Мой босс из ада (СИ) - "Anyuta"

Он размашистым шагом вышел из кабинета, и я, собрав последние силы, ринулась за ним. Мы остановились около маленькой дверцы, ведущей в комнату охраны.

— Входите! — потребовал он.

Я проскользнула внутрь и первое, что увидела, был монитор, на котором застыла душещипательная картинка. На ней я мило, как акула карасю, улыбалась вчерашней кандидатке в секретари. Он нажал на какую-то кнопочку на мониторе, и картинка на экране ожила. Я как раз умоляла девушку никуда не уходить, а дождаться.

— Что это? — я непроизвольно попятилась к выходу.

— Запись с камер видеонаблюдения, — отчеканил босс.

— Да как же это… — начала возмущаться я, заливаясь краской стыда. — Да что же это получается… вы за мной следите что ли? Да это несправедливо! Это нарушение прав человека!

— Вообще-то при приеме на работу вы сами подписывали бумаги, что не имеете ничего против видеосъемки, — спокойно объявил Глеб Юрьевич. — Съемка ведется в ваших же интересах, на случай буйных посетителей. Вы хоть что-нибудь из того, что подписываете, читаете?

Он замолчал, и в наступившей зловещей тишине одиноко звучал мой голос.

— …Глеб Юрьевич по мужской части слаб, вот, видать, и компенсирует таким образом…

Ну почему, почему в этот момент пол не разверзся подо мной, и адская бездна не поглотила бедного завравшегося секретаря? Почему не громыхнул гром, и молния в ту же секунду превратила его в горсточку пепла? Это было бы гораздо лучше, чем стоять сейчас напротив своего начальника, ощущая его прожигающий взгляд.

Вот теперь уж точно все пропало.

— Я все объясню, — пролепетала я, еще не зная, что вообще может служить оправданием в такой ситуации.

16

— Хорошо, — согласился Глеб Юрьевич. — Только, пожалуйста, не здесь.

— Конечно, — закивала я.

Желание немедленно выполнить любую его просьбу ежесекундно увеличивалось в геометрической прогрессии. Если так пойдет и дальше, мою покорность и покладистость смогут ставить в пример всем угнетенным женщинам востока.

Босс быстренько нажал на мониторе какие-то кнопочки, и компрометирующее видео исчезло с экрана. Полагаю, что навсегда. По крайней мере, ни он, ни я не были заинтересованы в том, чтобы оно сохранилось для истории.

— Идемте, — он решительно направился к своему кабинету, и я послушно засеменила за ним, стараясь по пути придумать путное объяснение того, что заставило меня наговорить кучу гадостей про своего начальника.

Всю дорогу Глеб Юрьевич хранил молчание. Ни взглядом, ни намеком он не выдал своего отношения ко мне. Восторгаясь его умением владеть собой, я одновременно пыталась угадать, какие чувства сейчас бушуют под этой глыбой льда. То он вообще обо мне думает? Ненавидит? Презирает? А может, жалеет убогонькую?

Войдя в приемную, я уже собралась открыть рот, чтобы низвергнуть на шефа потоки извинений. Но он многозначительно указал взглядом кудато под потолок. Я посмотрела в ту сторону и увидела крошечный глазок видеокамеры. Вот он, виновник всех моих бед!

Не задерживаясь, босс распахнул передо мной дверь своего кабинета и я, собрав в кулак все свое мужество, шагнула через порог.

— Присаживайтесь, — он указал на маленький диванчик в углу.

И как только мои среднестатистические ягодицы коснулись экокожаной обивки, перед носом возник пластиковый стаканчик с водой и белоснежный платок.

— Как видите, я подготовился, — ответил Глеб Юрьевич на мой немой вопрос.

Что же это значит, он считает меня плаксой? Ну ничего себе имидж умудрилась я создать всего за несколько дней. Нерасторопная истеричка с нездоровой страстью к вранью. И ведь сама во всем виновата. Нет, надо с этим что-то делать.

Мой шеф расположился напротив меня и, сложив руки на груди, приготовился слушать.

— Понимаете… все это недоразумение… — начала лепетать я. — Эту чудовищную ошибку я совершила, потому что не хотела оставлять работу.

