Женька, или Преодоление (СИ) - Купрашевич Владимир Ильич

Когда Василий перешагнул порог, она заставила его оставить спецовку и даже нижнее белье в сенях, тут же загнала его в оцинкованную ванную, где, стараясь не останавливаться на деталях, намылила и ополоснула его, с пят до головы, теплой водой. Первую ночь муж отсыпался на кровати, а Женя устроилась на раскладушке, уснуть на ней надо было еще умудриться. Зато утром, пока он растапливал любимую помывочную, она смогла подремать на его месте, от которого все равно припахивало рыбой. Потом он разбудил ее, и они по любимому сценарию отправились в баню, где помылись со всеми плотскими утехами, в которых забылись и тревоги и невзгоды и прочие мелочи, вроде Барсика.

Рассказать мужу про Барсика Женя не рискнула. Не потому, что пришлось бы выслушивать заслуженную нотацию за непослушание. Она боялась, как бы он не ввязался в разборки с бандитами с непредсказуемыми последствиями. Уж лучше она помолчит…

Дрова катастрофически кончались, и им пришлось с санями прогуляться в знакомый перелесок. Женя захватила с собой берданку и попросила научить ее стрелять, только где-нибудь подальше, чтобы не спугнуть Кирюшу. Наверное, он и сейчас поглядывает на них своими черными бусинками где-то из-под укрытия. Они отошли от бревен на другую поляну. Когда-то в городском тире ей приходилось смотреть через прицел. И, хотя здесь были свои особенности, сшибла банку из-под пепси-колы она со второго выстрела. Когда они вернулись и принялись пилить бревна, из-под штабеля все же выскочил и метнулся в чащу Кирюшка. Жене показалось, что прежде чем исчезнуть за ближайшим деревом он приостановился и подмигнул ей. Она проводила его взглядом и вздохнула.

— Не переживай, — хмыкнул Василий. — Ему здесь лучше, а мы что-нибудь придумаем.

Женя отказалась даже придумывать и ответила, что не переживает, а наоборот, рада за Кирюху. Она иногда навещает его здесь и оставляет ему за бревнами сосиски. Правда, на глаза он ей не показывается.

Лед еще толком не устоялся, когда Василий с бригадой попытался ставить сети где-то у кромки воды. Уезжали они на «Буранах» волоча за собой сани со снастями, а обратно, уже на другой день, возвращались с рыбой, но риск не оправдывал себя — рыбы было немного, и особого смысла такой промысел не имел, соответственно не было и навара.

Все в поселке впали в зимнюю спячку в ожидании весны, когда можно будет вновь замутить море сетями. Женя не возражала бы не добрать какую-то сумму на светлое будущее, лишь бы не оставаться снова одной, не прислушиваться ночами к незнакомым звукам, не цепенеть от вида вздымающихся волн и в то же время понимала, что бездействие лишь оттянет благословенную минуту освобождения, если вообще не поставит на ней крест. И останется старуха у разбитого корыта у самого синего моря.

Жаль, у ее мужа нет литературного таланта, а то пописывал бы у нее под боком какие-нибудь мемуары. Стал же один рыбак лауреатом самой престижной премии. И, писал свой шедевр, потому что тоже сильно нуждался в деньгах. Правда, когда огреб заработанное, почему-то застрелился. Но Василий, книг даже не читает, кроме деловой литературы. Женя с трудом представляла его с романом в руках. С биноклем, компасом, с картой — да, но с книгой, да если о любви… Видно и, правда, каждому свое.

Зимние каникулы Василия явно тяготили. Он даже в объятиях жены впасть в спячку никак не мог. В доме он уже все переделал, что они задумали, и с каждым днем становился все более озабоченным.

Результаты экспериментов с ловлей сетями подо льдом его не устраивали и он, расхаживая по комнате, бормотал о том, что надо что-то придумать, что-то предпринять. Стал засиживаться по вечерам, что-то прикидывая, что-то рассчитывая, и Жене с каждым разом стоило все больших усилий затащить его в постель. Она нутром чуяла, что до весны этот непоседа куда-нибудь сорвется. И не ошиблась.

Как Женя и предполагала музыка играла недолго. К концу первой недели декабря план неугомонного мужа созрел и он предупредил ее, что должен уехать на два три дня в областной центр и, возможно, в Мурманск, чтобы «поживиться» кое-какими запчастями, снастями. Ехать он собрался с мужичками из своей команды, на перекладных. Если удастся добыть все, на что рассчитывают, обратно вернутся скоро, с оркестром.

