа в Нью-Йорк, Джейд вспомнила свой отъезд. Джордж тогда так страстно обнял ее, а потом каждый день звонил. Все это время она надеялась, что он встретит ее в аэропорте. Ожидая, пока выгрузят вещи, она оглядывалась вокруг в надежде, что он появится. Но он не пришел, и дома его тоже не было. Выходит, она права? Выходит, он лгал ей? Значит, у него есть другая женщина?

Она позвонила Джорджу на работу, но его там не оказалось. Неужели он ее бросил? Она назвала себя дурой и принялась распаковывать чемоданы, выкладывая рубашки, купленные для него в Париже, на кровать. Вскоре она услышала, как в двери поворачивается ключ.

– Я скучал по тебе, – сказал Джордж, горячо обнимая ее. – Ты даже не представляешь, как сильно я скучал по тебе.

– А я по тебе. – И это было правдой. – Я думала о тебе все время. – Как бы занята она ни была – а демонстрации мод шли каждый день, с утра до вечера, а затем – коктейли, ужины, дискотеки, – Джейд неотступно думала о Джордже. Интересно, как бы ему показалась вот эта галантерея или этот ресторан. Ей так хотелось, чтобы он был с ней, разделяя ее волнения, радости, перекидывался легкими шутками, наблюдал вспышки страстей, борьбу самолюбий, радовался успехам или огорчался неудачам. Если бы он мог полюбоваться вместе с ней новыми фасонами, разделить восторг, который охватывает при виде гармонии и совершенства, и люди начинают понимать, зачем это все нужно! – Мне хотелось, чтобы ты когда-нибудь поехал со мной.

– Может, в следующий раз, – прошептал он, прижимаясь губами к ее рту. В этот момент, как, впрочем, и всегда, при виде Джейд его охватывало чувство полной близости. Джейд была единственной в своем роде. – Мы ведь никогда не бывали в Европе вместе.

– Я привезла тебе Европу. Посмотри-ка на кровать.

– На кровати мне нужна только ты, – с комически преувеличенной плотоядностью сказал он, увлекая Джейд в спальню. Даже под свитером ему было видно, что грудь у нее стала полнее. Он испытал необыкновенный прилив желания, а Джейд, растворяясь в его объятиях, подумала, как необыкновенно хороши бывают встречи после разлуки.

Звонок Кирка в гимнастический зал напугал Кэрлис. Его расспросы в «Каролине» напугали ее еще больше. Кирк никогда не позволял себе раздражаться, и она боялась, если однажды он разозлится всерьез. Кэрлис всегда чувствовала, что в глубине души у него дремлет вулкан страстей – это и привлекало ее, и пугало. Она помнила, как однажды он расколотил всю посуду. С тех пор ничего подобного не было, и она надеялась, никогда не будет.

В октябре, когда наступили неожиданно ранние холода, Кэрлис, дождавшись, как обычно, пока все служащие уйдут, под вечер пришла к Джорджу.

– Подари мне выходные – больше я ни о чем не прошу, – сказал Джордж после первых страстных объятий. – Однажды ты сделала это. Почему же нельзя еще раз?

– Не могу, – ответила она. Его настойчивость, когда-то так льстившая ей, теперь пугала своей одержимостью. – Боюсь, Кирк что-то заподозрил. Он разозлился, узнав, что мне нужно ехать по делам в Цинциннати. Второй раз это не пройдет.

– Так что же мне прикажешь делать? – жестко спросил Джордж. Впрочем, он по-прежнему прижимал Кэрлис к себе и чувствовал, как у него снова появляется желание. – Ждать, пока ты бросишь мне кусочек своего времени?

Они лежали в постели, тела их были тесно переплетены, и ей совсем не хотелось продолжать этот разговор – она встала и подошла к стенному шкафу. В комнате было холодно, и она решила накинуть халат.

– Но тут же ничего нет, – удивленно воскликнула Кэрлис. И вдруг все поняла.

– Ты не живешь здесь, – повернувшись к Джорджу, сказала Кэрлис. – Ты живешь в другом месте. С кем-то другим. С Джейд.

Он кивнул.

– Как же ты мог? – Она почувствовала себя обманутой, преданной. – Как же ты мог?

– Как же ты мог – что? – Голос его звучал мягко и укоризненно. – Ты замужем, Кэрлис. Чего же ты ждешь от меня? Ты что же, полагаешь, что можешь держать меня для собственного удовольствия?

– Но я не знала… Ты никогда не говорил…

– А я не обязан перед тобой отчитываться, – он встал с кровати и подошел к ней. Голос его звучал по-прежнему ровно, но сердце у нее разрывалось от боли. Она резко отстранилась от него и присела на край кровати, чувствуя, как ее всю трясет. Она не знала, что сказать. Да и что она могла сказать?

Она молча начала одеваться.

– У меня голова кругом идет, – произнесла она, наконец. У нее было такое чувство, будто она прозревает после долгой слепоты. Теперь она смотрела правде в лицо: жена обманывает мужа, любовник обманывает возлюбленную. Она почувствовала себя той женщиной, которой никогда не хотела бы быть. Хорошо бы избавиться от нее, вычеркнуть из жизни.