Одлян, или Воздух свободы - Леонид Габышев

С Робертом и Геной Ян несколько раз встречался. Оказывается, парни в Новосибирске поступили учиться тоже в профтехучилище номер шесть. Ян проводил их на поезд, а на следующий день уехал сам.

5

С первого сентября Ян пошел учиться в училище и в девятый класс вечерней школы.

Вдали от дружков, от Падуна его не тянуло на воровство. В большом городе не так бросалось в глаза, что люди с работы чего-то тащат. А в Падуне жители были на виду, и Ян видел, как многие, даже уважаемые в селе люди с работы перли все, что было можно. И плох считался тот мужчина, кто не прихватил хотя бы дощечку. В хозяйстве и она пригодится.

Вечером Ян сидел дома и смотрел телевизор. В квартиру позвонили. Открыл дверь. На пороге стоял лейтенант Насонов. Оказывается, заводоуковский уголовный розыск просил помощи у своих волгоградских коллег. Заводоуковских ментов интересовали вещи из двух домов. Их Ян обчистил в Падуне. Участковый поговорил с сестрой Яна Татьяной и ушел ни с чем. А краденые вещи здесь лежали. Явись Насонов с санкцией прокурора на обыск, без труда бы нашел.

Участковый поговорил и с теткой Яна, и отослал заводоуковскому уголовному розыску ответ: Петров в Волгоград ворованных вещей не привез.

Ян захотел замести следы и написал письмо Петьке Клычкову. Просил его подбросить боеприпасы на балкон участковому или потерпевшему в ограду. Ян думал, если Петька так сделает, с него снимается одна квартирная кража: раз боеприпасы подброшены в Падуне, то и вора будут искать там.

Яну радостно жить в Волгограде: такой большой город, и он — его житель. А завтра, в воскресенье — он услышал по телевизору — на Мамаевом кургане будут открывать памятник-ансамбль героям Сталинградской битвы. Из Москвы выехала правительственная делегация во главе с Генеральным секретарем Леонидом Ильичом Брежневым. У Яна забилось сердце: завтра поедет встречать правительственный поезд и увидит Брежнева наяву, а не на фотографиях или по телевизору. Об этом всем друзьям в Падуне расскажет.

В воскресенье проснулся рано. Позавтракав, поправил перед зеркалом галстук, — на нем изображена обнаженная девушка, — и заспешил на электричку.

Сошел на станции Волгоград-1 и поднялся на перекидной мост, сверху оглядывая перрон. Перрон чисто подметен, и по нему расхаживали всего несколько человек. Где же люди? Почему никого нет? На привокзальной площади людей тоже немного. А ведь здесь всегда полно народу. Хотел пойти на вокзал, но, увидев трех милиционеров на углу, понял: людей туда не пускают.

Обошел привокзальную площадь и подошел к вокзалу с другой стороны. Но и там наряд милиции. До Яна дошло: на перрон не попасть и правительственный поезд не встретить. Все ходы и выходы перекрыты. «Неужели не посмотрю Брежнева и всю правительственную дел стацию? Ладно, — решил он, — чтоб не прозевать поезд, буду ходить по мосту». Покурив, поднялся по обшарпанным ступенькам на мост и стал расхаживать, давя косяка на перрон. Там стояли два генерала.

Подошел средних лет мужчина в штатском.

— Парень, хватит гулять. Давай отсюда.

Спустился с моста и больше не поднимался. Бродя около вокзала и шмаляя сигареты, прислушивался к разговорам празднично одетых людей и вскоре узнал: не он один хотел бы встретить правительственный поезд. Желающих много. Всем хотелось посмотреть Брежнева, Гречко и других военачальников.

Молоденькая женщина объяснила Яну: правительственная делегация вначале остановится на часок-другой в гостинице «Интурист» или «Волгоград» и, подкрепившись, поедет на Мамаев курган по улице Мира, а потом свернет на проспект Ленина.

Ян ушел с привокзальной площади на улицу Мира и стал ждать. Там кишмя кишело радостных людей. Жители города-героя, возбужденные, ждали правительственную делегацию. Все движение городского транспорта в центре приостановлено. Усиленные наряды милиции и солдат прохаживались по улицам.

Со стороны главной площади показался бронетранспортер. В нем стоял генерал-полковник Ефремов и в правой вытянутой руке держал горящий факел. От него на Мамаевом кургане в зале воинской славы зажгут Вечный огонь.

Бронетранспортер, а за ним и правительственные машины приблизились. Народ ликовал, повсюду слышались возгласы приветствия. Ян стоял в толпе и, так как был невысокий, Брежнева не видел.

