Мы - военные инженеры - Михаил Лобанов

Помню, курс радиотехники вел у нас инженер А. Г. Шмидт. Он же руководил и практическими занятиями, которые проходили в классах казанского радиобатальона. Однажды на столе появилась новая, совершенно незнакомая нам ламповая станция АЛМ, разработанная Александром Львовичем Минцем ц только что поступившая на вооружение войск связи. Вместо того чтобы рассказать об ее устройстве, Шмидт развернул перед нами схему и сказал:

- Разбирайтесь самостоятельно. Из класса не выпущу, пока не будете знать аппаратуру назубок!

Сказал - и вышел. Мы, разумеется, восприняли его слова как шутку. Прошел час, другой, а Шмидт все не появлялся. Решили пойти узнать, когда он придет. Однако выяснилось, что дверь снаружи закрыта на ключ.

- Вот так номер! - возмутился кто-то. - Это, пожалуй, уж слишком!

Тем не менее факт оставался фактом. Немного поворчав, мы снова засели за схему. А часа через полтора в коридоре послышались шаги. Звучно щелкнул замок.

- Ну как, разобрались? - с трудом пряча улыбку, спросил Александр Генрихович. - Вот и отлично! Сейчас проверим, на что вы способны.

Впоследствии я неоднократно с благодарностью вспоминал нашего мудрого педагога, потому что без самостоятельности, инициативы, умения мыслить и логически рассуждать не может быть настоящего инженера, командира.

Самое серьезное внимание на заключительном этапе уделялось методической подготовке курсантов. Некоторым, не скрою, это казалось совершенно лишним. Дескать, не в учителя пойдем. Наше дело командовать людьми, эксплуатировать и ремонтировать технику. А провести занятие, беседу - велика ли здесь премудрость? Но вскоре мы убедились, что это действительно премудрость.

Почти перед самым выпуском пришел к нам читать курс партийно-политической работы в войсках Алексей Михайлович Колосов. Каждое его занятие обогащало нас, раскрывало новые горизонты. И суть была не только в содержании. Алексей Михайлович обладал удивительной способностью властвовать над аудиторией. Вроде бы о самых обыкновенных, давно знакомых вещах шла речь на его лекциях, однако слушали мы его затаив дыхание. А он, то повышая голос, то переходя почти на шепот, вел нас за собой. Конспектом или какими-либо другими записями Колосов никогда не пользовался.

- Нужно в совершенстве знать свой предмет, - любил повторять он. Тогда никакие шпаргалки не потребуются. Старайтесь постоянно поддерживать контакт с аудиторией, чувствовать, как воспринимаются ваши слова. А если станете поминутно заглядывать в бумажки, связь со слушателями мигом оборвется, и восстановить ее вновь будет не так-то просто...

И вот наконец последние дни в Военно-инженерной школе. Началась подготовка к прощальному вечеру. Много хлопот доставила нам краскомовская экипировка: надо было подобрать обмундирование, подогнать, тщательно отгладить.

Командование школы и наши непосредственные начальники смотрели на нас, курсантов, уже как на равных себе. Требовательность не снижалась, но это были уже иные отношения. Навсегда запомнилась мне одна из последних бесед с Титом Теофиловичем Малашинским. Он зашел к нам в ротное помещение незадолго до отбоя, а расстались мы с ним поздно ночью. О чем только ни шел разговор: о будущей службе, о взаимоотношениях с товарищами на новом месте, о поведении краскомов в быту, о том, как правильно строить семейную жизнь. Словом, это был большой душевный разговор отца с сыновьями, которых он провожал в самостоятельную жизнь.

Наш выпуск был шестым по счету. Однако ему придавалось особое значение: Красная Армия впервые получала молодых командиров, прошедших трехлетнее обучение.

По этому случаю церемония выпуска должна была состояться одновременно по всей Республике. Специальный циркуляр политического отдела Главного управления военно-учебных заведений гласил: "...Провести выпуск торжественно и содержательно, как заключительный акт кампании по ударной работе с выпускным классом, которая должна подготовить краскомов к тому, чтобы они прибыли в свою часть полные революционной бодрости и сумели бы внести в ее жизнь новую струю..."

Работая над архивными документами, относящимися к четвертой Военно-инженерной школе, я разыскал оригинал пригласительного билета, который позволю себе привести здесь:

ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТ

4-я КВИШ просит Вас пожаловать на торжества по случаю VI выпуска Красных командиров.

Порядок празднования:

16 сентября

в 11 ч. парад на Театральной площади;

в 14 ч. обед в здании школы;

в 18 ч. концерт и танцы в здании школы.

17 сентября в 16 ч. торжественное заседание в здании школы.

18 сентября

в 18 ч. торжественное заседание Горсовета в Красноармейском Дворце.

Администрация школы.

Точно в соответствии с намеченным планом утром 16 сентября на Театральной площади построились курсанты нашей школы, 7-й Пехотной школы комсостава, Центральной тюркской военно-политической школы, Объединенных мусульманских курсов, части Казанского гарнизона. Командовал парадом Тит Теофилович Малашинский. Четкий рапорт - и вот уже зачитывается приказ Реввоенсовета Республики о присвоении курсантам звания "красный командир". Начальник гарнизона тепло поздравляет нас. Дружное троекратное "ура!" гремит в ответ. Звучит гимн. Солнце, радуясь вместе со всеми, золотистыми искрами отскакивает от медных труб, от блестящих наконечников боевых знамен. Мне чудится, что и от наших сияющих лиц отражаются солнечные зайчики, когда мы, старательно чеканя шаг, проходим мимо трибун.

Вот уже получено удостоверение, в котором значится: "Дано сие красному командиру Лобанову Михаилу Михайловичу, окончившему курс нормальной 4-й Казанской Военно-инженерной школы комсостава РККА по электромеханическому отделению, в том, что он за время своего пребывания в школе прослушал полный курс подготовительного и специального классов..." Далее идет перечисление предметов, подписи, печать - все, как полагается. А я все еще не могу поверить, что кончилась учеба. Впрочем, кончилась ли? Почему-то вспоминаются слова Тита Теофиловича Малашинского о том, что мы преодолели лишь первые ступени.

На другой день мы получали назначения. В зале за длинным, покрытым красной скатертью столом заседает комиссия: начальник и комиссар школы, командиры батальонов и рот, ведущие преподаватели. А мы, собравшись в коридоре, ждем. Есть что-то неуловимо общее между этими минутами и теми, через которые мы прошли при поступлении. Волнение? Безусловно! Неизвестность? В какой-то степени. Тогда могли принять или не принять. Теперь, правда, обязательно назначат, но куда...

Нам предоставлялось право выбора. Перед входом в зал был вывешен список, в котором фамилии выпускников располагались с учетом среднего балла успеваемости. Рядом - перечень воинских частей, куда распределялись молодые командиры. Первыми, естественно, выбирали те, кто закончил школу с лучшими оценками.