Загадай меня - Елена Левашова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пока, Лик. – Произношу облегченно, завидев желтые огни на парковке перед входом в общагу.
– Извини, Федь. – Она незаметно прячет платок в карман, но я все равно замечаю. – Я желаю тебе… счастья.
Ее торопливые, беспокойные шаги хрустят по свежевыпавшему снегу…
Глава 9
Варвара
Савелий Эдуардович Коровин – лучший лектор. Правда-правда. Еще никогда лекция по философии так точно не попадала в исстрадавшееся девичье сердце. Личка томно вздыхает, Майка старательно записывает, а я… Ерзаю в предвкушении встречи с Марком. Какой же он красивый… Высокий, модный, породистый…
– Где же этот мир, а? – голос Лики вырывает меня из задумчивости.
– Чего? – легонько толкаю ее в бок.
– Слушай, что Коровин говорит, Поленкина. Тебе еще, между прочим, зачет по философии сдавать.
– Великий мыслитель античности Платон полагал, что мир подразделяется на истинный и обычный. Истинный мир Платон ищет за пределами реального мира. Наш мир – это мир вещей, где все возникает и гибнет, все непрочно, несовершенно. В природе все возникает на время и гибнет навечно. Должен быть некий иной мир вечных сущностей. Это истинное бессмертное, неделимое, вечно покоящееся бытие, постигаемое разумом (душой). Бессмертная душа до вселения в тело человека пребывает в том, потустороннем мире, в царстве чистой мысли. Наши знания есть не что иное, как воспоминания нашей души о том, с чем она знакомилась в мире идей. – Подняв щуплый указательный палец кверху, глаголет Савелий Эдуардович. Энергично трясет седой головой, а его козлиная бородка колышется в такт.
– Хоть убей, Личка, а я не верю в то, что Федька тебе сказал. – Пожимаю плечами. – Ну нет у него никакой невесты.
– Заладила, Поленкина. – Вздыхает Лика.
Знаете, как она вчера плакала? Как вспомню, сердце кровью обливается. Пришла к нам в общагу такая растерянная, бледная и… настоящая. Взлохмаченная, с глазами, похожими на сверкающие самоцветы…
– А я согласна с Варюхой, – отрывается от тетрадки Майка. – Неубедительно Федька тебя отшил. И вообще, Беккер, тебя как девочку развели.
Ну все, у Лики снова глаза на мокром месте. И щеки красные, как после бани… Сердце, наверное, бьется, как заполошное.
– Мы все обсудили вчера. Что я, по-вашему, должна была на него наброситься? – шипит Личка.
– Да, схватилась бы покрепче за… сама знаешь за что. – Хихикает Майка.
– Очень остроумно, Малинина. И что потом?
– Потом бы он никуда не делся, Беккер. Забыл о невестах… несуществующих. Попроси лучше Варюху узнать у Феди про невесту. – Предлагает Малинина. – Она на него имеет особенное влияние.
– Хорошо, узнаю. Вытяну у него все, что можно. – Соглашаюсь я.
– Слушайте, а может он… не может? Ну, как мужчина… – Смущенно добавляет Малинина. Придумала, тоже мне!
– Все у него нормально. – Пыхтит Личка. – Все, закроем тему. Пусть он… катится колбаской куда подальше.
Савелий Эдуардович как-то странно косится на нас. Очевидно, болтаем мы слишком громко. Еще и я сияю, как начищенный пятак. Вот что с человеком делает счастье. Ну ладно, не только счастье – немного тонального крема и хайлайтера. После лекции меня встречает Марк Гром! Сам Марк! Если его увидят красотки нашего курса – Ольга Хохловская и Валька Тищенко, то… боюсь представить, как вытянутся их красивые личики. Нет, не боюсь – хочу представить. Уже представляю.
– Поленкина, подойдите ко мне после лекции! – Савелий взмахивает сухонькой ладонью в мою сторону.
Ну вот. Не лайк, как говорит наш общежитский друг и компьютерный гений Вареников. Это же надо так попасться! Еще и с моим успехами по философии.
– Варька, тебя Марк не будет ждать. Что, если Эдуардович тебя по всем темам гонять начнет? Что же теперь делать? – складывает на груди руки Лика.
– Беккер, помоги. Встреть его на входе и скажи, чтобы подождал? Хорошо?
– Ну… ладно.
Савелий желает студентам познать мир вечных ценностей и прощается с курсом. Ребята бросают на меня жалостливые взгляды и спешно покидают лекционный зал: ясное дело, никому не хочется попасться Савелию на глаза и пересказать все лекции по философии. Чередниченко снова ржет, как конь, а Хохловская и Тищенко порхают по ступенькам к выходу, высокомерно оглядев пробегающую мимо свиту. Как же так, а? Выходит, они не увидят Марка? Я остаюсь одна – неудачница, умудрившаяся проворонить свидание уже со второй моделью.
– Ну что, Поленкина? Болтаете, отвлекаетесь. Как же так? С вашей успеваемостью по моему предмету это… недопустимо! – тонкий и кривенький палец Савелия вновь вырисовывает в воздухе невидимые каракули. – Скажите, Варвара, слухи о вашем интересном положении… правда? Честное слово, вы не думайте, что я собираю сплетни о студентах, просто на нашей кафедре подрабатывает ваша подруга Анжелика Беккер, так вот…
Приехали. Я успела позабыть о своем «интересном положении», об Андрее и мести. А Личка, выходит, нет. Беккер вообще очень щепетильная особа – ни о чем не забывает. Ну что же, надо подыграть. Авось, Савелий Эдуардович разжалобится и поставит несчастной беременной студентке зачет?
– Д-да. Лика сказала правду. Только отец ребенка меня бросил, как узнал о беременности. – Жалобно блею я. Может, слезу пустить?
– Господи, боже мой! – всплескивает руками Савелий. – Бедная девочка, как же так? Каков негодяй! И что ты решила? Давай так: садись, Варенька. – Препод суетится возле меня, как родной папа. – Вот стульчик, садись и расскажи. Может, помочь надо чем? За зачет не переживай, и за экзамен тоже. Придешь, скажешь какую-нибудь ерунду, я тебя выслушаю с умным видом и пятерку поставлю.
– Савелий Эдуардович, миленький!
Господи, ну какой же благородный человек наш преподаватель! А я бессовестная врунья!
– Я решила рожать. Экзамены как-нибудь сдам, а потом, может, академический отпуск возьму.
Внутри разрастается неприятный жар: мне плохо от собственного вранья. Не думала, что наша безобидная шутка так далеко зайдет. Как снежный ком, сносящий все на своем пути – веру, уважение, спокойный сон… Я обязательно признаюсь Савелию во вранье. И экзамен
