Ледяная могила(Роман приключений) - Жиффар Пьер

И аргентинец, хотя и не показывал виду, тоже начинал беспокоиться. Перед ним простиралась однообразная равнина, на которой он не мог найти никаких примет. Между тем, он помнил, что за равниной должна была находиться долина. В этой долине он и нашел тогда ледяную могилу. Однако ни вдали, ни вблизи никаких неровностей почвы не было видно. Что, если он и на этот раз ошибся?..

Кимбалл начал волноваться.

— Где же ваша долина? — спросил он Мендеза Лоа. — Никакой долины тут нет… Да уверены ли вы, Мендез, что вы тогда шли на юг, а не в другую сторону? Вы постойте, остановитесь, подумайте, припомните…

В разговор вмешался старый профессор. Ему не нравилось, что Кимбалл, увлеченный общим настроением экипажа, выказывал аргентинцу явное недоверие. Сам он не утратил веры, о чем и заявлял уже не раз.

— Послушайте, мой друг, — обратился он к аргентинцу через Квоньяма, — вы, в самом деле, подумайте, припомните. Когда вы впервые здесь очутились, вы откуда шли? Из той же бухточки, где теперь стоит наше судно?

— Нет, не оттуда.

— Откуда же?

— Право, теперь я не могу этого припомнить.

— Быть может, вы пристали к этой земле с другой стороны?

— Я припоминаю только, что мы шли вправо.

— Прекрасно. Значит, можно допустить, что вы на сей раз сбились именно по этой причине. Такое бывает. Люди принимают правую сторону за левую и наоборот. Мы двинулись вправо и ничего не нашли. Значит, в этой стороне нам нечего больше делать. Попробуем свернуть налево. Хотя, по правде сказать, слева ничего не видать, кроме бесконечной снежной равнины. Может быть долина, о которой вы говорите, давно уже занесена снегом?..

В это время лейтенант Беннет, усиленно всматривавшийся во что-то, вдруг воскликнул:

— Доктор, капитан, взгляните туда! Не обманывают ли меня глаза? Вы видите стаю бакланов?..

— Да, — раздалось со всех сторон.

— Видите?.. Только что вся стая была на виду, а теперь, смотрите, птицы исчезают одна за другой. Значит, они скрываются за какой-то неровностью почвы. Очевидно, в той стороне есть какая-то лощина…

Черные глаза Мендеза Лоа и желтые глаза старого профессора мгновенно вспыхнули самым живым огнем. До того места, где виднелись бакланы, было около полумили. Все смотрели теперь в этом направлении. И вот через несколько минут птицы вылетели из низины, где скрывались, и вся стая вновь оказалась на виду. Всем стало ясно, что на том месте должна быть какая-то впадина и, быть может, именно та, о которой так упорно твердил аргентинец.

Не теряя ни минуты, все бросились бежать. Мендез Лоа бежал впереди всех, за ним Беннет и Черч. Скоро они скрылись из виду в каком-то углублении. Но не прошло и минуты, как Беннет снова появился. Он мчался во весь дух навстречу профессору и его спутникам и во весь голос вопил:

— Они здесь, доктор! Они все здесь!.. На них страшно смотреть! Они замерзли во льду!..

Старый профессор, бледный как снег, покрывавший все вокруг, изо всех сил спешил к лощине, которую теперь уже можно было ясно рассмотреть. Рядом с ним шли Манфред Свифт и капитан Кимбалл, каждую минуту готовые подхватить старика, если бы силы изменили ему.

Вскоре все вступили в лощину и перед ними предстало жуткое зрелище.

…Перед ними предстало жуткое зрелище.

Вся неглубокая долинка была занесена снегом. На дне ее возвышалась груда больших прозрачных льдин. Эта груда имела довольно правильную форму и представляла собой что-то вроде громадной полости с ледяными стенами, сходившимися под почти прямыми углами. Она имела около сажени в высоту и сажени две-три в длину и ширину. За передней, прозрачной, как стекло, глыбой льда виднелись человеческие фигуры — в том самом виде, как описывал их аргентинец. Вся картина напоминала какой-то громадный аквариум, куда вместо рыб поместили людей. Эти мертвые люди, эти замороженные трупы, были одеты в звериные меха. Вправо, на полу ледяной пещеры, лежали трое — беспорядочной кучей, сплетясь руками и ногами. В левом углу четыре трупа стояли, наклонившись друг к другу и словно совещаясь. Один стоял, протягивая руку и как бы торопясь поддержать соседа, готового упасть. Еще двое обнимали друг друга; они будто ожидали смерти, обмениваясь последними словами утешения.

