Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова - Сергей Сергеевич Войтиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первый Пленум ЦК, на котором велась официальная стенограмма и был издан, пусть и ограниченным тиражом, стенографический отчет, состоялся 14–15 января 1924 г. Да и то практически сразу М.В. Фрунзе предложил «дать» Пленуму ЦК «некоторую информацию». Председательствующий Л.Б. Каменев удостоверился, что «возражений нет», и предоставил слово Ф.Э. Дзержинскому с указанием аппаратчикам: «Стенографировать не нужно». В результате в стенографическом отчете красуется напечатанная курсивом ремарка: «Речь тов. Дзержинского не стенографировалась»[196]. Под занавес заседания Л.Б. Каменев предложил «рассмотреть вопрос о кредитах военному ведомству». И вновь ремарка: «Обсуждение вопроса о кредитах военному ведомству не стенографировалось»[197].
Официальная фиксация прений на заседаниях большевистского ЦК и его Политбюро, ЦКК и ее Президиума (а также Объединенных Пленумов ЦК и соединенных заседаний Политбюро ЦК и Президиума ЦКК) в 1920‐е г. преследовала несколько целей, но первая осталась главной: стенограммы были важным орудием внутрипартийной борьбы.
Именно по этой причине официальное стенографирование заседаний созданной только в 1920 г. Контрольной / Центральной контрольной комиссии (ЦКК) началось как минимум на два года – в сезон 1921/22 г., между X и XI съездами РКП(б)[198] – ранее, чем официальное стенографирование пленарных заседаний Центрального комитета (январь 1924 г.). По меткому заявлению члена ЦКК Я.А. Яковлева (1925), «одним из величайших врагов наших вождей являются стенографистки. Если бы не было стенографисток, которые записывают каждое слово, и если бы над каждым словом, собственноручно записанным, приходилось больше подумать, то, может быть, многое из того, что родит дискуссии […] исчезло бы»[199].
Из предисловия к сборнику стенографических отчетов заседаний XV съезда ВКП(б) следует, что между XIV и XV съездами, т. е. в 1926–1927 гг., И.В. Сталин и возглавляемый им партаппарат под псевдонимом «Центральный комитет», дабы создать иллюзию внимания вождей к большевистским руководителям «средней руки», ввели «в практику рассылку местным партийным органам стенограмм пленумов ЦК и ЦКК, Политбюро и Оргбюро ЦК для ознакомления с ними руководящего партийного актива»[200].
3 января 1927 г. сталинец А.И. Микоян не без пафоса заявил вождям Объединенной оппозиции: «…рассылка стенограмм Пленума ЦК является одним из важнейших орудий, связывающих Центральный комитет со всей партией»[201], при подготовке стенографического отчета Микоян добавил: «…одним из важных методов внутрипартийной демократии»[202].
Один из местных партийных руководителей (по заданию ли верхов, по собственному ли почину – в данном случае не важно) даже заявил на XV съезде ВКП(б) 1927 г., «что одним из крупнейших достижений ЦК в предшествующий промежуток времени являлось подробное ознакомление широчайших слоев членов нашей партии с теми основными решениями и материалами, которые шли от наших вышестоящих партийных органов, от ЦК, от Пленумов ЦК. Широчайшая масса многие из этих материалов видела на протяжении этих двух лет, неоднократно перечитывала, знакомилась с этими основными указаниями нашей партии и целиком и полностью их одобряла. Можно прямо сказать, что эта величайшая работа, которая проделана в отчетный промежуток ЦК, позволила нам сплотить еще больше, еще сильнее ряды нашей ленинской партии»[203]. Данное «прямое» заявление нуждается все же в двойной корректировке.
Во-первых, И.В. Сталин, который, как следует из опубликованных повесток протоколов заседаний Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) и виртуозного источниковедческого исследования Г.А. Куренкова[204], был главным «радетелем» за обеспечение партийной секретности, категорически возражал против оглашения в ходе внутрипартийных дебатов на заседаниях ЦК и его узких коллегий сведений, ознакомление с которыми широкого круга партийных функционеров может иметь негативные последствия.
