Единственный воин Королевы - Валерий Иващенко

– Видите, там капитан «Росомахи» Калхан – в зелёном камзоле с серебряными пуговицами? Он из Ривердэйла. Место как раз вроде того, что вам надобно. Злые языки поговаривали, что в молодости капитан немало провернул сомнительных делишек, на кои отнюдь не смотрят сквозь пальцы во всех портах мира. Упаси боже – какое пиратство? Просто, по правде говоря – а кто из нас откажется втихомолку наложить лапу на бесхозное добро? Даже если это отбившаяся от каравана купеческая лоханка – под исконно враждебным флагом и в пустынных водах. Честное каперство, господа, с грамотой от её сиятельства, всё честь по чести – как известно, дело солидное и почтенное. Но, сколотив изрядный капиталец и остепенившись, Калхан не усидел на берегу. Кликнув нескольких своих таких же беспокойных друзей, он выкупил продаваемый на дрова старый курьерский почтовик. Подлатал его, подремонтировал, зато теперь у него было совсем легальное и уважаемое дело – знай возил себе груз да пассажиров, прихватывая иногда и прочие попутные фрахты. Но ничего этого Майкл не знал, вежливо поздоровавшись и подсев к столу. Поговорил, сослался на боцмана. Капитан, степенный, с благородными сединами, снисходительно кивнул.

– Да, молодой человек – я вожу свою «Росомаху» сюда в Ронд и обратно, домой в Ривердэйл. Иногда делаю небольшой крюк на Зелёные острова. Ну что ж… Договорившись о плате и условиях, Майкл узнал, что ему повезло – корабль отходит завтра в девять, во время отлива. Правда, от предложения посидеть и выпить доброго эля он с извинениями отказался.

– Я впервые здесь – а возможно, и в последний раз. Похожу, посмотрю на город… Сидящий за этим же столом штурман с «Морского Змея» кивнул, вынул изо рта немилосердно чадящую крепчайшим кэпстеном трубку и посоветовал.

– А сходите-ка в Купеческий квартал, юноша. Там когда-то лорды жили, да и сейчас есть на что посмотреть. К тому же и красные фонарики светят совсем рядом – только через мост перейти… По правде говоря, пикантные развлечения молодого человека ввиду недавних событий интересовали меньше всего, но за совет он поблагодарил. На прощание капитан Калхан поинтересовался – а хорошо ли молодой лорд владеет той вострой железкой, что виднеется у него из-за плеча? Получив ответ, что учил его отставной сержант королевской гвардии, моряки присвистнули, а штурман уважительно проворчал.

– Видал я однажды гвардию в деле, когда ваш король прислал помощь герцогу Непиру против соседей… Крепкие ребята – рубаки не чета нашим! Молодой парень отправился гулять в опускающиеся на пропахший морем и рыбой город сумерки, а моряки за столом затеяли спор. Со всё возрастающим интересом они обсуждали – кто этот молодой Майкл. В конце концов к ним присоединился и отставной боцман с его намётанным глазом, а уже к ночи вместе с кувшином вина вытребовали и хозяина таверны напротив. Хотя моряки так и не пришли к общему мнению – то ли не очень умелый шпион из королевства, то ли беглый дворянчик, стибривший золотишко из родового замка, но до рукоприкладства не дошло – штурман когда-то начинал у Калхана совсем ещё зелёным юнгой и сохранил уважение к старому капитану. А пуще всего успокаивал один вид пудовых, не раз виданных в деле кулачищ бывшего боцмана… Ну и хвала богам, что почтенные моряки оказались весьма далеки от истины – особенно учитывая ту нежную любовь, что народы всех стран питают к брато-, а пуще того к отцеубийству. Пусть и неудавшемуся… А Майкл бродил по вечернему городу, погружённый в какое-то мрачное очарование. Сумерки скрыли мелкие недостатки, взамен набросив на Ронд флер таинственности и романтизма. Казалось – вон в той липовой аллее, за старым памятником бородатому вельможе целуется влюблённая парочка, а из переулка доносится не цокот копыт водовоза, а перезвон шпаг в споре за благосклонный взор прекрасной дамы. И у входа на мост, охраняемого двумя позеленевшими от времени крылатыми львами, не надушенная куртизанка ищет клиента, а графиня мечется, разыскивая своего сына… В конце концов он окончательно заплутал в лабиринте мощёных камнем улочек, небольших цветущих скверов и украшенных причудливыми статуями да старинными вензелями зданий. Выйдя на небольшую площадь, где бронзовая русалка весело резвилась в пенных струях фонтана, он поинтересовался у двух скучающих стражников – а как пройти туда-то и туда-то? Поначалу служаки с подозрением отнеслись к крепкому парняге с внушающим уважением двуручником за плечами. Но узнав, что утром тот отбывает на «Росомахе» почтенного капитана Калхана, а пока решил прогуляться перед сном да посмотреть старый город, немного подобрели.

