Приключения архивариуса (СИ) - Дашевская Анна Викторовна "Martann"

Повинуясь жесту его руки, фонарик сорвался с места и полетел в угол комнаты. С чувством удовлетворения увидела Лавиния там, в углу между книжными шкафами, тёмную арку прохода и ступени винтовой лестницы, ведущей неизвестно куда.

– Хм… Интересно. Тогда быстро решайте, Дюпон, сперва поедим или сразу полезем смотреть, что там такое?

– Вначале поедим, – твёрдо ответил архивариус. – Потому что неизвестно, что там нас ждёт, лучше быть сытыми. Или нет? Или реакция притупляется? – тут он вскинул на неё озабоченный взгляд, и госпожа Редфилд даже оторопела, такими ярко-синими оказались у него глаза.

– Ерунда, – ответила она авторитетно. – Пять минут медитации, и всё заострится!

– С медитациями у меня не очень, – потупился Жак. – Я как-то сразу засыпал на практиках. Мне поставили тройку авансом и отправили вон.

– Сон – разновидность медитации. Впрочем, что мы о глупостях? Идёмте, Дюпон, нас ждёт рийет и пирог с дичью!

Дюпон проглотил слюнки и вскочил.

– А… закрывать будем? – кивнул он в сторону манящего проёма.

– А вы сможете потом открыть?

– Не уверен.

– Тогда мы сделаем вот что…

Прищурившись, Лавиния медленно повела рукой, проговаривая вслух формулу. Воздух возле проёма вроде бы сгустился, подёрнулся дымкой, уже из этой дымки соткалась картинка: угол стены, ничем не отличающийся от трёх других углов в этой комнате.

– Здорово… – заворожено проговорил Жак, делая шаг в сторону маленького чуда.

– Хотите попробовать сами? С вашей воздушной стихией это должно быть несложно… Ну-ка, жест вот такой, – Лавиния вновь вывернула пальцы в какой-то четырёхмерный кукиш, – и повторяйте: «Cen Yalumeya!»4

За ужином я всё больше помалкивал.

Госпожа коммандер расспрашивала Пьера о местном вине, о виноградниках, о том, какая рыба лучше всего идёт поутру на удочку, а какую надо ловить исключительно бреднем… В общем, наверное, это была своего рода светская беседа. Ну да, светская беседа между баронессой, профессором, высоким чином Службы магбезопасности и стариком, всю жизнь служившим камердинером у захудалого графа. А что такого?

В мире госпожи Редфилд и не такое бывает, наверное.

Ужин, кстати, был просто сказочный.

Не знаю уж, где моей начальнице удалось купить рийет, я сроду не пробовал такого вкусного! И колбаски, и копчёная утка, всему нашлось место в животе, а уж о пироге с дичью я буду вспоминать в старости, когда смогу только разваренную вермишель перетирать беззубыми челюстями.

Наверное.

Ко всему этому гастрономическому безобразию Пьер снова отварил картофеля, подал кувшин белого вина и домашнего хлеба, и что там ваши устрицы? Не люблю я их…

Наконец, последняя косточка утиного скелета была тщательно обсосана и заняла своё место в мусорном ведре. Старик пожелал нам доброй ночи и ушёл к себе, а госпожа коммандер поманила меня за собой и вышла во двор.

Уже стемнело, августовские крупные звёзды сияли в небе, и лёгкий ветерок доносил лишь журчание воды в Луаре.

Госпожа Редфилд уселась на траву на пригорке и раскурила трубку. Запахло яблоками и чем-то ещё сладким, хорошо знакомым, но неузнаваемым. Я шмыгнул носом и решился.

– А… можно спросить?

– Можно, Дюпон, – она махнула трубкой, и дымок свернулся в кольцо.

– Вы такая… важная персона. Вроде бы вам полагается как-то по-другому жить, а вы сами ездите разбираться с завещаниями, ловите преступников, лекции студентам читаете, и это… в лавку заходите за колбасой. Это правильно?

Она хмыкнула:

– Интересный вопрос. Важная персона, значит?

– Ну да.

– И за колбасой в лавку, по-видимому, надо посылать специального гонца?

– Ну да.

– А кто пишет правила, Дюпон?

Я задумался, потом ответил неуверенно:

– Король?

– Нет. Его величество лишь первый среди равных.

– М-м-м… Великие маги?

– С какой это стати? Я и сама маг не из последних, но никому не указываю, на каком боку ему спать.

– Тогда кто же?

