Избранник смерти - Евгений Валерьевич Решетов

— Нельзя тревожить покой усопших, — строго сказал Лука, столкнув над переносицей брови.

— А как же некроманты? — бросил младший Астафьев.

— Они властвуют всего лишь над бренной плотью, уже лишившейся души. А призраки… призраки — это другое. В семинарии говорили, что это заблудившиеся души или те у кого в мире живых остались незаконченные дела. Одни на цепи сидят, точно псы, и не могут покинуть место своей смерти, а другие свободно по миру бродят. Но все они при жизни имели магическую силу, хотя бы её крохи.

— Хватит к ночи такие разговоры вести. Накликаем ещё беду на наши головы, — проворчал Всеволод и глянул на мрачное небо, приготовившееся снова разродиться дождём.

— Глупые суеверия, — победно улыбнулся Лаврентий, ловко воспользовавшийся словами Луки. — Никого мы не накличем.

Старший Астафьев ожёг недовольным взглядом младшего. А тот непокорно вскинул голову, но дальше разговор вести не стал, посему мы поехали в молчании, слушая музыку мотора, да поглядывая на лес. А тот переменился. Из здорового и зелёного он превратился в болезненный и хилый. Чёрные стволы украшали уродливые наросты, тут и там висели бороды седого мха, а лишённые листьев ветки тянулись к небу, будто высохшие руки мертвеца, пытающегося выбраться из могилы.

— Чернолесье, — сдавленно прошептал Лаврушка. — О нём ещё больше слухов ходит, чем о той отшельнице.

— Мда-а, удивительная у нас страна. Куда ни глянь, везде есть повод для страшных сказок, — усмехнулся я и услышал забарабанивший по крыше уже надоевший до блевоты дождь.

Вскоре в мрачных небесах засверкали молнии и загрохотал гром, вызывающий зубную боль. А позади вдруг показались быстро приближающиеся фары.

— Куда он так мчится? Дорогу же развезло, да ещё она узкая. Столкнуться легче лёгкого. Полоумный! — возмущённо выдал Всеволод и стал сбавлять скорость, плавно прижимая авто к лесу.

Нас догонял грузовик с тентом, из-под колёс которого летели ошмётки грязи. И водитель даже не думал жать на тормоз. Однако он вильнул в сторону, вроде как собираясь объехать наш автомобиль, но потом резко вывернул руль и ударил бампером прямо в левую заднюю дверь машины Астафьевых.

Пронзительно заскрежетал рвущийся металл, меня швырнуло на дверь, а автомобиль закружило по раскисшей дороге. Всё слилось в один смазанный кадр: перепуганное лицо отчаянно верещащего Лаврушки, свет фар притормозившего грузовика и быстро приближающийся лес.

А вот и удар! С хрустом вылетело боковое стекло со стороны младшего Астафьева, а затем прозвучал хриплый голос Всеволода:

— Все вон из автомобиля!

Я лихорадочно открыл дверь, не удержал равновесия и грохнулся на траву. Руки по запястья ушли в грязь, а взгляд зацепился за выскакивающих из остановившегося грузовика людей. Пелена дождя надёжно скрывала их лица, но не скрывала магию. Двое незнакомцев вызвали магический туман, начавший трансформироваться в заклятия.

— За машину! Прячьтесь за машину! — заорал я и, оскальзываясь на грязи, метнулся за тачку, полубоком вставшую к дороге.

Лука рванул следом за мной, а Всеволод с Лаврушкой уже оказались за машиной. Старший Астафьев тряхнул руками, ухнул в транс и создал между нами и автомобилем тонкий бледно-голубой полукупол. Энергоструктура! Я тут же вспомнил, что любой маг с помощью своего дара мог создавать структуры, состоящие из магической энергии дара. Подобные структуры обладали плотностью, на чём и строилось их использование. Жаль, я пока был далёк от создания такой магии. Энергоструктуры стояли на ранг выше, чем простое взаимодействие с направленностью дара, будь то управление огнём, водой или, как у меня, силой смерти.

Надо сказать, что Всеволод весьма вовремя создал полукупол. Ведь спустя мгновение в машину врезалась здоровенная шарообразная энергоструктура. Она со скрежетом вмяла транспорт в дерево, а потом прямо в салон через разбившееся лобовое стекло с гудением залетел огненный шар. Он расплескался потоками рыжего пламени, принявшимися жадно пожирать сиденья. При этом несколько капель огня упали на энергоструктуру Всеволода, которая уже отбила крошево из стекла. Полукупол справился и с огнём. Но долго ли Астафьев сможет держать его? Среди нападающих, как минимум два мага, а всего их человек семь. Попахивает могилой.

— Что им нужно от нас?! Кто это?! — лихорадочно протараторил Лаврушка. Он так же, как и все мы, на корточках попятился от горящей машины.

— Всеволод! — раздался звенящий от гнева незнакомый мужской голос. — Выходи! Не прячься, как трус! Выходи и сразись со мной в честной дуэли, а не как с моим братом! И тогда никто из твоей семьи не пострадает, даю слово! Решим всё здесь и сейчас, ежели у тебя осталась хоть капля дворянской чести!

— Павел Алексеевич Петров, — узнал голос Лука, смахнул кровь с разбитой скулы и судорожно добавил: — У него девятая ступень! Ей-богу, он погубит тебя, Всеволод. Ты не сдюжишь. Он испепелит тебя своими молниями!

Старший Астафьев решительно столкнул над переносицей брови, развеял энергоструктуру и стал подниматься с одного колена. Крылья его носа трепетали от ярости, а в глазах горел огонь. Но уже через миг его взгляд потух, когда я ударил парня по затылку подвернувшейся под руки увесистой палкой. Импровизированная дубина выбила из Всеволода сознание. Он завалился вперёд, смачно хрястнулся лбом об дерево и уткнулся в траву.

— Ты чего?! — распахнул рот младший Астафьев, отправив брови в космос.

— Подыгрывайте, — хрипло бросил я и вышел из-за машины, держа руки на виду.

На дороге бесстрашно стоял высокий парень в плаще. Его прекрасно освещали вспышки молний и полыхающий автомобиль, который злобно шипел под робкими струями небесной воды. А ещё шестеро человек предусмотрительно укрылись за ближайшими деревьями, откуда и следили за обстановкой. Причём пятеро из них держали в руках наганы. Ага, значит, магов всё-таки двое.

— Этот трус послал тебя?! — презрительно усмехнулся парень. На вид ему было лет двадцать пять. Тяжёлый подбородок, играющие под кожей желваки и полыхающие чуть ли не бешенством глаза. — Он думал, что я испугаюсь мастера смерти! Да мне плевать на тебя и таких как ты! Пусть этот вахлак натравит на меня хоть легион подобных тебе ублюдков, я не убоюсь!

Петров брызгал слюной и едва не рычал. Он сейчас был в таком состоянии, что появись перед ним Господь Бог, он бы и его обматерил с ног до головы и назвал гребанным фокусником.

— Всеволод не может