Невообразимо далеко от дома - Павел Минка

– Во-во, он самый! Удивительный человек, не правда ли?

– Ничего удивительного в этом нет!

– Зайка, – снисходительным тоном сказала Халява. – Ты просто очень приземленное существо… Ты хоть мораль поступка Диогена знаешь?

– Какая мораль в онанизме?

– Как какая? Он же на самом деле не онанизмом занимался, а совершал философский эксперимент! Когда он его завершил, то пришел к выводу, что было бы неплохо, ощущая голод, просто потереть пузо для удовлетворения потребности…

– Ерунда какая-то!

– Нет, не ерунда! – спорила Халява. – Понимаешь, мы несвободны, потому что зависим от многих вещей. Скажем, от своего собственного тела. Нам постоянно, например, надо искать пропитание – и в этом наша несвобода. И Диоген, этот певец свободы, выразил мучительное стремление свободного духа избавиться от всего бренного и суетливого, от очередного фактора несвободы. Конечно, как избавиться – он не сказал, и жизненные формы, как видишь, едят до сих пор, но проблему-то уловил точно!

– Небось и ты ешь?

– Конечно! Я, кстати, уже успела позавтракать, причем здесь, на свалке. Кто-то выбросил тухлую рыбу. Глупцы, это же такая вкуснятина!

– О! – удивленно выдохнул Иванов.

– Халявам тоже надо есть, – язвительно сказала Халява. – А еще спать, отдыхать и ходить в туалет. Сексуальная функция, кстати, присутствует тоже. Еще я люблю пиво, правда, стараюсь его пить немного и редко – берегу фигуру.

– Я тебя воспринимал как… эм… говорящий предмет, что ли… – сказал Иванов. – Не думал, что вам надо все это.

– Это нормально! – сказала Халява. – Глядя на твою недоразвитость (без обид, пожалуйста, я ведь просто констатирую факт!), мне казалось первое время, что ты просто ходячая говорящая кукла. Ведь, выражаясь опять же на твоем языке: ты какой-то деревянный…

– Не волнуйся, как только мы выпутаемся из всего этого, я буду о тебе заботиться, – пообещал Иванов. – У меня рядом с домом много мусорных баков. Я буду поить тебя пивом. Правда, с сексом ничего не обещаю, извини, я только по любви и после свадьбы!

– Буду очень признательна, – сказала Халява. – Слушай, не мог ли ты начать заботиться обо мне уже сейчас? Видишь вон гриб растет? Закинь его в меня, пожалуйста!

– Куда в тебя? – удивленно спросил Иванов.

– Открой пачку, положи туда гриб, и закрой! – сказала раздраженно Халява.

Иванов удовлетворил ее просьбу. Пачка задвигалась, пережевывая гриб. Иванов заглянул внутрь пачки (ему захотелось посмотреть на процесс поглощения еды), но тут же отвернулся. Оказалось, что он слишком брезглив.

– Чертовски вкусно, – сказала Халява. – Оставить тебе кусочек?

– Нет, не надо, я пока не хочу есть! Что это за гриб, кстати?

– Это «куреха», – сказала Халява. – Очень вкусные грибы. Пока растут – варятся в собственном соку. Лучший сорт – с розовыми или зелеными шляпками.

– Я запомню, – пообещал Иванов. – А земляне могут их есть?

– Наверное, могут, – сказала Халява. – Кстати, курехи – хорошие музыканты. Если тебе повезет, то услышишь, как они играют на мультирояле.

Иванов вздохнул. Одно дело – пообщаться с гигантским пудингом или с настоящим богом, но грибы-музыканты – это уже перебор… Хотя чего удивляться?

– А что они играют?

– Похоже на джаз, – ответила Халява. – Я, знаешь ли, в музыке – не сильный специалист… Эээээккккк! – вырвался звук из пачки.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил Иванов.

– Ничего, я просто рыгнула, – Халява залилась неловким смехом. – Извини, зайка!

– Ничего! Такое смущает меньше всего…

– Так, теперь я не голодна, и можно обсудить то, что с нами произошло. Ты должен признать, что я ловко все провернула…

– Что провернула?

– Ну, конечно, беседу со Спаталихроном, – сказала Халява.

– Ты провернула? Да ты храпела громче роты солдат!

– Не хочется спорить с тобой, но боюсь, ты заблуждаешься, – сказала Халява. – Но ты должен знать, что за всеми великими мужчинами стоят великие женщины. Именно они и делают мужчин великими. Ты, конечно, явно не гений, но даже из такого ничтожества я могу сделать что-то дельное… На самом деле я так и не уснула. Все это время я сосредотачивалась на проблеме Спаталихрона. И не храпела, а таким образом внушала тебе все те идеи, которыми ты и убедил того Изначального…

– Что ты такое городишь? – возмутился Иванов.