Брови шефа сдвинулись, и между ними образовалась суровая складка. Мне вдруг захотелось коснуться ее пальцем и разгладить. Наверное, более неподходящего момента нельзя было и представить.

— А мне казалось, что вы очень даже хотели побыстрее покинуть это место, — строго произнес босс.

Да, хотела. Тут не поспоришь. Но это было до того момента, как я расхотела. Но разве способен мужчина понять мою логику? Особенно если учесть, что я сама в ней слегка запуталась… Объяснить, почему я передумала, будет, пожалуй, трудно. Ну что я ему скажу? Что всерьез рассчитывала наладить поставки шоколада в ящик своего стола? Или что мне вдруг пришла в голову идея выйти за него замуж? Нет, надо срочно придумать чтото более правдоподобное.

— Понимаете, — начала оправдываться я. — Тут произошла такая неприятная история… Мою старенькую бабушку обманули мошенники. Представляете, взяли на ее имя кредит. А она и не знала! И вот теперь нам круглосуточно названивают коллекторы, требуя отдать долг, а иначе угрожают выгнать нас из квартиры.

Я покосилась на платок, размышляя, не настало ли время для его выхода. Хотя, нет. Постараюсь сегодня разрушить сложившийся стереотип. Никаких слез!

— И теперь мне очень нужны деньги, — мелодраматично закончила я. — Я так нуждаюсь в этой работе.

Я бросила быстрый взгляд на Глеба Юрьевича, пытаясь разгадать, какое впечатление на него произвела моя душещипательная история. Складка на его лбу стала немного глубже, и я уже почти обрадовалась. Да уж, старенькие бабушки — безотказный вариант. Может, добавить еще что-нибудь про бедного хромого котенка, нуждающегося в срочной операции?

Нет, все-таки это перебор.

— Ну раз такое дело, — деловито произнес Глеб Юрьевич, — мы не можем оставить вас без помощи.

Да! Получилось! Я старалась не выдавать своей радости. Ну же, дорогой Глеб Юрьевич! Сейчас отличный момент, чтобы простить меня и попросить забрать заявление об уходе. Эх, еще бы и двойной оклад сохранить…

— Приводите завтра бабушку к нашим юристам, — сверкнув глазами, заявил босс. — Эти ваши мошенники пожалеют, что вообще на свет родились. Да и банкиры, кстати, тоже.

Шах и мат.

Я вся сжалась. Теперь на диване сидела маленькая-маленькая Яна, в крошечной грудной клетке которой отчаянно трепыхалось мизерное сердечко.

— Что-то не так? — спросил босс, заметив мое состояние.

— Да, — еле слышно пролепетала я. — То есть нет…

— Что нет? — не понял он.

— Бабушки нет.

Брови босса поползли вверх, глаза расширились, и, кажется, в них заплясали язычки самого настоящего адского пламени.

— Как это нет? — спросил он сдавленным голосом, который пока еще пытался как-то обуздать. Но далеко ли до беды?

— То есть бабушка есть, — поспешила заверить его я.

— А чего же нет?

Ого, угроза в голосе стала слышна отчетливее! Может, лучше не продолжать этот опасный разговор, а постараться тихонько убраться из кабинета?

— Кредита нет. И мошенников нет, — проблеяла я, чувствуя себя маленькой кудрявой овечкой, принесенной на заклание.

— Да что с вами происходит! — Глеб Юрьевич все-таки не смог сдержаться и перешел на крик. Возможно, в первый раз за всю свою карьеру. Поздравляю, Яна. — Чего вы вообще добиваетесь? — Ох, видно здорово у него на душе накипело. — То вы не хотите работать, то хотите! Что вообще творится? Или битье папкой по голове — необходимое условие для работы? Немедленно отвечайте, почему вы говорили обо мне эти… эти… мерзости?

Он обвел кабинет гневно сверкающими глазами, как будто и правда хотел найти подшивку поувесистей, чтобы от души шандарахнуть меня по самому слабому месту. Ну то есть по голове.

Странно, но его крик словно придал мне сил. Да и вообще, что это он себе позволяет? Я вскочила с дивана, который скромненько занимала все это время. Голова и плечи сами по себе подались вперед, руки сжались в кулачки.

— Да это вы, между прочим, во всем виноваты! — закричала я, окончательно заняв стартовую позицию заправского бойца.