Верь мне - Елена Тодорова

– И почему ты не была такой в самом начале, когда я в том ебаном шале признался, что хочу тебя трахнуть? Почему не дала?

Эти слова вкупе с шальным взглядом вызывают у меня смех.

– Дурочкой была, Саш! Дурочкой!

– Сейчас хочешь мне давать, да? – урчит довольно, кусая меня за шею.

– Угу… Очень хочу…

– Везде… Без остановок… В ротик, в «орхидею», в попку…

И все-таки ему удается меня смутить.

– Замолчи! – выпаливаю, заливаясь жаром стыда.

– Не-а… – протягивает Георгиев и смеется. – Не замолчу, Соня-лав. И прямо сейчас оттрахаю тебя туда, куда ты сначала так стесняешься, а после заливаешь нашу постель сквиртом.

– Саша… – сопротивляюсь без особой решительности.

Он это понимает, а потому отстраняется и переворачивает меня на живот.

– М-м-м… – стону я мгновение спустя и вгрызаюсь в простынь зубами.

58

Я проиграла сына. Но проиграла лучшей.

© Людмила Георгиева

Церемония бракосочетания в одном из старинных замков Франции? Еще год назад я бы рассмеялась на такую наглость со стороны простушки, которая до моего сына не имела ничего и вдруг возомнила, что вместе с его фамилией достойна получить все. Год назад, но не сейчас. Сейчас я стягиваю все имеющиеся в моем организме силы к сердцу, чтобы дать тому подкрепление, но не для борьбы. А для того, чтобы выдержать все те непонятные чувства, которые переполняют его, с тех самых пор как Соня Богданова, давая показания в мою пользу, выразила одно странное желание.

– Я хочу, чтобы вы были в нашей команде.

И это после того, как она примчалась на помощь к моему сыну из безопасной и прекрасной Франции, принимая все риски в Одессе. Глупость, конечно… Но идущая от сердца. После того, как Саша спасал ее ценой собственной жизни, доказывая в очередной раз, что его чувства – не временная страсть, а самый серьезный выбор. После того, как в худшие минуты этой суровой жизни мы с ней рыдали на пару под дверью реанимации и страстно молились за моего сына. После того, как он прогнал ее без каких-либо объяснений, как и всегда, скрывая от всех свою слабость и боль.

«Я хочу, чтобы вы были в нашей команде…»

«Я хочу… Вы… В нашей команде… В нашей…» – я крутила эту фразу бесконечно.

Разбирала на слова, а потом, кажется, даже на буквы.

Соня Богданова не попросилась в нашу семью. Она пригласила меня в их союз.

Меня. Мать. Пригласила.

Ох, и трудно мне было это принять! Один Господь Бог знает, настолько! Ну и немного Тимофей, потому что порой я бурно высказывала ему все, что чувствую. С ним я сломалась и позволила себе быть слабой. Впервые за долгие годы я плакала перед мужчиной, выплескивая не просто свои переживания, а и боль за ошибки, которые совершила.

Я потеряла сына. Этот страшный день настал. И даже несмотря на то, что он оттолкнул в тот же период и Соню Богданову, как бы не болело сердце, умом я понимала: это уже не изменит того факта, что она стала в его жизни главной. И она, очевидно, это тоже осознала. Потому и звала в их команду, в то время как я уже думала, что Саша меня никогда не простит. Соня же, что казалось когда-то абсолютно невероятным и даже убийственно унизительным, нас в итоге и помирила.

Сейчас же, глядя на то, с каким волнением мой большой сильный и обычно хладнокровный сын ждет свою невесту у свадебной арки, я промокаю платком уголок глаза, из которого выскользнула слеза, поджимаю губы, стискиваю челюсти и, задирая подбородок вверх, стоически принимаю свое поражение.

Я проиграла сына. Но проиграла лучшей.

Соня Богданова. Боже, это все-таки она! Господь Вседержитель, смеешься ли ты сейчас надо мной?

Я каюсь перед тобой и признаю, что была неправа. Признаю, что, давая оценку этой девочке, ошиблась по всем фронтам.

Она потрясающая. Она уникальная. Она любому даст сто очков вперед.

Даже мне… Господи, даже мне.

Сколько в ней любви. Сколько доброты. Сколько мудрости. И, боже мой, сколько в этой хрупкой и нежной девочке силы!

Лучшей партии для Саши просто не сыскать. Я редко кем-либо восхищаюсь. Но в случае с Соней Богдановой готова признать – ее есть за что уважать. У нее есть чему учиться. Ей я могу доверить своего сына.

Если случится новая война, она не только никогда его не предаст, она будет биться рядом с ним. Она будет с ним и в горе, и в радости. Она будет с ним в минуты слабости, и будет с ним на Олимпе.

Я очень взыскательна и въедлива. Жизнь научила: прежде чем доверять кому-то, сто раз убедись, что человек этого достоин. Вот Соню Богданову я столько раз и проверила. Результат за результатом меня ждало потрясение. Но я минимально показывала это и двигалась со своим жизненным опытом дальше. Финальным этапом проверки стали две недели перед свадьбой, которые мы Тимофеем и детьми – сейчас я имею полное право так говорить – провели на вилле в Греции. Мне предоставилась возможность наблюдать за Сашей и Соней практически двадцать четыре на семь.

Первое, что бросалось в глаза – они все делали вместе. Будь то готовка, уборка, прогулки, купание в море и в бассейне, просмотры фильмов, вычесывание и кормежка кота. Второе – они постоянно стремились прикоснуться друг к другу. Третье – они говорили, сохраняя взаимное уважение к противоположному мнению, не только когда темы несли легкий характер, но даже тогда, когда разговор затрагивал бизнес, политику и религию. Четвертое – они часто смеялись. Пятое – когда они смотрели друг на друга, в их глазах не только горел огонь, но также читались любовь и восхищение. И они, конечно же, бесконечно целовались – это шестое.

Нас с Тимофеем Саша с Соней то ли не замечали, то ли считали естественным не скрывать своих чувств. Меня сначала возмущало, когда я ловила сына на том, как он, обнимая невесту, подныривал ладонью ей под майку, заставляя визжать и смеяться. Но… В какой-то момент я поняла, что привыкла к их поведению. Что бы Саша там не делал с Сониной грудью, главным было то, что они оба при этом выглядели счастливыми. Они буквально излучали любовь. Если отбрасывать в сторону ревность,