Женя уже смирившаяся с неизбежностью разлуки лишь пробормотала:

— Я так и знала…

Стартовала экспедиция у их же дома. Женя насчитала пять человек, включая мужа. Выглядели со стороны они все одинаково: в темных куртках, шапках ушанках, сапогах. У каждого за плечами по жиденькому рюкзаку.

Василий хотя внешне и не выделялся, но определить его как старшего не составляло труда. Наверное, и в туалет они отпрашиваются у него, подумалось Жене. Потоптавшись у крыльца и обсудив, видимо, основные этапы предстоящей вылазки братия ватагой направилась по дороге, ведущей через лес к шоссе, где они рассчитывали на попутный автобус. Обратно, пообещал, Василий, они приедут на такси. По заказу. Женя провожала их взглядом, пока они не дошли до первых деревьев. Там Василий обернулся и помахал ей рукой.

Женя сознавала, что от этой экспедиции зависят их доходы, но сознавала и то, что два три дня в пересчете на реальность окажутся месяцем, к тому же этой вылазкой дело не кончится, и ей надо снова перестраиваться на долгое автономное существование. Пожалуй, она слишком расслабилась в объятиях Василия за минувшую неделю…

Дома запершись, она полежала на кровати, потом, вспомнив, что не выполнила своих основных обязанностей, вытащила из-под матраса сверток, который Василий принес из правления, и развернула его. Оценив взглядом получку, принялась раскладывать пасьянс. Пересчитав деньги, Женя достала тетрадку, расчертила страничку на разделы, внесла в доходную статью полученную сумму. Хорошо, но не густо. Хотелось бы поболее. Даже если бы такие приработки и сохранились, то, чтобы растянуться на шезлонге под юж ной пальмой без забот и хлопот, отсвечивать им здесь еще года три-четыре…

Собрав купюры она сунула их на прежнее место и, вздохнув, включила телевизор. Завтра положит их в сейф. Хоть сумма и не валит с ног а все начало… Потом пошарила под кроватью, нашла начатую бутылку водки, налила с четверть и выпила, за скорейшее благополучное возвращение мужа. И для профилактики. Иначе наедут всякие мыс ли, сомнения, надоело… А так все краски поярче, да предстоящий беспросвет не так давит…

Конечно же, ни через четыре дня, ни через неделю никто из экспедиции не вернулся. Женю снова стали одолевать страсти-мордасти. То ей представлялось, что он в Мурманске встретился со своей бывшей женой и они сейчас там трахаются без зазрения совести, то цепенела от мыслей, что на них напали бандиты… Причем, какая версия была страшнее понять было трудно. Когда казалась более правдоподобной первая, она тянулась под кровать, вынимала коробку с подарком мужа, открывала ее и разглядывала изделие. Надо же, подлец, и подобрал такого же размера и формы как будто отстегнул свой собственный. Но вот ощущение… Женя один раз попробовала, без особого эффекта. Самостоятельно у нее получалось лучше, особенно по свежим воспоминаниям… Потом откладывала подарок, снова тянулась под кровать вытаскивала бутылку водки, но наливала не всегда. От страха попасть в зависимость от зеленого змия (проклятая наследственность!) желание выпить куда-то терялось.

К концу второй недели, когда уже стало казаться, что она покинута навеки, Женя отправилась разыскивать того, кто мог хоть что-то знать. Никто ничего не знал, ни председатель, ни тетки у магазина, но в панику не впадали.

Зато на почте она услышала от теток, что тете Кире перепало от рыбачки. Наверное, после воспитательного воздействия продавщица и прикрыла свой вертеп, а, скорее всего, ушла в подполье. Сексуальные услуги вечно востребованы и доходы от них реальные. Жене, в общем-то, было безразлично, цел ли ее синдикат, главное, чтобы ее саму оставили в покое, хотя полной уверенности с такой публикой, конечно, быть не могло. Потому Женя старалась контролировать все звуки, всякое движение, все, что могло вызвать подозрение. В магазин ходила только в светлое время суток и, прежде чем войти в дом, осматривала его со всех сторон, потом прислушивалась у двери. Включив свет, в комнату проходила не сразу, пока не убеждалась, что все предметы на тех же местах.