– Э-э, ваша милость правы – город у нас достославный! Когда-то тут даже столица Лианнонского герцогства была. Вон видите, где над входом лев в венке из лозы – там герцог и проживали попервости. Стражники не отказались причаститься к бутылочке замечательного нектара, по некому наитию прихваченного Майклом в каком-то кабачке – правда, совсем лёгкого. Поговорив с ними ещё немного, он узнал о Ронде и его жителях, о море и моряках немало любопытного и даже интересного. Но когда колокол на невидимой отсюда башне пробил полночь – распрощался, постаравшись запомнить дорогу, подробно объяснённую в обмен на пару медных монет. Как ни удивительно, он не заплутал. Не пал жертвой коварных фемин, заманивающих клиентов в свои ласковые сети. Не решились к нему подкатить и перешёптывающиеся тени из тёмных переулков – видимо, здешние боги милостиво отнеслись к блудному сыну чужой страны.

Глава 9. Ривердэйл. Первое впечатление

Тридцатилетняя Люция, первая дама графства Ривердэйл и его законная владелица, была вне себя от ярости. Накинув халатик на тончайшего полотна ночную рубашку, она метнула на потревожившую её среди ночи ведьму гневный взгляд.

– Ну, и из-за чего же, Челина, ты нарушила мой сон на этот раз? Всего лишь из-за какого-то босяка, что трухлявый пень Калхан привёз с материка на своей калоше? Может, тебе и вправду пора на костёр? Старая колдунья с просто замечательной бородавкой на носу спокойно выдержала этот маленький шторм, иным стоивший бы и головы. Всё дело в том, что молодая (по её меркам) женщина не так уж давно была её ученицей. Да-да – графиня Ривердэйла Люция обладала Властью. Тем самым даром повелевать могучими и не всегда видимыми силами, что иногда так властно вмешиваются в людские дела. А посему Челина выждала нужное время и затем невозмутимо буркнула.

– Оденься, бесстыдница, и идём. Негоже заставлять ждать достойного и всеми уважаемого капитана. Графиня ещё немного поворчала для пущей важности, но споро оделась, не сочтя нужным будить служанок и таким образом посвящать их в детали своих похождений. Накинув напоследок на себя туманное марево заклинания вместо вуали, Люция вслед за ведьмой вышла в ночной туман. Стражники у ворот даже усами не повели – они давно уже не удивлялись ночным делам графини, справедливо полагая, что волшебнице из славного и древнего рода Ривердэйлов, надёжно держащей графство в своих маленьких ручках, виднее – что и когда делать. А посему только открыли калитку, бесшумно отворившуюся на хорошо смазанных петлях, и поинтересовались – не будет ли каких указаний от её светлости. Узнав, что единственное указание – чтобы Хуан не проиграл в покер последнюю рубашку, стражники заперли следом калитку и, ухмыляясь в усы, вновь принялись за карты, рассевшись за столом в уютной и тёплой караулке. Да ещё и откупорили посреди столешницы заплетённую бутыль с весьма интересным содержимым. А две женщины, ничуть не скрываясь и не особо спеша, зацокали подковками по блестящей от ночного тумана мостовой. Стоит лишь заметить, что спокойная прогулка обеих дам объяснялась вовсе не их Силой – в потёмках-то не разберёшь – а тем обстоятельством, что по ночным улицам Ривердэйла, как это ни странно покажется жителям других городов, можно разгуливать совершенно спокойно, и в любую пору. Будь ты хоть ребёнок, хоть смазливая девица, хоть вусмерть пьяный и увешанный золотом гуляка – а порядок тут поддерживался нешутейный. Может, климат такой, а может городской полковник своё дело крепко знал – а возможно, и непререкаемый авторитет графини… кто его знает? Как бы то ни было, а на каждом перекрёстке светили сквозь туман чуть желтоватые огни фонарей, дробясь на булыжнике тысячами радужных отблесков. А у памятника старому графу, некогда основавшему Ривердэйл, две служанки с корзинами спокойно тарахтели что-то о детских мазях и присыпках от прыщей. Признав в проходящей даме её светлость, они обе немедля присели в чудовищном по исполнению книксене, а едва Люция с ведьмой проследовали дальше, как сзади опять началось.