Остров погибших кораблей - Александр Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сьфо, идем вниз, – сказала Вивиана и спустилась с мужем в биологическую лабораторию. Там уже работали профессор Томсон и два ассистента – Тамм и Мюллер.
Лаборатория представляла собою довольно вместительную комнату, с большим квадратным окном в стене и двумя шестиугольными иллюминаторами в потолке. Левую стену занимала фотографическая лаборатория, правую – химическая. Над широкими столами с ящиками, как в аптеках, полки с книгами. На свободных местах стен укреплены различные остроги, гарпуны, полки и полочки с пузырьками и препаратами. Каждая пядь площади использована. Даже на потолке прикреплены овальные коробки, какие употребляют натуралисты, и пружинные весы. Посреди лаборатории стоял огромный стол. Здесь были расположены микроскопы, принадлежности для препарирования, набивки чучел и приготовления гербариев: скальпели, ножницы, пинцеты, прессы. Несколько табуреток с вращающимися сиденьями были укреплены так, что могли передвигаться вдоль стола. Томсон не спеша ходил по лаборатории, не спеша переставлял банки, мурлыча себе под нос, и работа спорилась в его руках.
Вечер прошел довольно тоскливо. А ночью сирена не давала спать. К утру сирена затихла, и Вивиана уснула крепким, здоровым сном.
Утро настало солнечное, ясное. Пили кофе на палубе, под тентом. Океан вздыхал темно-синими волнами ровно и ритмично, свежий морской воздух вливал бодрость; и, забыв свои ночные страхи и сомнения, Вивиана сказала:
– Как хорошо, Реджинальд, что мы отправились в это путешествие!
– Еще бы, – отозвался за него Симпкинс, уже снявший повязки, – мы сможем раскрыть загадку Слейтона.
– И загадки Саргассова моря, – задумчиво сказал профессор Томсон. – Тамм, приготовьте драгу. Надо поисследовать дно.
Пока Тамм снаряжал к спуску драгу, Томсон продолжал:
– Море-это многоэтажное здание. В каждом «этаже» живут свои обитатели, которые не поднимаются в верхние и не спускаются в нижние «этажи».
– Ну, это, положим, не только в море, – сказал Симпкинс. – И на земле житель подвала «не вхож» в бельэтаж...
– Маленькая разница, – вмешался в разговор Мюллер, – люди из подвала могли бы жить и в «бельэтаже», как вы говорите, а морские жители... для них это было бы гибелью. Если глубоководная рыба неосторожно поднимется выше установленного предела, она там разорвется, как взрывается паровой котел, когда его стенки не выдерживают внутреннего давления.
– Гм... так что морские обитатели бельэтажа могут спать спокойно, не боясь нападения снизу?
В каждом этаже есть свои хищники. Тамм опустил драгу – прямоугольную железную раму с мешком из сети. К мешку, для тяжести, были прикреплены камни.
– На какую глубину опустить? – спросил Тамм, разматывая вместе с Мюллером трос.
– Метров на шестьсот, – ответил Томсон.
Все молча наблюдали за работой.
– Убавить ход, – сказал Томсон.
Капитан отдал распоряжение.
– Ну, что-то нам послала судьба?
Два матроса пришли на помощь Мюллеру и Тамму.
Едва драга появилась на поверхности, как Тамм и Мюллер одновременно вскрикнули:
– Линофрина!
Все с любопытством бросились рассматривать морское чудовище. Вся рыба как будто состояла из огромного рта с большими зубами, не менее огромного мешка-желудка и хвоста. На подбородке этого чудовища был ветвистый придаток (для приманки рыб, как пояснил Томсон), а на верхней челюсти – нечто вроде хобота, с утолщением посередине.
– Это светящийся орган, так сказать, собственное электрическое освещение.
– А зачем ему освещение? – спросил Симпкинс.
– Оно живет в глубине, куда не проникает луч солнца.
– Жить в вечном мраке – тоже удовольствие! Угораздило же их выбрать такую неудачную квартиру!
– Вас еще больше удивит, если я скажу, что они испытывают на каждый квадратный сантиметр своей поверхности тяжесть в несколько сот килограммов. Но они даже не замечают этого и, поверьте, чувствуют себя прекрасно.
– Смотрите, смотрите, саргассы! – воскликнула вдруг Вивиана, подбегая к перилам.
На синей поверхности океана действительно виднелись отдельные округленные кистеобразные кустики, окрашенные в оранжевый и золотисто-оливковый цвета.
Все обрадовались саргассам, как будто встретили старого знакомого.