Он потопал на вокзал, сел в отходящую электричку и поехал на Мамаев курган. Но электропоезд шел только до «Второго километра», одну остановку не доезжая.

Ян вышел из вагона и пошел по шпалам. Подойдя к мосту — под ним проходила автотрасса, — увидел: по ней медленно едет бронетранспортер с генерал-полковником Ефремовым, а следом —«Чайка». В передней машине с открытым верхом стоят четыре человека и машут ликующему народу руками. «Чайка» подъехала ближе, и Ян отчетливо видит Брежнева. Он поднял перед собой сомкнутые руки и машет ими, благодаря жителей Волгограда за теплый прием. Других двоих Ян не знал. А сзади всех, немного сгорбившись, стоит министр обороны Советского Союза маршал Гречко.

Машины проехали, и Ян тронулся дальше.

К главному входу на Мамаев курган он решил не идти, а свернул, как только достигли подножия.

Сбоку маячила игла городской телевизионной вышки, и он сквозь пожелтевшие листья деревьев, посаженных на кургане после войны, поглядывал на нее. Пиджак давно снял — день выдался по-летнему жаркий, и он готов был сбросить рубашку и брать вершину Мамаева кургана в одной майке.

На полдороге к памятнику-ансамблю людей, поднимавшихся на курган, остановили солдаты. Они цепочкой отсекли путь к вершине, где стояла пятидесятидвухметровая скульптура «Родина — Мать».

Прямо перед собой он увидел бетонную площадку. Это был дот или дзот — он не знал, что это. На площадке стояли человек десять, в основном мужчины. Они курили и уговаривали солдат, чтоб их пропустили на открытие памятника-ансамбля. Солдаты непреклонны и готовы лечь костьми, но людей не пропустить.

Народу у бетонной площадки собралось человек пятьдесят. Кто-то включил транзисторный приемник — передача об открытии мемориала началась. Голос из приемника подхлестнул Яна, и он спрыгнул с бетонной площадки. Дальше шел крутой спуск. Возле него стояли солдаты. Он подумал: если всем разом кинуться с этого спуска, то солдат можно смять и прорваться на торжество. Пусть многих поймают, но за себя он уверен: солдаты, обутые в сапоги, его не догонят.

Все больше людей, мужчин и женщин, подходили к спуску и уговаривали солдат. Но они выполняли приказ и пропустить никого не могли. Тогда Ян решился: оттолкнув солдата, с криком «за мной!», будто в атаку, ринулся с крутизны. А за ним и многие ломанулись.

Несся стремительно. Бежать вниз — легко. Он выставил перед собой локти и сшиб несколько солдат. Прыжки достигали трех и более метров. Едва касался земли, отталкивался и, чудом минуя деревья, летел вниз. Спуск кончился. Он думал — все, убежал. Но только вышел из кустарника, увидел впереди шеренги солдат. Они опоясывали Мамаев курган, и пробраться на торжество ни с какой стороны было невозможно. Он оглянулся: за ним шли около десяти мужчин. Остановился и подождал. Из кустарника выходили люди. Всего стало человек пятнадцать. Ян затесался в середину, и толпа пошла к шеренгам солдат. Мужчина, что шел впереди, спросил:

— Кто у вас старший?

— Сейчас придет, — ответил ефрейтор.

Появился майор. Молодой, среднего роста, не строгий на вид.

— Так, товарищи, — обратился он к прорвавшимся, — спускайтесь за железную дорогу. Здесь находиться нельзя.

— Товарищ майор, нас немного, пропустите. Хотим открытие посмотреть, — сказал мужчина, что старшего спрашивал, и Ян, чтоб лучше слышать разговор, подошел.

— Не могу, — ответил майор. — Вход по пригласительным билетам.

— Мне очень надо. Я даже обязан там быть. Мой отец погиб здесь, на Мамаевом кургане.

— Где вы работаете?

— В школе, директором.

Ян посмотрел на директора. На лацкане черного пиджака красовался поплавок с открытой книгой.

— Что же вы не смогли достать пригласительный билет?

— Не смог. Конечно, директор тракторного завода присутствует, присутствуют директора «Красного Октября» и «Баррикад» и их дети. Но нам-то, нам как туда попасть? Чем мы хуже других?

Майор молчал.

По громкоговорителям слышны выступления участников-торжественного открытия мемориала. Сейчас несся рыдающий голос Валентины Терешковой, и Ян очень жалел, что не увидел первую в мире женщину-космонавта.

Майор повторил приказание:

— Отойдите, товарищи, за железную дорогу. Нельзя здесь стоять.

Из толпы вышел высокий, крепкий мужчина в сером костюме, со светлыми, свисающими в разные стороны волосами и, не называя майора по званию, начал говорить: