Охота без милосердия - Майкл Утгер

Чико слышал голос и выполнял приказы, как заведенная машина. В его глазах стояли слезы.

Дэйтлон разорвал рубашку на Тони и на себе, он пытался стянуть раны, чтобы остановить поток крови, заливший все заднее сиденье.

Грэйс лежал на коленях друга и пытался его остановить.

– Не суетись, Крис. Это бесполезно. Выслушай меня. Времени уже не осталось.

– Я тебя слушаю. Тони, но раны надо завязать.

Крис уже видел, что у Грэйса прострелено легкое и желудок. Любые попытки что-то сделать бессмысленны, но он не мог смотреть на истекающего кровью человека. Очень близкого человека.

– Остановитесь. Я больше не могу, – прохрипел Тони.

– Сейчас, сейчас… Еще немного и мы будем у врача. Жми, Чико, жми!

Машина летела, как ветер.

– Меня уже не спасти, Крис.

– Ерунда, ты выкарабкаешься.

– Слушай меня, Крис, я теряю жизнь по капле и не перебивай меня… – Он замолчал, облизал пересохшие губы и продолжил еще тише. – Все, чего я хотел в жизни, – это видеть свою дочь счастливой. Я ни на что не надеялся и я не в обиде на копов. Они исполнили давно вынесенный приговор. Но Бетти! Она неповинна, что родилась в аду. Мы не сможем построить рай. Это иллюзия. Наша жизнь проходила в бездне кошмара, ханжества и разврата. Я с легкостью прощаюсь с ней. – Он вновь замолчал. Силы покидали его. Он напрягался и продолжал шептать. – Пусть Чико позаботится о Бетти. Возможно, что с деньгами будет легче жить.

– Я все сделаю, Тони.

– Ей не нужно знать, чем занимался ее отец. Наша жизнь, Крис, похожа на швейцарский сыр со множеством дыр и ходов, связанных цепью насилия и жестокости. Мне часто снился сон, что я превратился в мышь и бегаю по этим лабиринтам в поисках выхода, но не нахожу его. Я прожил тридцать лет, но ничего не понял. Это страшно, Крис…

Внезапно голова Тони упала, из горла вышел хрип и он затих. По губам потекла тонкая струйка крови. Энтони Грэйс был мертв.

Чико свернул на проселочную дорогу. Они добрались до фермы, достали лопату в сарае и отъехали к лесной опушке. Шел дождь, черные тучи заволокли небо.

Дэйтлон копал землю, желваки ходили по скулам, а зубы были стиснуты. Тело Тони лежало на земле, и Чико стоял на коленях и держал над ним свой пиджак, обливаясь слезами, которые смешивались с каплями дождя и стекали по лицу.

Когда могила была вырыта, они завернули покойника в чехлы от сидений и закопали, заложив землю дерном, чтобы место захоронения не было обнаружено.

Этот человек не мог иметь свою могилу.

8. Тесные объятия

Приборы показывали, что бензина осталось на двадцать – тридцать миль, а в кармане осталась одна мелочь. Надежда добраться до Филадельфии равнялась нулю. До города оставалось полсотни миль. Стив не знал, зачем он едет в Филадельфию. У него не было денег на самолет и вряд ли хватит на пару сэндвичей. Он дважды останавливался и пытался дозвониться до Люка, но ни в офисе, ни дома, его не было, а звонить в особняк Чарли Стив не рискнул.

Солнце клонилось к закату, до рокового свидания Эвелин и Феннера оставалось меньше суток. Бывший секретарь великого магната пребывал в полном отчаянии.

На шоссе в сотне ярдов появилась пестрая стройная фигура. Девушка размахивала газетой и делала все, чтобы ее заметили.

Джилбоди сбросил скорость и начал замедлять ход. Он больше не мог выносить одиночества.

Красотка выглядела лет на двадцать, с незамысловатой прической, как у болонки, ярко накрашенными губами и в темных очках. Что такое вкус и чувство меры, ей никогда не объясняли.

– Привет, красавчик! Ты меня добросишь до Филадельфии?

Стив наклонился и открыл ей переднюю дверцу, при этом он скорчился от боли.

Красотка плюхнулась на переднее сиденье и весело сказала:

– Меня зовут Рита. Поехали.

Машина тронулась с места.

– Этот придурок теперь лопнет от злости!

– О ком это вы? И где ваш багаж? Кроме газеты я ничего не вижу.

– Придурок меня высадил в том виде, в котором я сидела в машине. Это мой жених. Его зовут Грэм. Полный идиот. Чуть что, так он меня высаживает посреди дороги и уезжает. Проедет миль двадцать, остынет и возвращается обратно, а я сиди и жди его. Сначала я плакала, потом злилась, а теперь решила, что хватит с меня. Пусть теперь кусает себе локти! Я приеду домой раньше его, а он пусть носится по дороге и ищет вчерашний день. Я его проучу!

– Вы правы, Рита! Так и надо! Нахалов необходимо учить!

– О, да ты нормальный парень… Все понимаешь. Я только что подсела к одному полоумному и рассказала эту историю. Так он меня высадил. «Иди к своему придурку!» – сказал. Как тебе это нравится? А то я у него забыла спросить, куда мне идти! Что-то в этой стране творится с мужчинами не то. Эпидемия кретинизма. Они не понимают женщин. Они шарахаются от них. Я признаю только одного мужчину. Это Клайд!

– Кто?

– Ты что, с небес свалился? – Рита хлопнула по газете тонкой ручкой, увешанной дешевыми кольцами. – Клайд! Истинный мужчина! Рыцарь! Он и его подружка Бони обчистили сорок бензоколонок и столько же магазинов. Двенадцать трупов! Ребята носятся по дорогам и выныривают в совершенно неожиданных местах. В газете сказано, что вчера их видели неподалеку от Филадельфии.

– Их знают в лицо? – спросил Стив.

– Нет, конечно. Но есть их описание. Их не в лицо знают, а по работе. Вчера была обчищена бензоколонка у Балтимора, совсем рядом от Филадельфии, но с южной стороны. Клайд бережет даму сердца. Он не ублюдок, как некоторые… А, вот и ублюдок!

Рита показал пальцем в подъезжающий «форд».

– Поехал меня искать! Дерьмо!

Девушка сделала неприличный жест вслед проехавшей машине.

– Тебе его не жалко?

– Еще чего! Ты же сам сказал, что таких надо учить.

– Да, да, помню.

– Но ты-то свою кралю не вышвыриваешь из машины на каждой миле из-за того, что она восхищается парнем из газеты?!

– Нет, я стараюсь быть ласковым.

– Молодец! Женщинам нужна ласка, а мужчинам оплеухи.

– Возможно, ты и права.

От солнца остался лишь огненный закат, и на фоне зарева голубые неоновые огни выглядели бледно. Стив заметил заправочную станцию в тот момент, когда машина доехала до поворота к ней. Стив резко затормозил и свернул на боковую аллею.

– Что ты делаешь? – воскликнула девица.

– У нас бензин на нуле. Вопрос двух минут.

– До города осталось десять миль.

– Вот я и хочу проехать их нормально.

Толстяк заправил фургон, который отъехал от колонки и вытер руки о тряпку.

Стив резко затормозил возле него и, открыв дверцу, вышел. Облокотившись на крышу, он коротко бросил:

– Полный бак.

Молодой парень с добродушной физиономией с тройным подбородком и в вязаной шапочке мило улыбнулся и ответил:

– Будет сделано.

Он вывинтил пробку и вставил в бак шланг. Рита тоже решила размять ноги и вышла из машины, осмотрев заправщика, она не удержалась от замечания:

– Ну и жирен же ты, парень! Вот с такими никаких дел не сделаешь.

Парень только улыбнулся и взглянул на Стива с некоторой укоризной, мол, мог бы и замечание сделать подружке! Но Стиву понравилось замечание Риты, ему понравился ее вульгарный вид, ему понравилось стечение обстоятельств.

– У тебя есть телефон, парень? – спросил Стив, несвойственным ему хамским тоном.

– Да, в магазине.

– Проводи меня.

– Пожалуйста.

Закончив заправку, он убрал шланг и пошел к светящейся будке. Стив последовал за ним. Дверь открылась, звякнул колокольчик. Здесь было множество полок и невиданное количество банок.

– Вот телефон, – сказал толстяк и указал на аппарат, висящий на стене.

Стив снял трубку и рванул ее так, что она отлетела в сторону вместе с проводом. Через секунду он держал в руке вытащенный из-за пояса пистолет.

– Молись Богу, придурок! Тебя навестили Бони и Клайд!

Парень побелел. Стив увидел, как его голубой комбинезон становится синим чуть ниже пояса. Мокрое пятно расплылось по обеими брючинам. Это был перебор, но Стив понимал, что отступать нельзя.

– Деньги на стол!

У заправщика хватило сил на то, чтобы указать пальцем на кассу и промычать что-то нечленораздельное.

Джилбоди подошел к кассе и выдвинул ящик. На первый взгляд здесь было не больше пятисот долларов, но билет до Чикаго стоил около ста, и он мог не волноваться. Стив выгреб все деньги, сунул их в карман и рявкнул:

– Где сортир?

Лишенный дара речи толстяк указал пальцем на узкий коридорчик за бамбуковыми занавесками.

– Иди вперед!

Толстяк не мог шевельнуться. Стив повернул его за рукав и толкнул стволом в спину, при этом он страшно боялся делать резкие движения. Ребра ныли и отдавались тупой болью при каждом неверном движении. Стив не знал, чем ему сломало кости, но похоже, что это был двигатель в полной сборке, выброшенный на него из катапульты.

Узкий коридорчик упирался в дверь с инициалами туалетной комнаты. Впихнув во внутрь заправщика, Джилбоди запер его на щеколду и для верности заблокировал дверь шваброй.