День Астарты - Александр Розов

— Эй, ты что, медитируешь?

— Нет, я наблюдаю за одной очень красивой женщиной. Знаешь, когда она смотрит новости по TV, у нее такое выразительное лицо…

— Ты сам мне посоветовал этот канал, — напомнила она, — Между прочем, необычайно познавательно! Я столько узнала о гренландских пиратах…

— О каких еще пиратах?! Наши ребята действовали законно. Исландцы подтвердили.

— Угу, — Хелги кивнула, — Не иначе, как им перепал стакан алмазов из того ведра.

— Не придирайся, — сказал Скалди, — Это война, а, как со свойственной тинэйджерам прямотой, выразилась Норэна: на войне главное, что-нибудь отхарить.

— Норэна… — задумчиво отозвалась Хелги, — Симпатичная девчонка, но странная.

— Нормальная гренландская девчонка, — сладко потягиваясь, возразил он, — Кстати, ее полное имя: Норэна Анна-Мария-Магдалина Кииклик. Ее мама, крещеная эскимоска, поэтому первое имя в честь духа белой медведицы, это хороший тотем, а дальше три имени в честь христианских женских духов их библии.

— В честь кого-кого из библии? — удивленно переспросила нидерландка.

— Духов, кого же еще? Не делай большие глаза, все элементарно. Когда здесь еще был разгул лютеранского миссионерства, попы убеждали наших эскимосов креститься, рассказывая, что в этом случае библейские духи будут помогать во всяких делах. Ну, конечно, мамы-эскимоски стали давать своим детям по три-четыре-пять имен, чтобы приманить побольше духов-помощников. А хочешь, завтра метнемся в Уунарток, на геотермальные пруды, и я тебя познакомлю с парнем по имени Атаксак Иисус Матти Марк Лука Иоанн Нууйалик? Он главный инженер-энергетик локальной коммуны. А потом, надо бы показать тебе залив Диско. Там айсберги, красота, и пять городков на берегах. Все пять совершенно разные. В общем, туда надо ехать на неделю. Там есть неплохие мини-отели, или можно подбить на это дело Гисли Оркварда, у него очень реальный морской катер с камбузом, горячим душем и кубриком на четверых.

— Э… — произнесла она, — Знаешь, мне когда-то надо возвращаться в Гаагу.

— Когда и если тебе будет действительно надо ехать в Гаагу… — произнес Скалди и погладил ее по бедру, — …мы, конечно, обсудим эту тему. Но не сейчас, правда?

— Да, — согласилась она, — Конечно, не сейчас.

47

Дата/Время: 04.03.24 года Хартии Ранний вечер.

Место: Футуна-и-Алофи. Ферма Карпини.

Флайка-тандем «Vitiare-kamikaze», похожая на четырехкрылую четырехметровую торпеду, издавая пропеллером звук, более характерный для газонокосилки, чем для пилотируемого самолета, прошла над горловиной пролива между Футуна и Алофи. Дальше — мягкий сброс высоты, короткое глиссирование, и торпеда, на остаточной инерции, выползла на мокрый песок пологого пляжа, прилегающего к ферме.

Микеле покачал головой и подошел к флайке ровно в тот момент, когда прозрачная полусфера колпака кабины отлетела в сторону от сильного толчка изнутри.

— Тебя обидели? — спросил он.

— Пошло все в жопу, — ответила майор Хок, уперлась руками в борта с двух сторон, вылезла из кабины и уселась на фюзеляж, — Дай сигарету, а?

Микеле прикурил две сигареты и протянул одну ей. Она кивнула, сделала затяжку и выжидательно посмотрела на него.

— Ты не спрашиваешь, что случилось?

— Нет, Чубби, хорошая моя. Я уже спросил, и ты мне уже ответила.

— Я выгляжу зареванной маленькой дурой, верно?

— Ты выглядишь женщиной, которую я люблю, — ответил он.

— Знаешь, как я хочу все тебе рассказать? — спросила она.

— Но ведь не расскажешь, — ответил Микеле, — Так что, просто выбрось это из головы, сними эту чертову униформу, и я накормлю тебя ужином. Будет овощной экспромт на углях и какао, сваренный в котелке над костром. Я бы сделал все по-человечески, на кухне, но я соскучился, и не смогу от тебя далеко отойти. Я сделаю первобытный очаг прямо тут, буду готовить, и смотреть, какая ты красивая.

Майор Хок медленно расстегнула липучки на комбинезоне.

— Нас отстранили. Райвена, Журо и меня. Верховный суд. Это очень хреново.

— Из-за чего? — спросил Микеле, складывая маленький открытый очаг из камней.

— Судьи считают, что мы планомерно инициировали ряд военных конфликтов.