Острые глаза старого профессора быстро скользнули по всем этим ужасным деталям и неподвижно остановились на фигуре его сына.

Глава экспедиции погибшего «Проктора» Джордж Макдуф стоял посреди всей группы, оборотясь лицом как раз в ту сторону, откуда подошли доктор и его спутники. На нем была большая медвежья шуба и меховая шапка. Он твердо и прямо держался на ногах. Его правая рука была вытянута вперед. Он словно указывал своим спутникам перед самой смертью куда-то в неопределенную даль, откуда им следовало ожидать помощи. Длинная, как у отца, и вся заиндевевшая борода, меховой воротник шубы и шапка скрывали часть его лица, оставляя на виду лишь мертвые, остановившиеся глаза и характерный, отцовский орлиный нос. Всех особенно поразили эти глаза, недвижные, но продолжавшие смотреть живым, пронизывающим взглядом.

Каким чудом все эти трупы в течение целых семи месяцев могли сохраниться в таком свежем, в таком первозданном состоянии? Манфред Свифт в нескольких шепотом произнесенных словах постарался разъяснить это капитану Кимбаллу. Люди замерзли, очевидно, в течение нескольких мгновений под влиянием ужасной стужи, обычной для полярных краев. Эта стужа сначала парализовала их, заставив их тела остаться в тех самых позах, в каких их застиг паралич замерзания. А потом ледяная полость, где они укрывались, сомкнулась над ними и сохранила их от разложения.

Теперь предстояло осторожно пробить лаз внутрь ледяной пещеры, поднять замороженные трупы один за другим и вынести их. Так как температура окружающего воздуха была ниже нуля, перемещение из пещеры на открытый воздух не могло оказать на тела ни малейшего влияния. Затем их можно будет перевезти на санях к месту стоянки судна, поместить в барак, который будет выстроен на берегу, там согреть, чтобы они оттаяли, после забальзамировать, уложить в гробы и в таком виде доставить на родину. Впрочем, спешить со всем этим не было надобности, и потому прежде всего следовало заняться устройством барака. Все это вполголоса обсуждали люди, собравшиеся перед ледяной могилой. Профессор Макдуф не принимал участия в этих разговорах. Его спутники отошли в сторону, и он стоял один у самой ледяной пещеры, лицом к лицу со своим погибшим сыном.

Мало-помалу он вышел из оцепенения и взмахом руки подозвал к себе Манфреда. Взяв под руку своего ассистента, он тихо простонал:

— О, друг мой, смотри, вот он! Это он. Но как он удивительно сохранился!..

Он замолк на несколько мгновений, силясь овладеть собою. Потом он обвел взглядом кучку своих спутников и сказал им:

— Взгляните на него, господа! Не правда ли, он стоит, как живой?! Так и кажется, что он собирается сейчас заговорить!

— Да, — пробормотал Квоньям прерывающимся голосом, — ужасная картина!.. Ему недостает только жизни… Как жаль, что я не могу отдать ему свою, ставшую для меня бесполезной обузой!

Старый профессор бросил многозначительный взгляд на злополучного влюбленного, который уже не впервые говорил о своем отвращении к жизни. Об этом давно знали все участники экспедиции. Потом старик обратил желтые хищные глаза на своего ассистента, словно высказывая ему этим взглядом какую-то затаенную мысль, которая ими обоими не раз обсуждалась. Понял ли его Манфред Свифт?.. Ассистент только покачал головой с выражением глубокого сожаления и тяжело вздохнул.

Между тем, старый профессор вплотную подошел к ледяной пещере и, положив руку на ее переднюю стенку, произнес, обнажив голову:

— Все эти люди — дети Филадельфии. Мы приветствуем их от имени наших сограждан и воздаем дань уважения их героизму и мученической смерти. Я говорю так, потому что смерть в таких условиях — смерть мученическая. Я обращаю к ним прощальное слово великого города и свидетельствую им признательность великого народа!