Оживший кошмар русской истории. Страшная правда о Московии - Андрей Буровский

Точно так же и Петр I, который лично вытаскивал застрявшие в грязи пушки, заколачивал сваи, возглавлял атаки на шведские корабли, и Александр I, посвятивший парк в Царском Селе «Дорогим моим сослуживцам», всего лишь поддерживают «служебную» московскую традицию. Российская империя вышла из Московии и не всегда последовательно, но все же старалась продолжать ее путь.

Традиция тяглого государства позволяет многое что «списывать», оправдывать, в том числе и собственную агрессивность. Агрессивность Московии часто, слишком часто объясняли тем, что на ее границах нет никаких естественных преград: высоких гор, рек, пустынь. Лучше всего эта идея выражена в книге Ф.Ф. Нестерова, где утверждается: Россия открыта во все стороны света, и потому завоевание любых рубежей означает только одно — выход на новые рубежи. А со всех рубежей катятся бесконечные волны вражеских нашествий…

Это, мол, и потребовало от русских невероятной дисциплины и самоотверженности, готовности служить государству до последней капли крови. По Нестерову, Московия постоянно проигрывала по численности и по качеству вооружения, но всегда ухитрялась сосредоточивать максимум войск на необходимом направлении. А сами войска, при самом плохом вооружении и невероятной бедности, готовы были являть чудеса героизма, безоговорочно отдавая свою жизнь во имя и на благо государства. «Жить не необходимо», если «зато» противник задержался ненадолго, пока резал, и уже собственной гибелью человек внес вклад в общую победу… Если читатель сочтет, что я преувеличиваю, приписывая оппоненту лишнее, — то отсылаю вас к его книге.

Автор приводит пример, когда в память о некой героической рукопашной один из армейских полков получил редкий знак отличия — красные отвороты сапог. «Зачем же было выделять одну воинскую часть, когда весь народ на протяжении своей истории отбивался, стоя по колено в крови?» — патетически восклицает Нестеров[21].

Звучит романтически, красочно, и наверняка не у одного россиянина возникает эдакое сладкое пощипывание в носу, ощущение некоего воспарения над скверною и гадостью земной, приобщения к чему-то высшему.

Но ведь здесь заколдованный круг: мы служим, вечно воюем со всеми и тем самым создаем необходимость защищаться от нас. Оскаленные железом границы, негативное, опасливое отношение соседей к Московитам наглядно показывают: все против нас, надо служить своему государству! И то, что вызвано нашим же отношением к миру, служит превосходным подтверждением: мы, оказывается, правильно живем!

Психологи и психиатры называют это «самосбывающийся прогноз»: человек получает от жизни то, что он запланировал и что он несет в самом себе.

«Некто возымел желание повесить картину… И наш герой решает одолжить молоток у соседа, но потом его одолевают сомнения. «А вдруг сосед не захочет мне дать свой молоток? Он так нехотя ответил, когда я с ним вчера поздоровался. Конечно, может, он просто спешил. Или же нарочно притворился, будто ужасно спешит, а на самом деле хотел избежать разговора, потому что плохо ко мне относится. Интересно, почему он ко мне так плохо относится? Я всегда с ним любезен. Непонятно, что он против меня имеет, но тут явно что-то не так. Если бы кому-нибудь понадобился инструмент, я бы дал его без всяких разговоров. Почему он не хочет одолжить мне молоток, что я, съем его, что ли? Да и вообще я не понимаю, как можно отказывать людям в такой пустячной просьбе? Вот такие-то люди и отравляют нам жизнь… Может, он решил, что если у него есть молоток, а у меня нет, то я у него в руках? Ладно, сейчас я ему прочищу мозги».

Наш герой вскакивает, в ярости мчится к квартире соседа и звонит в дверь. Ничего не подозревающий сосед открывает дверь, но не успевает произнести и слово «здравствуйте», как на него обрушивается крик нашего героя: «Подавись ты своим молотком, ты, кретин!»[22]

Надо признать: Московия делает все необходимое, чтобы стать несчастной без посторонней помощи. Она несет исключительно самое хорошее, а ей подло отказывают в праве осчастливить соседей. Окружающие отравляют ей жизнь и не дают ей своих молотков. А Новгород к тому же воображает, что если он член Ганзы — то и Москва у него в руках. Приступы неврастении в духе: «Мы им… А они же нас ненавидят!! А за что?!» наверняка слышал каждый, они очень характерны для русского имперского сознания.

