Ледяное сердце - Джоанна Лэнгтон

- Что ты тут делаешь? - сердито спросила Николь.

- Зашел посмотреть, как ты себя чувствуешь, и задержался, чтобы подложить дров в огонь.

- Хорошо,- соврала Николь, воспитанная в убеждении, что признак дурного тона говорить о плохом самочувствии в присутствии посторонних.

- Ты так не выглядишь. Я бы предложил тебе пропустить обед и остаться в постели.

Николь резко села.

- О, я думаю, это произвело бы большое впечатление на твоего деда, не так ли? Гостья, только что появившаяся и тут же прямехонько улегшаяся в постель. Такого здесь не бывало.

- Сейчас главный герой- Джим. Я думаю, тебе не следует беспокоиться о впечатлении, которое производишь ты.

- Я и не беспокоюсь. - Ее голос погрубел, потому что ей очень не нравилось, когда Пол замечал ее слабость и тревогу.

- Ты гоняешься за собственной тенью с тех пор, как появилась здесь, невозмутимо продолжал Пол.- Мир и тишина успокоят твои нервы.

- У меня нет нервов.

- Их предостаточно на каждом сантиметре твоего исключительно чувствительного тела, включая самые привлекательные и неожиданные места,сказал Пол с кажущейся холодностью. Взгляд его задержался на залившей щеки Николь краске, когда он проходил мимо кровати.

- Не приближайся,- предупредила Николь голосом, поднявшимся на целую октаву.

Пол сбросил пиджак и присел на край постели.

- Я тебя так сильно обидел? - мягко осведомился Пол.- Ты проглотила со мной больше, чем могла прожевать, Ники, разве не так? Около трех лет назад ты хотела просто поиграть, а я выдернул ковер у тебя из-под ног и взял больше, чем, думаю, ты намеревалась мне дать.

- Остановись, Пол! - Николь откинулась обратно на подушку с побелевшими и перекосившимися от боли губами.

- Я спрашиваю тебя сейчас... Что ты ожидала от человека, похоронившего жену и ребенка всего несколькими месяцами раньше? Я хотел быть один, а ты все время вертелась передо мной. В какой-то мере я даже возненавидел тебя за это, но и тогда не мог отрицать, что хочу того же, чего добивалась ты.

- Все, чего я хочу сейчас, это чтобы ты оставил меня в покое!

Пол дотронулся указательным пальцем до ее тонкой руки, лежавшей на простыне, и Николь отдернула руку так, будто его теплое прикосновение обожгло ее.

- Ты научилась быть осторожной, а сейчас еще и напугана.

- Я не напугана.

- Нет?- Пол посмотрел на нее, и весь мир потонул в глубине его красивых глаз. - Тргда почему каждый раз при моем приближении ведешь себя как испуганный ребенок?

- Это чепуха.

Пол медленно погрузил смуглые пальцы в копну ее светлых волос, а другой рукой властно притянул к себе. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Легкие с трудом справлялись с дыханием. Она знала, что, если он сейчас же не отпустит ее, она пропала, и все же не могла найти в себе сил вырваться из объятий.

- Ты женщина в каждом своем проявлении, Николь. Ты таешь в моих руках,ласково выдохнул он. - Так и должно быть.

Звонок тревоги загудел в голове Николь.

- Это так и есть... чертовски опасно.

- Безопасные вещи так скучны,- с трудом выговорил он. Красивая темная голова Пола склонялась к ней, пока его жаждущие губы не сомкнулись с ее губами.

Она растворилась в этом поцелуе. Биение сердца штурмовало барабанные перепонки, и собственное желание росло внутри Николь, переполняя и готовясь вот-вот вырваться наружу... Пол сорвал с нее простыню, обхватил руками округлые бедра, крепко прижал Николь, чтобы дать ей почувствовать силу своего возбуждения. Она закрыла глаза, и тело вспомнило все, что было между ними в те далекие дни.

Его язык продолжал дразнящую игру с ее чувственным нёбом. Николь судорожно вздрагивала и извивалась от этого, как от пытки, слабые крики наслаждения вырывались из самой глубины гортани.

- Тебе это нужно не меньше, чем мне.

Опытной рукой Пол мгновенно стянул с Николь одежду, глядя ей в глаза расстегнул лифчик, снял бретельки с вытянутых рук и отбросил его. Его горящий оценивающий взгляд, как огненный поцелуй, прошел вниз, по набухшим, вздувшимся холмикам ее грудей, увенчанных тугими розовыми сосками. Николь сделала инстинктивное движение закрыться простыней от этого взгляда. С нервным смехом Пол взял ее руки в свои и не дал этого сделать.

- Я сгораю. Я хочу чувствовать каждую твою клеточку,- признался Пол.Но в то же время хочу заставить тебя саму взмолиться о близости.

Его напряженная чувственность посылала мучительные импульсы возбуждения, воспринимаемые ею. А когда он склонил голову над ее обнаженной грудью и кончиком языка дотронулся до упругих розовых сосков, спина Николь выгнулась. Она освободила руки, чтобы положить их на голову Пола и притянуть к себе. Он нежно играл ее горящими от напряжения сосками. Она думала, что лишится сознания от ощущения острой неудовлетворенности.

Николь услышала, что кто-то стонет, не сознавая, что стонет сама. Она издала крик удовлетворения, когда Пол вдруг устремился вниз, к треугольнику меж бедер, прижимаясь лицом и страстно целуя. Ощущение его языка в самой чувствительной точке тела превратило ее в дикого зверя. Невыносимый жар пылал во всем теле, но Пол вдруг отпрянул от нее с негромким, но выразительным ругательством.

Только тогда Николь услышала стук в дверь. Возвращенная к реальности, Николь пришла в себя, но даже сейчас каждый ее нерв стонал от саднящего чувства неудовлетворенности и ужаса от собственного откровенного и неукротимого желания.

- Не смей отвечать,- прошептала она, встав с кровати и прижав палец к его губам. - Я не хочу, чтобы хоть кто-то знал, что ты был здесь.

Прикрывшись простыней и потянув дверь, она приоткрыла ее не более чем на пару сантиметров, но так, чтобы тот, кто стоял за ней, видел, что она полуодета. Николь просунула нос в образовавшуюся щель и сказала почти беззвучно:

- Прошу прощения, я была в ванной.

- Миссис Форд просила передать вам, что она скоро будет укладывать ребенка в постель,- сообщила ей незнакомая девушка, одетая в униформу прислуги.

- Спасибо. Я присоединюсь к ней через десять минут, - пообещала Николь, подавленная чувством материнской вины, и закрыла дверь.

Пол подался вперед с пылающим взглядом.

- