Россия: страна негасимого света - Александр Андреевич Проханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он скуп на похвалы, но иногда нас, молодых тогда писателей, он хвалил. И высшей похвалой в его устах было: но ведь ты — солдат. Потому что сам он был солдатом. Для него Жуков был солдатом, для него вся блистательная плеяда маршалов была плеядой солдат. И над этой плеядой солдат для него возвышался лишь один воитель — генералиссимус Сталин.
Бондарев выстоял. Тьма медленно и неуклонно рассеивается. Поднимается заря. Русские люди вновь сбрасывают с себя страшное иго, вновь соединяются, вновь звучит их голос, вновь звучит наша русская музыка. Вновь мы идём в наш весенний поход.
Произошло чудо. Крым нежданно возник из тёмной ночи. Ничто не предвещало его, и он возник как светоч, как светило. Но это чудо, ниспосланное судьбой, пришло к нам только потому, что наши люди строили для этого ковчега причал. Старики, которые не выносили этой страшной поры и умирали, офицеры, которые искали крючок, чтобы повеситься, не рождённые младенцы, которых мы миллионами не досчитались в эти страшные годы, — все это были солдаты, потому что они не хотели жить под этим игом. Они отрицали этот строй, отрицали его дьявольскую победу, они сражались. И они были той пристанью, к которой причалил Крым. И среди тех, кто строил этот причал, был Бондарев. У него на груди — орден Нахимова, который преподнёс ему референдум.
В этот день, дорогой Юрий Васильевич, мы поздравляем тебя и говорим: «С днём рождения, солдат»!
Слава пехотинцу Рамзану[15]
Рамзан Кадыров сообщил, что намерен уйти с поста главы Чечни. Неужели его так допекли московские либералы? Неужели он не понимает, что для своего народа он — не просто менеджер, а духовный лидер? Рамзан, не торопись уходить!
Во время первой чеченской войны я был в Грозном, Еще дымился разгромленный дворец Дудаева, не было ни одного целого камня, и деревья с обрубленными ветвями тоскливо и страдальчески смотрели в серые небеса. В одном месте упавший снаряд пробил землю и выдрал трубу газопровода. Газ шумел, и драная, со стальными лепестками труба ревела алым пламенем. Вокруг трубы стояло пепельно-белое горячее облако. В этом облаке, неподалеку от взрыва, росла вишня. Её обмануло тепло, обманул свет — и она зацвела. Среди февраля, снега, среди грохочущих выстрелов цвела божественная маленькая вишня. Я не мог понять, что это: обман, иллюзия? Или таинственная метафора, среди войны, черноты, среди искорёженного металла говорящая, что наступит пора долгожданного мира и цветения?
И вот с моими друзьями по Изборскому клубу я в Грозном. Цветение состоялось. Восхитительные кварталы, изумительные дворцы, библиотеки, небоскрёбы, увенчанные сверкающими ночными коронами, поразительной силы и красоты институты, университеты. С какой любовью чеченцы показывали мне аудитории, компьютерные классы! На встрече со студентами мне было интересно и тревожно, потому что вопросы были сложны, наполнены смыслом, исканием. Вопросы гуманитарные, исторические, философские.
Сегодня чеченский народ переживает интенсивный период своей истории, в которой складывается прошлое и будущее. Чечня ищет ответы на глубокие мировоззренческие вопросы. В центре исторических исканий стоит фигура Ахмат-хаджи Кадырова, человека уникального и удивительного, чьё значение просматривается всё с новой и новой силой и красотой. Помню, во время войны, в маленьком, недавно отстроенном здании административного корпуса в Ханкале я встречался с Ахмат-хаджи и пожимал его руку. До сих пор моя ладонь помнит тепло этого сильного пожатия.
Он совершил удивительный подвиг — остановил войну. Подставил свою грудь страшному напору зла, ненависти истребления, возмездия, реванша. Всё это ударило его в грудь и развернулось. Благодаря Ахмат-хаджи Кадырову чеченская история совершила таинственный разворот и двинулась в сторону от войны и насилия. Он сделал это, будучи преображенным. Быть может, ангелы нашептали ему на ухо этот подвиг, это грядущее свершение, которое кончилось его трагической смертью. Мученик, герой, он становится национальным святым, и даже после смерти правит духовными силами сегодняшней Чечни.
Его сын Рамзан Кадыров подхватил бурлящую, кипящую чеченскую реальность и превратил ее из страданий, из непонимания в историческое творчество. Сегодня в Чечне идея государства Российского — почти культовая. Чечня неотрывна от Российского государства, часть Российского государства. Идея державы, многонационального, многокультурного, многорелигиозного социума пропитала чеченскую философию и идеологию. Идея многонациональной державы и идея справедливости, которая должна царить в державе, — справедливости, которая является ключевым понятием Корана, наполняет сегодня труды чеченских историков и философов. Каждый народ, говорят чеченцы, драгоценен. Каждый народ является государствообразующим.
Каждый народ поддерживает столб, на котором зиждется свод государства. И Чечня в пору Ахмат-хаджи Кадырова спасла государство Российское, спасла не только чеченский, но и весь российский народ от невиданных жертв. Ведь чеченский народ поддерживает этот столб в очень опасном, стратегически важном для России районе — на южных рубежах. На тех, куда сегодня смотрят злые глаза ИГИЛ, куда нацелены удары возможной экспансии. Сопротивление ИГИЛу, сопротивление этой экспансии — главная цель Рамзана Ахматовича Кадырова. Под Грозным строится антитеррористический центр, оборудованный по последнему слову мировой техники и практики, там идёт изучение противника, методов ведения борьбы, оружия.
Но не только пули, не только автомат будут отражать возможную экспансию. Кадыров создает целую систему исламского образования: исламский университет, исламские писания, исламские проповедники. Он посылает молодых чеченцев в лучшие университеты Ближнего Востока с тем, чтобы они освоили новую лексику — лексику сопротивления, лексику, направленную против безумного «политического» ислама. В Чечне создается особый вид огненной проповеди. Не той тихой, умеренной, смиренной проповеди привычных проповедников, которые не могут погасить огонь ненавистников, а ислам страстный, убедительный, основанный не только на исламской догматике, но и на чувстве, на страсти, на вере, красоте.
Чечня — порубежная республика. Мы поехали по Аргунскому ущелью, кругом стояли белоснежные, дивной красоты горы, усыпанные сверкающими снегами. Внизу протекала гремучая река Аргун. У самой грузинской границы мы были на пограничной заставе нового типа, где служат контрактники. Внешне она похожа на большой коттедж — изящный, чистый. В нижнем этаже — оружейные комнаты, классы для обучения. Наверху — штабные помещения, квартиры, где живут семьи контрактников. Это не казармы с железными койками, а прекрасно современные квартиры, где на кровати спит ребенок, в стеклянном