А ведь в основе — архаичные представления московитов. Сначала московиты в своем захолустье придумывают незыблемые правила жизни… причем не только для самих себя, но и для всего человечества. Потом они пытаются навязывать их всем окружающим народам… В глубине души московиты и сами чувствуют, что делают какую-то глупость… Отсюда и попытки любой ценой приписать соседям собственную агрессивность и упертость. У них получается: княжества Руси, а потом поляки и немцы никак не хотят позволить себя осчастливить. А еще они никак не дают себя наконец завоевать, что с их стороны тоже нехорошо.

При Симеоне Гордом начинается и противостояние Москвы с Западной Русью. Пока — на территории Северо-Востока. В начале XIV века Великое княжество Литовское пытается присоединить Можайск. Вспыхивает война и за Можайск, и за все верховья Оки. Вскоре Тверское и Суздальско-Нижегородское княжества, а затем и другие начинают искать поддержки против усиления Москвы у литовских Великих князей.

Увы! Даже очень сильные историки не могут порой отойти от вбитых с детства стереотипов. Я питаю глубочайшее уважение к высказываниям И. Ионова, но и у него прочитал, костенея от изумления: «Московские князья, начавшие как подручные татарского хана, превратились в защитников Руси от литовской агрессии»[23].

«Агрессия» Литвы — Западной Руси, включившей в себя 70 % всех земель и всего населения Киево-Новгородской Руси? Против кого? Против других русских княжеств? Тогда что же называется «собиранием русских земель»? А от кого защищает Москва свой дикий Северо-Восток? От русских подданных Великого князя Литовского? Спасители они наши!

Но Литва, Великое княжество Литовское и Русское (так оно полностью называлось), у И. Ионова русским государством не признается. Попытка присоединить к себе Можайск, Тверь и Суздаль рассматривается только как попытка «захвата» русской земли некими внешними врагами. Для Ионова «Русь» — это Московское княжество, и только оно; это государство и полномочно собирать русские земли.

Удивительно, но даже позиция Твери и Суздаля, пытающихся опереться на Литву против Москвы, Ионова ни в чем не убеждает. Он достаточно умен и культурен, чтобы не называть действия этих государств «предательскими», но логика ведь именно такова.

Получается вопиющий парадокс: 15 % русских земель — это и есть вся' Русь. 70 % — никакая не Русь. Стремление Твери и Суздаля стать частью государства, включающего 70 % Руси, — это откол от Руси… Почти по Оруэллу: «Мир есть война» и «Правда — это ложь». А Русь — это не Русь соответственно.

С этого времени, с середины XIV века, и начинается конфронтация Великого княжества Литовского и Московского княжества.

К этому времени относятся и документы, в которых трудно понять, про москалей речь идет или про татар. Я совершенно согласен с А.А. Бушковым в одном из его предположений (но только в одном!) — что для жителей и Европы, и конкретно Западной Руси часто оказывалось не очень важно, имеют они дело со степняками или с жителями Восточной Руси. Правда, А.А. Бушков тут же делает вывод, что Восточная Русь — это и были монголы. Что татары — это попросту войско, а орда — государство. Ну, и что Батый — это и есть Александр Невский. Вот с этими выводами я категорически не согласен.

Давно, в глухом Средневековье, философ Оккам сказал, что «не надо множить сущности сверх необходимого». «Переводя» с научного жаргона, высказаться можно так: нет необходимости выдумывать сложные объяснения там, где можно обойтись самыми простыми. И самое простое объяснение, как правило, самое верное. У философов есть даже такой термин: «Бритва Оккама». Принцип, отвергающий все чересчур сложные, слишком натужные объяснения чего-либо. «А теперь, мужики, поработаем бритвой Оккама».

Так вот, нет никакой необходимости предполагать тождество Бату-хана и Александра Невского. У нас достаточно фактов, свидетельствующих: и сам Александр Невский, и его потомки, московские князья, активно помогали монголам, были не только их данниками, но и их верными вассалами и соратниками. Мы также знаем, что европейцы изображали на картах «Великую Татарию» и «Великую Тартарию» там, где находились большие русские города (прекрасно известные европейцам). Вполне достаточно предположить, что московиты воспринимались в Европе как часть татарского войска? Примерно так же, как мадьярские части вермахта или как испанская «Голубая дивизия», шедшая в 1942 году на Петербург-Ленинград? Или как Войско польское в 1944 году воспринималось всеми (и самими собой) как часть Советской армии. Допускаю я и то, что московитов с татарами могли путать — особенно те, кто редко видел одних и ни разу не видел других.