— Боюсь, что с их точки зрения это так и выглядит, — заметил он, — Этот цирк вокруг необитаемых островов около Рапа-Нуи и странная битва с галапагоскими пиратами, завершившаяся тем, что Чили и Бразилия откусили треть Перу…

— Это, как раз, ерунда, — сказала Чубби, — В конфликте на Рапа-Нуи не погиб ни один человек и красиво возникли два международных культурных центра: Сала-и-Гомес и Тангата-Ману. Это образцовая операция… Конфликт в Перу. Бразильцы вышли бы к Тихому океану так или иначе. Этого требует логика их развития. Если бы не наша спецоперация, они бы отутюжили Перу штурмовой авиацией, расстреляли перуанские порты с крейсеров и прошли бы по стране бронетехникой, не считаясь с издержками.

— Тем не менее, погибло около семисот человек, — заметил он.

— Погибло девятнадцать мирных жителей, — возразила она, — Все остальное — потери бандформирований. Мы представили показания очевидцев. Конечно, девятнадцать человек — это тоже трагедия, но существует термин «уровень ниже бытовых потерь среднего мирного дня». Это значит — меньше, чем в ДТП и бытовых авариях.

— Суд согласился, что так можно делать? — удивился Микеле.

— Суд согласился, что это лучше, чем война с числом жертв порядка десяти тысяч. Мы направили объективно неизбежную войну по самому гуманному из возможных путей.

— Гм… А, кстати, зачем мы вообще туда полезли? Не из-за гуманизма же.

— Ну, во-первых, официально, нас там не было. А во-вторых, Бразилия и Чили сделали крупные взносы в наши соц-фонды, и заключили с рядом меганезийских партнерств контракты на еще более крупные суммы, часть из которых тоже пошла в соц-фонды.

— Тогда я не понимаю, за что вас отстранили, заметил он.

Окончательно освободившись от одежды, Чубби села на корточки около очага и стала греть руки над разгорающимся огнем.

— Я замерзла, — тихо сказала она, — смешно, да? На термометре плюс 26, а я мерзну.

— Хочешь, я принесу плед? — спросил он.

— Не надо. Лучше разожги сильнее огонь. Это сейчас пройдет.

Микеле покачал головой и бросил в очаг охапку сухих триффидных стволов. Пламя взвилось к темнеющему небу. Оранжевые искорки закружились, как светлячки.

— Причина вашего отстранения засекречена?

— Да. На один месяц, одну неделю и один день, как допускает Хартия.

— А дальше?

— Дальше нам дали 11 дней на представление суду полной информации.

— А потом?

— Суд, — коротко ответила она.

— Как год назад, по итогам африканской эпопеи, — со вздохом, произнес он, — ты снова будешь сидеть ночи напролет, собирая доказательства того, что твой шеф не вылез за пределы Хартии, а я буду гладить тебя по умной голове и варить тебе какао… Кстати, можно ставить котелок с какао. Если ты готова пить его с привкусом дыма.

— Я даже готова найти и притащить подходящий клубень ямса, который ты запечешь экспромтом. Только скажи, где растет самый вкусный.

— Четвертая площадка слева, там, где на штоке значок в виде смайлика.

Когда она вернулась, торжественно держа над головой клубень килограммов на пять, Микеле помешивал в котелке жидкость шоколадного цвета. Солнце почти зашло, и пылающий костер с каждой минутой казался все ярче. Чубби потянула носом воздух.

— Мне кажется, или это тот правильный какао, который гибрид с муирапуа?

— Именно так, — он подмигнул, — Дети смылись на Арораэ до завтра, приблизительно до полудня. Следовательно, у нас длинная ночь, плавно переходящая в позднее утро.

— Мне нравится этот тонкий намек, — она потерлась носом о его щеку, — А у тебя завтра много дел, или не очень?

— Ничего такого, что я не мог бы слегка передвинуть, — ответил Микеле.

— Чудесно! У меня нет слов!.. Слушай, а зачем Люси полетела на Арораэ?

— За компанию, наверное. Ты считаешь, что зря?

— Ну, как тебе сказать…?

— Скажи, как есть. До сих пор ты хвалила тамошний молодежный квартет.

— Молодежный — да, но там еще Штаубе….

Микеле аккуратно разлил какао в полукруглые глиняные чашечки.

— А что Штаубе? Ты, вроде бы, говорила, что он очень конформен, и ведет себя как правильный канак, поскольку от него этого ждут. При этом, он талантливый авиа-инженер, и умеет хорошо объяснять. Почему бы детям с ним не общаться?

— Все так, — согласилась Чубби, — Просто момент сложный. Понимаешь, из-за нашего отстранения от работы многие процессы оказались вне контроля.

— Я понимаю, что тебя это беспокоит, — сказал Микеле, — Но при чем тут Штаубе?