Приключения архивариуса (СИ) - Дашевская Анна Викторовна "Martann"

С этими словами она потянула за ручку, дверь открылась, и мы вошли внутрь.

Зажженный госпожой Редфилд магический фонарик осветил большую и страшно захламлённую комнату: несколько заваленных чем-то столов, шкафы с книгами и с какими-то предметами, стеллажи, два или три кресла, табуретки. В правом углу, отгороженное стеклянной стенкой, чуть поблёскивало странное соединение колб, реторт, змеевиков и трубочек.

– Если окажется, что он занимался дистилляцией, ища новые рецепты келимаса, я съем собственную шляпу! – себе под нос пробормотала моя временная начальница.

– У вас нет шляпы, – тихо, но твёрдо возразил я.

– Вот поэтому я и уверена, что Буа-Жибо не искал идеальную форму перегонного куба, а был… Ага. Вот он!

– Кто?

«Ну, не могла же она найти здесь призрак последнего графа? – мелькнула у меня мысль. – Или могла?».

– Выключатель, Дюпон, – фыркнула госпожа Редфилд. – Мне нужен яркий свет. И давайте работать.

_______________________________

4 - {Cen Yalumeya – видеть то, что было раньше (эльф. квенья)}

5 - {Машикули – навесные бойницы, расположенные в верхней части крепостных стен и башен, предназначенные главным образом для вертикального обстрела штурмующего стены противника стрелами или ручным огнестрельным оружием, сбрасывания камней, выливания кипятка и смолы; также – галерея или парапет с такими бойницами.}

Глава 14

Работать – это просто.

Ну, то есть, конечно, ничего простого не было: запертые шкафы, набитые томами на разных языках, какие-то амулеты и артефакты, лабораторное оборудование, записи и гримуары, о которых вообще ничего не поймёшь, пока такая тетрадочка тебе пальцы не попытается откусить… И всё равно, я повторюсь, это куда проще, чем расспрашивать не слишком-то красноречивого Пьера или ждать каждую минуту, какой финт выкинет явившийся вроде бы и по приказу госпожи коммандера управитель.

Кстати, насчет неё.

Уж как меня жалели сослуживцы, какие физиономии скорбные складывали мне вслед! Будто госпожа Редфилд завтракает младенцами, а библиотекарей вроде меня пускает по вечерам на закуску к аква-вите. Ну, я и сам побоялся часок поначалу. А потом понял: с моей временной начальницей очень просто поладить, нужно только делать… Вы думали, то, что она прикажет? Вот и нет! Fais ce que dois, advienne, que pourra – Делай, что должно, и свершится, чему суждено.

Ну, это я всё думал и рассуждал, а руки тем временем делали привычную работу. Для начала госпожа коммандер занялась магическим оборудованием, теми самыми амулетами, чтобы освободить столы, а мне кивнула в сторону самого старого книжного шкафа. Замок в его дверце заржавел настолько, что открываться не пожелал ни при помощи ключа, оставленного в скважине и буквально к ней прикипевшего, ни методом магического взлома. Почесав в затылке, я плюнул и попросту замок этот выломал найденной тут же рядом отвёрткой.

Четыре полки, забитых старыми книгами.

Для меня вытащить первый из таких томов – всё равно, что для иного гурмана съесть самую раннюю спаржу. В иных обстоятельствах я бы долго размышлял, с какой полки начать и за что взяться первым делом, выбрать ли этот корешок благородного синего цвета или тот, багровый с золотом? Но госпожа коммандер периодически на меня поглядывала, и я протянул руку наугад.

Ита-ак…

Книга почти приклеилась к своим соседкам, но я аккуратно раскачал её и вытянул с полки. Положил на левую ладонь, правую устроил сверху, на передней обложке, и закрыл глаза. Что тут у нас?

Иоганн фон Темпль, «Богемский пахарь» с цветными гравюрами, издание Альбрехта Пфистера, год… Хм, вроде бы 1438. Или тридцать девятый? Но в любом случае, инкунабулы6 на дороге не валяются… А чем эта конкретная книга отличается от всех прочих? Ага, в пять рисунков внесены исправления, плюс сделаны пометки на полях.

Я записал всё это на странице нового блокнота и отложил книгу в сторону.

