Развод за одну ночь - Дарья Калинина

Внук приезжал к бабушке раз в год, вкусно ел, мягко спал, а потом снова уезжал в далекую Европу. Нет, бабушку он не забывал, но все-таки жила Алефтина одна. И конечно, она страшно скучала.

– А Настя тоже одна жила. И тоже скучала. Ее-то хахали, что Мишка, что второй, только ненадолго приезжали. Один на пару недель раз в году, второй на пару часов раз в неделю. Ну, разве это жизнь для молодой здоровой женщины? Ей семьи хотелось, ребеночка. Только Мишка ни про каких детей и слышать не хотел. А второй…

На этом месте тетушка Алефтина внезапно осеклась, и лицо у нее приняло странное выражение, как у нашалившего ребенка, который чует, что сделал что-то не то. Алефтина в своем рассказе как раз дошла до темы детей. А про это ей тетка Катя строго-настрого говорить запретила.

– Да что это мы с вами все на улице да на улице, – делано спохватилась тетушка Алефтина, словно только сейчас это сообразила. – В дом пройдемте. Я чаем вас угощу. Или молочка хотите? У меня и свеженькое, еще теплое есть. И из холодильничка имеется. И сливочки. И сметанка с блинами. Чего желаете?

От свежей сметанки с еще теплыми блинами подруги, ясное дело, не отказались. Но уписывая за обе щеки необычайно пышные и ноздреватые блины, обильно залитые желтой жирной сметаной, они не забывали и о том деле, ради которого сюда явились.

– А что же Александр вам сказал, когда вы его про Настю спросили?

– А ничего не сказал. Насти к тому времени уж недели две как в доме не было. Александр еще и недоволен ее отсутствием был. Заявил, что она должна была вещи свои упаковать. А так ему этим делом заниматься приходится.

– Настя и вещи свои оставила? – поразились подруги.

– И вещи оставила, и исчезла не попрощавшись, – подтвердила бывшая соседка.

– Как же так? Вы же с ней дружили!

– Дружили, можно и так сказать.

– И вас не насторожило ее исчезновение?

– Да как же… Испугалась я за нее, конечно. Мысли всякие дурные в голову полезли.

– Но искать Настю не пробовали?

– В милицию сходила. Только заявление у меня не приняли. Сказали, что только близкие родственники могут заявление подать. Правда то или нет, но мне Настю в розыск объявить не удалось.

Подруги решили оставить это на совести тех работников милиции, которые отказали соседке. Наверняка просто им не хотелось брать на себя заведомо пропащее дело. Вот они и отказали не знающей законов тетке.

– А по моргам и больницам я звонила, – сказала, словно в свою защиту, тетушка Алефтина. – Только у них Насти не оказалось.

Ясное дело, не оказалось, если в это время Настя давно лежала в земле под грушей!

– Значит, Настя исчезла, ничего вам не сказав? И было это за две недели до приезда Александра и выставления дома на торги?

– Да.

– А Настя знала, что ее гражданский муж собирается дом продавать?

– Ну, разговоры такие ходили. Настя говорила, что у Мишки проблемы сейчас крутые. Он от части имущества даже избавляется, потому что деньги на адвокатов и подкуп судьи нужны.

– На адвокатов? Значит, Михаилу грозила тюрьма?

– Ну так он кем был-то? Бандитом он был! А такие всегда под страхом тюрьмы живут. Небось круто дел наворотил, коли даже дом продавать пришлось!

Подруги отметили про себя еще раз, что надо им разузнать о судьбе гражданского мужа Насти – Михаила Бабкина. Что он был вообще за личность такая? Мог он ради продажи дома убить Настю? Или это сделал за него кто-то другой?

– Скажите, а как было имя того, второго мужчины, который к Насте приходил?

– Не знаю.

– Настя вам не говорила?

– Нет.

– А почему? Вы не спрашивали?

– Спрашивала. Как же не спрашивать? Любопытно ведь, я и спрашивала.

– А она?

– А она не сказала. Объяснила, что человек этот известный, его многие знают. Если я случайно проговорюсь, что он к Насте ходит, весть об этом быстро по всему побережью разнесется. И ей плохо будет.

– Значит, Настя боялась своего любовника?

– Которого? Мишку? Мишку, да, побаивалась. Так и было с чего. Как выпьет, прямо зверем делается. Настю колотит, посуду бьет. Дурак, одним словом.

– А второй?

– Второго Настя любила. И не бил он ее никогда. Она от него…

И снова Алефтина уже во второй раз прикусила язык, опасаясь проговориться о том деле, которое серьезно ее тревожило.

И снова подруги сделали вид, будто ничего не заметили. Бог, как известно, любит троицу. В третий раз Алефтина обязательно проговорится! Надо только осторожно подвести ее к вопросу о ребенке, судьбой которого была обеспокоена врач-педиатр, приходившая к Насте.