Когда 25 февраля 1926 г. М.И. Калинин позволил себе откровенное выступление по вопросу «О необходимых хозяйственных мероприятиях на ближайший период» на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), Генеральный секретарь Центрального комитета сделал более чем интересное заявление: «Речь, которую здесь т. Калинин говорил, не должна была быть произнесена в Политбюро. Нельзя этого делать. Ведь это записывается, потом будут читать на местах. Я не хочу говорить, что это неосторожно, это неправильно»[205]. Выделенный курсивом фрагмент из итогового текста стенографического отчета и предназначенного, собственно, для рассылки местным партийным организациям, был благополучно вымаран. Глава Советского государства аккуратно попытался возразить И.В. Сталину, однако тот, слегка слукавив, возражение отвел[206].
Во-вторых, во второй половине 1927 г. Объединенная оппозиция разработала следующий «проект резолюции» Политбюро ЦК ВКП(б): «Ввиду того, что: 1) стенограммы Апрельского 1927 г. Пленума вышли с громадным опозданием на 2,5 месяца, лишь после ряда протестов оппозиционных членов ЦК; 2) таким путем даже самый узкий актив партии лишается последней возможности сколько-нибудь познакомиться с действительной сутью внутрипартийных разногласий, затрагивающих в последнее время самые коренные вопросы мирового рабочего движения и тактики ленинизма, Пленум постановляет: а) поставить на вид Секретариату недопустимость затяжки выхода стенограмм Апрельского Пленума; б) поручить Секретариату впредь выпускать стенограммы Пленума в кратчайший срок»[207]. Вожди оппозиции: Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев и Л.Д. Троцкий – обменялись следующими записками: «За передачу в ПБ, пожалуй, голосовать?» – «Я думаю, да!» – «Согла[сен]. Тр[оцкий]»[208]. Впрочем, «передавать» в сталинско-бухаринское Политбюро ЦК ВКП(б) свои цидули оппозиционеры могли сколько угодно, поскольку вся реальная власть давно принадлежала сталинскому Секретариату ЦК, который сам решал, что (а главное – когда) ему печатать.
Протоколы заседаний Совета народных комиссаров РСФСР и протоколы и стенограммы заседаний Всероссийского центрального исполнительного комитета – как опубликованные[209], так и неопубликованные (ГАРФ, ф. Р‐130 и Р‐1235) – дают представление, в частности, об основных направлениях деятельности и взаимоотношениях этих органов и их лидеров во время Гражданской войны, реальном месте В.И. Ленина и Я.М. Свердлова в государственном механизме. Значительная часть указанных источников публиковалась, однако в сборниках протоколов ВЦИКа 5‐го и 6‐го созывов отбор документов производился весьма оригинально: в ряде случаев публиковались стенограммы заседаний, в ряде – протоколы.
Первоначально кажется логичным самое простое объяснение: не все документы до нас дошли. Однако материалы из фонда ВЦИК (ГАРФ, ф. Р‐1235) свидетельствуют об обратном. И тогда невольно напрашивается мысль о сознательной выборке протоколов и стенограмм археографами советского периода для замалчивания вклада определенных лиц в работу высших органов государственной власти и демонстрации мифического «единства» никогда не существовавшей в природе «железной фаланги ленинцев», в ногу шагающих намеченным основателем партии курсом.
Изданные относительно недавно протоколы заседаний Реввоенсовета Республики[210] и до сих пор не опубликованные в комплексе протоколы заседаний Совета рабочей и крестьянской обороны – Совета труда и обороны (РГАСПИ, ГАРФ, копии – РГВА), помимо информации о деятельности этих органов, дают представление о военной политике РКП(б), механизме принятия военно-политических и военно-экономических решений, о конкретных аспектах военно-организаторской деятельности партийцев первого, второго и третьего эшелонов партийной верхушки.
Протоколы заседаний Совета обороны отложились в фонде самого Совета (ГАРФ) и в фонде государственной деятельности В.И. Ленина (РГАСПИ, ф. 19, оп. 3). Большая часть протоколов находится также в фонде Управления делами Реввоенсовета Республики (РГВА,