– Чистейшая правда, – настаивала Халява. – А откуда тогда взялись все эти потрясающие доводы, с помощью которых ты убедил Спаталихрона и помог решить его проблему?

– Как откуда? Из моей головы. Я закален в спорах…

– Ты еще скажи, что у тебя на родине сплошь и рядом одни философы, шастающие по городу подобно Сократу и спорящие по поводу и без повода?

– Что-то вроде того… – сказал Иванов.

– И ты хочешь сказать, что и раньше тебе удавалось так логично рассуждать о месте бога в мироздании и его предназначении?

– Когда выпью – и не такое могу!

– Алкаш чертов, – возмутилась Халява. – Ты пытаешься пьяный бред выдать за высокие размышления о боге, мироздании, бытии и смысле жизни.

– Ну да… – просто ответил Иванов и непонимающе заморгал.

– Нет, зайка, ты – не Сократ. Это не в твоем духе!

– Не в моем духе? Да я экстраординарно владею логикой!

– Э-кстра-ор-ди-нар-но – какое красивое слово! – задумчиво сказал Халява. – Ты хоть знаешь, что такое логика?

– Ну… это когда думаешь… – выдавил Иванов. – Да что я с тобой говорю – ты же женщина! А объяснять, что такое логика женщине – дело бесполезное. Это как пытаться плевком попасть в солнце.

– На солнце плюнуть не так уж и сложно, – сказала Халява.

– Неважно, – спорил Иванов. – Со Спаталихроном все я придумал! Я все помню!

– Ладно, как хочешь, – согласилась Халява. – Я не представляла, что это тебя так заденет! Спорить с дураком – себя не уважать. Скажи, у тебя бывает смех без причины?

– Никогда, – заявил Иванов.

– Уверен?

– Вполне, – Иванов хихикнул.

– Чего ржешь?

– Да так…

– Эх, – вздохнула Халява.

– Ладно, хватит об этом, – отрезал Иванов. – Мне бы хотелось узнать у тебя кое-что…

– Что? – настороженно спросила Халява.

– Ты тогда говорила, что у Спаталихрона есть какой-то недостаток. В чем он заключается?

– Это очевидно, – ответила Халява.

– Не для меня.

– Ты же чертов гений полемики, – сказала Халява. – Сократ наших дней! Подумай часок-другой, возможно, до тебя и дойдет…

– Да прекрати ты уже! Я не знаю!

– Попроси вежливо!

– Пожалуйста, дорогая Халявушка, открой мне секрет. В чем недостаток Спаталихрона?

– Ладно, так и быть, уговорил, – сказала Халява. – Единственным недостатком Спаталихрона является метеоризм, сопровождающийся постоянным флатусом.

– Это что еще такое?

– Это, дорогой мой, когда существо непроизвольно портит воздух. Ты что, не замечал? Не чувствовал запах?

– Немного. Но я думал, что так пахнет сера…

– Спаталихрон сам не может узнать о своих проблемах с кишечником. Сравнительный метод, как ты уже понял, ему неизвестен. Когда он творил других существ по своему образу и подобию, то они все тоже получали наследственность в виде метеоризма. Поскольку Спаталихрон почти не имел контактов с внешним миром, то он считает, что беспрерывное испускание газов – нормальное явление, а отсутствие этого он считает изъяном. Неумение сравнивать – очень характерная черта богов. Поэтому если надумаешь вдруг стать богом, учитывай это.

– Ты шутишь?

– Почему это шучу? Нет плохих профессий, каждая профессия по-своему полезна и нужна. Бог – это такая же профессия, как сметчик или учитель, только звучит очень пафосно. Легких профессий не так много, и бог – одна из самых сложных. Но не труднее, чем быть сантехником.

– Как ты можешь так говорить о боге! – испытывая, возможно, впервые в жизни религиозный трепет, возмутился Иванов.

– А что в этом такого? Никакого кощунства, лишь констатация факта!

Иванов подошел к ларьку и увидел полки витрины, уставленные товарами. Не читая названий, он по внешнему виду определил пиво, водку, лимонад, воду, шоколадные батончики, жвачки и другие типичные для ларька товары. Окошко ларька было открыто, Иванов нагнулся к окошку, заглянул внутрь и увидел массивную грудь толстой продавщицы.

– Дайте мне литр пива.

– Какого?

– Все равно!

Из окошка высунулся коричневый пластиковый патрон с жидкостью. Иванов открыл крышку и присосался к бутылке.

– Деньги у тебя хоть есть? – шепотом спросила Халява.

– Совсем забыл про них, – испугано сказал Иванов. – Бежим!

И он бросился бежать подальше от ларька, слыша громкие ругательства продавщицы в свой адрес. Пробежав несколько дворов, он остановился, быстро дыша.

– Фух! – сказал Иванов. – Первый раз такое со мной.

– Связалась на свою голову! – ворчала Халява. – Он не только абсолютный кретин, но еще и вор.