– Подумайте об этом, Дюпон, на досуге, – она осторожно вытряхнула из трубки пепел и сунула её в потёртый кожаный мешочек. – А сейчас идёмте и узнаем, что же прятал в своём тайнике скромный граф Буа-Жибо.

Следуя указаниям госпожи Редфилд, я развеял морок, закрывавший потайной ход – это и в самом деле оказалось несложно! – и мы вдвоём подошли к ступенькам. К моему удивлению, здесь почти не было моего злейшего врага, пыли, и я спросил об этом госпожу мага.

– Думаю, хозяин поставил какие-то несложные амулеты, может быть, даже с самоподзарядкой, – ответила она, что-то рассматривая вверху. – Ну, вперёд!

– А такие бывают, с самоподзарядкой? – я поднимался по винтовой лестнице, почти уткнувшись носом в спину госпожи коммандера. И это изрядно нервировало.

Тем более что, собственно говоря, это уже была не спина…

Подъём оказался недолгим, каких-то три витка вокруг центрального столба, и мы упёрлись в дверь, сколоченную из таких толстых досок, что это были уже почти брёвна. Дверь была окована слегка проржавевшим железом и производила впечатление закрытой навсегда. Никаких признаков замка, скважины, засова или чего-то подобного не наблюдалось.

– Всё, пришли? – голос мой дрогнул, хотя я себе и запретил это.

– Ерунда, Дюпон… Минуточку…

Госпожа Редфилд приложила ладонь к тому месту, где должна была бы быть скважина и шепнула заклинание. Внутри дверного полотна что-то хрустнуло и посыпалось, будто сломалась песчаная скульптура.

– Ну вот, а вы говорили – всё. Вперёд!

Как оказалось, дверь преграждала вход на небольшую лестничную площадку. Справа и слева были арки, ведущие куда-то в темноту, прямо перед нами вновь оказались ступени ведущие… вниз!

– Как вы полагаете, Дюпон, что может быть за этими арками?

Я зажмурился, представляя себе план замка: ворота с башнями, двор, донжон, стены…

– Стены?

– Полагаю, вы правы. Думаю, похожий проход должен быть и из спальни, она точно в противоположной части здания. Это мы проверим позже, да и осматривать бойницы, зубцы и машикули5 мы будем потом. Идём вниз.

Теперь я смотрел сверху на коротко стриженую макушку с торчащим белым вихром. Правда, очень быстро мне стало не до этого: пришлось держаться за стену и внимательно следить, чтобы не поскользнуться за узких, истёртых временем ступенях. Оказывается, спускаться по винтовой лестнице ещё труднее, чем идти вверх!

Виток, второй… пятый… восьмой…

– По-моему, мы уже спустились ниже уровня земли, – сказал я сквозь зубы.

Любви к помещениям без окон во мне всё ещё не прибавилось.

– Вполне возможно, – равнодушно откликнулась госпожа Редфилд. – Не дрейфьте, Дюпон, мы всего-навсего идём в подвал.

– Но Пьер при мне спускался в подвал за вином и сыром! – возразил я; отчего-то идти и разговаривать было не так страшно. – И вход туда рядом с кладовой и кухней! И никаких тайных лестниц, нормальная дверь на засове! И лампа загорается!

– Не пыхтите мне в затылок, Жак! И почувствуйте разницу между понятиями «подвал» и «погреб», а?

Я покатал на языке оба слова. Подвал. Погреб. Ну…

– Пожалуй, да, разница есть. Вынужден согласиться.

– Между прочим, это у вас гуманитарное образование, Дюпон!

– А у вас?

– А у меня… какого только нет. Кстати, вот как раз филологического-то и нет, надо будет об этом подумать… в свободное время. Ага, мы пришли!

И снова перед нами была дверь. Обычная, никаких железных оковок и прочих излишеств: панель из тёмного дерева, кованая ручка в виде головы хищной птицы с кольцом в клюве, классическая замочная скважина. Впрочем, даже и эта самая скважина была не нужна, потому что дверь была приоткрыта, и из темноты за ней тянуло холодом.

Я сглотнул и спросил шепотом:

– Там может быть… кто-то?

– Бросьте, Дюпон, вы же взрослый человек! – ответила госпожа Редфилд в полный голос. – Чёрная рука и красная простыня, годами ожидающие маленьких мальчиков в темноте под кроватью, остались в далёком детстве. Мы с вами в подвале, и температура здесь днём и ночью низкая.