Между 2 и 6 августа корабль шел уже вблизи Бермудских островов. 5 августа плыли еще только отдельные кусты водорослей. Они были овальной формы, но под легким дуновением южного ветра вытягивались в длинные полосы. Гатлинг горел от нетерпения скорее попробовать на сплошных саргассах свои технические приспособления. Наконец 7 августа появились сплошные луга саргассов. Теперь уже, наоборот, синяя гладь океана выглядывала островками среди оливкового ковра.
– Вот оно, «свернувшееся море», как называли его древние греки, – сказал Томсон.
Гатлинг с волнением следил, как справится «Вызывающий» с этой паутиной водорослей. Но его волнение было напрасно: корабль почти не замедлял хода. Он резал саргассы, и они расступались, обнажая по обеим сторонам корабля длинные, расходящиеся синие ленты воды.
– Пожалуй, ваши предосторожности были излишни, – сказал профессор. – В конце концов для современных судов саргассы совсем уже не представляют такой опасности. Да и вообще их «непроходимость» преувеличена.
Поймав несколько водорослей, Томсон стал рассматривать их. Вивиана тоже наблюдала.
– Вот видите, – пояснил он ей, – белые стебли? Это уже отмершие. Саргассы, сорванные ветром и захваченные течением в Карибском море, несутся на север. Пять с половиной месяцев требуется, чтобы они прошли путь от Флориды до Азорских островов. И за это время они не только сохраняют жизнь, но и способность плодоношения. Некоторые саргассы совершают целое круговое путешествие, возвращаясь к себе на родину, к Карибскому морю, и затем совершают вторичное путешествие. Другие попадают внутрь кругового кольца и отмирают.
– Ах! Что это? Живое! – вскрикнула от неожиданности Вивиана.
Томсон рассмеялся.
– Это австралийский конек-тряпичник, а это актеннарии – самые любопытные обитатели Саргассова моря. Видите, как они приспособились? Их не отличить от водоросли!
Действительно, окрашенные в коричневый цвет, испещренные белыми пятнами, с изорванными формами тела, актеннарии чрезвычайно походили на водоросли Саргассова моря.
II. НОВЫЙ ГУБЕРНАТОР
На Острове Погибших Кораблей, с момента отплытия подводной лодки, события шли своим чередом.
Когда капитан Слейтон упал, сраженный пулей, Флорес молча постоял над лежащим окровавленным губернатором, потом вдруг дернул за руку склонившуюся над ним Мэгги и коротко, но повелительно сказал ей:
– Уйди!
Плачущая Мэгги, прижав ребенка, ушла.
Флорес наклонился к капитану со злой искоркой в прищуренных глазах.
Капитан Слейтон был его соперником в любви и в честолюбивых замыслах. У них были старые счеты. Насытившись видом поверженного, умирающего врага, Флорес вдруг приподнял Слейтона и столкнул его в воду.
– Так лучше будет, – сказал он и, обратившись к островитянам, крикнул: – Эй вы! Капитан Фергус Слейтон убит, и его тело погребено мною! Остров Погибших Кораблей должен избрать нового губернатора. Я предлагаю себя. Кто возражает?
Островитяне угрюмо молчали.
– Принято. Подберите раненых и ружья. Идем!
И он зашагал по направлению к своей новой резиденции, радуясь, что все разрешилось так скоро. Однако его удовольствие было неполным. Какая-то неприятная, беспокоящая, еще неясная мысль мешала ему, как тихая зубная боль, которая вот-вот перейдет в острую. Флорес шагал по знакомым «улицам», мосткам, переброшенным через корабли, пересекал полусгнившие палубы, поднимался на «горы» высоко сидящих в воде больших кораблей, спускался в «долины» плоскодонных судов, а какая-то беспокойная неясная мысль все сверлила его мозг...
Замешкавшись у одного перехода, он услышал голоса следовавших за ним ирландца О'Тара и старика Бокко.
– Как собаку, в воду... – говорил Бокко.
– Не терпится ему! – ответил О'Тара.
Голоса замолкли.
«Так вот оно что, – подумал Флорес, влезая на борт старого фрегата, – Недовольство!» И Флорес вспомнил угрюмое молчание, сопровождавшее его избрание.
Флорес не ошибся. Даже на огрубевших, одичавших островитян произвел неприятное впечатление слишком упрощенный способ похорон губернатора.
Флорес был не глуп. Подходя к губернаторской резиденции, находившейся на фрегате «Елизавета», новый губернатор уже обдумал план действия.
Войдя в большую, прекрасно обставленную каюту – бывший кабинет капитана Слейтона, – Флорес опустился в глубокое кожаное кресло, развалившись с независимым и вместе с тем гордым видом. Затем он звучно хлопнул три раза в ладони, совсем как Слейтон, даже лучше – отчетливее и громче.
На пороге появился негр.
Флорес посверлил глазами его черное лицо, но ничего не мог прочитать на нем.