Спасибо бабушке Реверди, именно от неё я унаследовал этот странный дар, умение читать историю закрытой книги. А то ведь отчим, папаша Савар, собирался отправить меня по своей дорожке, в мясники. Я вспомнил его лавку, свисающие туши, бледных непристойно нагих куриц с полузакрытыми глазами, окорока, которые так хороши копчёными и жутковато выглядят сырыми, и содрогнулся.

– Что-то нашли, Дюпон? – тут же поинтересовалась госпожа коммандер.

Спиной она видит, что ли?

– Нет пока, ничего интересного. Книги редкие и дорогие, но к магии отношения не имеют.

– Вот, пожалуй, что… – голос раздался прямо у меня над головой, и я вздрогнул. – Вы записывайте, Жак, где есть пометки.

– Я так и делаю, госпожа коммандер.

– Отлично. А определить автора пометок вы можете?

Тут я задумался – о таком меня никогда не просили. То есть, откровенно говоря, такие раритеты и в руки мне раньше не попадали…

– Давайте попробуем.

– Давайте! – в голосе госпожи Редфилд звучал азарт. – Выберите что-нибудь и тащите вот сюда, на стол, я как раз его расчистила!

Взяв всё того же «Богемского пахаря», я перебрался на указанное место, раскрыл том, полистал в поисках надписей на полях…

– Ага, вот! Есть!

Палец с коротко обрезанным ногтем указывал на три коротких строчки. Выцветшие до коричневого цвета чернила, старо-латинский язык, летящий почерк. Я прикоснулся к пометке, зажмурился, и образы хлынули вдруг потоком. Смерть, закутанная в серый плащ и сжимающая в костлявой руке выбеленную временем кость.

Умершая женщина, от макушки до пят закутанная в белую ткань и скорбящий вдовец в чёрном, отказывающийся отдавать её разрушительнице наслаждений.

Философ в заломленном берете с жёлтым пером, чьи право и обязанность – рассудить спорящих.

Яркие картинки, тщательно выведенные шестьсот лет назад миниатюры.

И маг, читающий книгу, хватает перо и пишет на полях…

С трудом оторвав ладонь от страницы, я встряхнул головой.

– Ну? – нетерпеливо спросила госпожа Редфилд.

– Это было написано лет через сорок после выхода книги, – медленно проговорил я. – Вот эти три строчки писал маг… сильный маг, и, по-моему, некромант. И не здесь, не в этом замке.

– А где? Ну да, простите, Дюпон, это я уже требую невозможного. Вот что… Если встретите ещё записи этого же авторства – тоже помечайте.

– Да, госпожа коммандер.

Лавиния покосилась на своего помощника, по уши зарывшегося в вытащенные из шкафа книги. С каждой он обращался, как с потерявшимся и найденным щенком: осматривал, оглаживал корешок и обложку, заглядывал во фронтиспис, открывал на семнадцатой странице и придирчиво изучал экслибрис. Стопки томов вокруг него росли и множились. «Хороший мальчик, – удовлетворённо подумала госпожа Редфилд. – Молодец Равашаль, заметил. Как это я проглядела? Впрочем, ничего удивительного, в архив я не заглядывала лет пятьдесят, а то и больше…».

Она отложила очередную рабочую тетрадь и сказала негромко:

– Между тем, пора спать, Дюпон. Завтра будет новый рабочий день.

Жак с сомнением осмотрел результаты своей деятельности и спросил:

– И как с этим быть? Я тут начал выстраивать некую систему…

– Она прекрасно подождёт вас до завтра! В эту комнату никто не заходил как минимум полгода…

– Больше, – возразил он. – Самый новый журнал на рабочем столе – от 2181 года, четырёхлетней давности. Более новые были в спальне.

– Хорошо, Дюпон. Тем более, до завтра вашу систему никто не потревожит. Если хотите, для вашего спокойствия я наложу стазис…

– Хочу! – живо ответил Жак.

– Но тогда вам самому придётся его снимать, я с самого утра отправлюсь в Анже.

– А! О! – Задумавшись, молодой человек почесал в затылке. – Наверное, обойдёмся без стазиса. И в самом деле, если столько лет никто не входил сюда…

Кивнув, госпожа Редфилд сунула в пространственный карман наиболее заинтересовавшие её записи и пошла к двери.