Всё не так - Миротвор Шварц

Ну, а в Германию, где перестройкой никогда и не пахло, людей с таким политически неблагонадежным родством не пускают и вовсе. Ни в гости, ни на работу, ни даже транзитом.

И всему этому безумию конца-краю не видно, как не видно конца-краю и холодной войне. Которая началась из-за раздела России, и в которой Россия же является главной жертвой.

А вот Япония в холодной войне не участвует, довольно и в то же время как бы виновато подумал Кимомото. Японии в свое время повезло. А могло и не повезти. Ведь в 41-м все шло к войне с США. Задыхаясь из-за американского эмбарго, Япония всерьез готовила нападение, которое для нее наверняка стало бы самоубийственным. Но и Рузвельт отступать не желал.

И тут произошло совершенно непостижимое событие. Утром 21 июня советский Тихоокеанский флот совершил неожиданное, бессмысленное и самоубийственное нападение на американские корабли в гавайском Перл-Харборе.

Разумеется, нежданная атака была отбита, а остатки советской эскадры — захвачены в плен. После чего Власов, отвечая на вопросы изумленных американских следователей, гордо продемонстрировал шифрованную радиограмму с секретным приказом, полученную командованием флота из Москвы. И подписанную, как это ни странно, самим товарищем… Да-да, подумал Кимомото, одним из нынешних обитателей Мавзолея.

Американский Конгресс отреагировал достаточно быстро — просьба Рузвельта об объявлении войны была удовлетворена уже через три дня. А что было дальше, известно всем — высадка Макартура в Приморье, капитуляция Блюхера (практически одновременно со Сталиным), раздел СССР на оккупационные зоны…

Узрев уже тогда в происшедшем возможность германо-американской конфронтации, Тодзио обратился к Тельману с призывом напасть на Америку совместно. Однако немецкому коммунистическому фюреру совсем не хотелось начинать новую войну, да к тому же где-то на другом конце света. Так что Тельман ответил на японское предложение отказом, попросив сначала очистить французский Индокитай, захваченный Японией еще в 40-м — сразу после падения Третьей Республики. Разумеется, в Токио эту просьбу проигнорировали.

Тем временем и Рузвельт наконец пошел на попятный. Ничего не зная о ходе германо-японских переговоров, возможного союза «Берлин — Токио» он все же опасался. Уж лучше остановиться на достигнутом, пожиная плоды легкой дальневосточной победы.

Так, наконец, по обе стороны Тихого океана восторжествовал здравый смысл, и всё закончилось ко всеобщему удовольствию — 7 декабря Япония и США подписали мирный договор, согласно которому Япония получала свободу действий в Китае, а взамен обязалась не покушаться на американские интересы — в том числе и на советском Дальнем Востоке. Естественно, также прекращалось действие американского эмбарго.

После этого японцам оставалось воевать уже недолго — года через два окончательно был захвачен Китай, наполовину присоединенный к Империи, наполовину превращенный в протекторат с послушным марионеточным правительством. Чуть больше повезло Индокитаю — Вьетнам, Лаос и Камбоджа получили формальную независимость и были включены в Сферу Сопроцветания.

Потом к Сфере Сопроцветания присоединились новые страны — на сей раз более добровольно. И филиппинцы, и бирманцы, и малайцы, не успев сбросить колониальное ярмо и получить независимость, тут же получали от Японии такие предложения о дружбе и сотрудничестве, от которых отказаться было просто невозможно. Вошли в Сферу и индонезийцы, свергнувшие в 60-х годах (не без японской поддержки) марионеточный коммунистический режим Сукарно и победившие (опять-таки не без помощи Токио) германских оккупантов в долгой кровопролитной войне. После чего японцы помогли новому президенту Сухарто подавить сепаратистские мятежи в Восточном Тиморе и провинции Ачех — и Индонезия осталась единой.

И это правильно, подумал Кимомото. Нельзя делить страну, народ, нацию. Ну разве можно представить себе разделенную Японию? Или, скажем, Германию, куда он поедет летом в отпуск? Или ту же Америку, которая пережила столь страшную войну в прошлом веке из-за сепаратизма конфедератов? Или его родную провинцию Корея, которая вот уже восьмой десяток лет процветает под мудрым управлением Императора?

А вот Россия — разделена надвое, разрезана на части, разрублена на куски. После разговоров с Тарасом и госпожой Барсиной журналист словно бы чувствовал эту страшную, мучительную, непрекращающуюся русскую боль, пусть сам он и был не русским, а японцем…

Неожиданно Кимомото вспомнил русскую же шутливую поговорку — «лучше быть богатым, но здоровым».

Да, подумал он, по-японски это будет по-другому — «лучше быть мирным, но процветающим». Лучше не замахиваться на мировое господство. Лучше не пытаться насадить всюду свою идеологию, будь то коммунизм или западная демократия. Лучше спокойно доминировать в Восточной Азии и мирно трудиться.

А война, пусть и холодная — не японское это дело.

15:30

Сент-Луис, Миссури, США

Улица Фернвью

В этом семестре рабочая неделя преподавательницы русского языка Ольги Томпкинс исчислялась всего четырьмя днями. Так уж удачно сложилось расписание курсов Вашингтонского Университета, что по понедельникам у Ольги не было ни одной лекции.

Впрочем, первый день недели (или же последний день трехдневного уикэнда) по-настоящему выходным назвать было трудно. Обычно по понедельникам Ольга проверяла домашние задания своих студентов. Тот факт, что она занималась этой малоприятной работой в приятной домашней обстановке, утешал Ольгу мало — ведь дома постоянно отвлекаешься на другие дела, в результате чего весь процесс непомерно растягивается. Хорошо еще, ей обычно никто не мешал — муж Майк дежурил на загородной военной базе, как и подобает уважающему себя армейскому майору, а сын Джейк (он же Яша) учился в университете, как и подобает студенту-первокурснику. Правда, университет этот был не престижный Вашингтонский и не католический Сент-Луисский, а задрипанный Миссурийский — увы, после прошлогодней покупки дома лишних денег у Томпкинсов не водилось, и частное учебное заведение оказалось Яше не по карману.

В этот день работа у Ольги ладилась на славу, и вот она наконец поставила последнюю точку — вернее, последнюю на сегодня оценку. Блаженно потянувшись, она уже потянулась к пульту управления телевизором, дабы насладиться честно заслуженной мыльной оперой. Но тут с улицы послушался шум подъезжающей машины. Даже на слух Ольга безошибочно определила тот самый жалобный скрип и легкое постанывание, которые были присущи принадлежавшей ее сыну старенькой «Шеви Сайтейшн».

Глядя в окно на подъезжающий к дому автомобиль, Ольга пыталась угадать, почему Яша пришел домой так рано. Нет, лекции-то у него уже должны были закончиться — но ведь обычно после лекций Яша направлялся в пиццерию, где подрабатывал на полставки. Или же шел развлекаться с друзьями. Домой он приходил (если приходил) только вечером.

Тем временем «Шеви» наконец остановилась, и Яша открыл водительскую дверцу. Впрочем, в машине Яша был не один. Вместе с ним из автомобиля вышли еще двое ребят его возраста — рыжий толстячок в очках и миловидная брюнетка с курчавыми волосами.

Вздохнув и вместе с тем обрадовавшись, Ольга пошла встречать нежданных гостей.

— Привет, мама! — громко сказал по-английски Яша, открывая своим ключом входную дверь.

Обычно они говорили дома по-русски — Майк не возражал, ибо за годы службы на Дальнем Востоке также научился понимать великий и могучий. Но только не в присутствии гостей, не понимающих по-русски — ведь это было бы просто невежливо.

— Привет, Джейк! — улыбнулась Ольга. — Здравствуйте, — немного более формально обратилась она к следующим за Яшей гостям.

— Мама, это мои новые товарищи, — сказал Яша. — Ребята, это моя мама.

— Ольга Томпкинс, — представилась Ольга, протягивая руку товарищам сына.

— Брайан Финнерти, — вежливо кивнул рыжий толстячок, пожимая протянутую руку.

— Сара Перлмуттер, — сделала то же миловидная брюнетка. — Рада с вами познакомиться.

— Взаимно. Не хотите ли перекусить?

На предложение перекусить гости ответили утвердительно, хотя и пожелали ограничиться десертом. К счастью, у Ольги в холодильнике как раз лежал почти нетронутый пирог с яблочным повидлом. Также гостям был предложен чай, но Брайан и Сара, будучи истинными американцами, предпочли кока-колу.

— Так вы, ребята, вместе с Джейком учитесь? — спросила Ольга, отрезая от пирога небольшой кусочек.

— Не только, миссис Томпкинс, — ответила Сара. — Мы товарищи Джейка по партии.

— По какой еще партии? — удивилась Ольга.

— Да я тут… — несколько смутился Яша, слизывая повидло с корочки пирога, — в общем… вступил в партию.