– Тетушка Алефтина, а как Настя проводила свое время?

– Да как? Она обычно его проводила. С утра в саду возилась или на пляж шла. Или не на пляж, а по магазинам или на рынок. Пока все дела по дому переделаешь, так день и прошел. Потом под вечер, случалось, я ее к себе обедать звала, или она меня к себе приглашала.

– Ну, а питалась Настя хорошо?

– Да как сказать. Мишка-то не разрешал Насте жильцов в дом пускать. Уж если она пару-тройку человечков тайком от него пустит к себе за сезон, тем и живет. Ну, и еще с тех денег, что Мишка ей на расходы по дому оставлял, кое-какую копейку имела. С огорода, с сада в основном кормилась. Я ей курочек дала парочку, цыплят на развод. Тем и жила. Да и много ли одной женщине надо? Настя кушала, что птичка. Ее куда больше волновал вопрос, куда она пойдет, если Мишка ее из дома выгонит.

– Но работать Настя нигде не работала?

– А куда бы она пошла без прописки? Чтобы на нормальную работу устроиться, не только внешность и образование нужны, но еще и прописка требуется. А в продавщицы на рынок Насте я даже соваться не велела. Куда ей в продавщицы? Да еще на рынок? С ее-то характером ее первый же пройдоха обманет!

– Настя была доверчива?

– Очень наивная девочка была! Иной раз мне даже казалось, что она вовсе дурочка. Ну, нельзя же так всем людям без разбору доверять! А она ко всем тянулась, ни про кого слова плохого не находила. Даже когда забеременела…

Тетушка Алефтина снова осеклась, да только на сей раз было уже поздно. Подруги дружно вцепились в проговорившуюся тетку:

– Настя была беременна?

– От кого она ждала ребенка?

– От Мишки или от этого своего… второго?

Тетушка Алефтина не знала, куда и деваться. Она смущенно прятала глаза и мямлила в ответ что-то невразумительное. Но подруги не отставали. Они чувствовали, что если сейчас немедленно не дожмут свидетельницу, то она уйдет, как говорят, в глухую несознанку. Мол, ничего не видела, ничего не слышала, с Настей не общалась. Станет твердить то, что и требовала от нее изначально тетя Катя.

– Так от кого у Насти был ребенок?

– Ни от кого! – отбивалась соседка. – Не было у нее ребенка!

– Вы же сами сказали, что она забеременела.

– Ну и что? Мало ли что в жизни у женщины бывает. Вытравила она плод! На аборт сходила!

– А какой же тогда ребенок в больнице остался? Из-за какого ребенка докторша к Насте в дом приходила?

– Да вы что? – переполошилась бабка. – В какой больнице? Какая докторша? О ком вы говорите?

Глаза тетушки Алефтины теперь бегали, как два маятника – туда-сюда, туда-сюда! Леся вскочила на ноги и выбежала в прихожую. Обратно она вернулась с маленьким кусочком картона, на котором был второпях накорябан номер телефона и имя – Кузякина Елена Николаевна.

Никакой твердой уверенности у Леси не было в том, что этот телефон и имя принадлежат именно той самой докторше, про которую тетушка Алефтина советовалась с тетей Катей у нее в саду. Леся лишь предположила, что недалекая, но при этом совестливая тетушка Алефтина оставила бумажку с телефоном у себя. И Леся оказалась права. Тетушка Алефтина смотрела на кусочек картона в руках у Леси так, словно это был огненный меч, готовый в любую минуту поразить ее.

– Елена Николаевна была лечащим врачом Насти? Она наблюдала беременную?

И тут тетушка Алефтина сдалась. Тайна, которая мучила ее уже не один год, наконец-то могла быть предана огласке. И даже более того, совесть тетушки Алефтины требовала этой огласки. Против была лишь просьба тети Кати, но о ней Алефтина предпочла на время забыть.

– Моя вина! – вскинула она на подруг глаза. – Моя вина, что ребенок сиротой остался. Я должна была быть настойчивей. Должна была рассказать докторице, что Настя не от ребенка сбежала, что с нею что-то случилось!

– А откуда ребенок-то взялся?

– Откуда все дети берутся? Настя и родила.

– Но… но от кого?

– Да от этого своего… очкастого да бородастого.

– От женатого любовника?

– Во-во! От него самого! Радовалась еще, дурочка, мол, папаша счастлив будет, что у них малыш такой славный. У самого-то мужика детей в законной семье не было. Вот Настя и думала, что коли подарок такой мужику своему сделает, они и помирятся.

– А они были в ссоре?

– Поругались маленько. Настя-то в первые месяцы токсикозом маялась, нервишки у нее шалили. Ну, что-то и сказала такое любовнику своему в сердцах. Мало ли, какие заскоки у беременных случаются. А тот про Настину беременность еще не знал ничего. Рассердился, да и перестал совсем к Насте приходить.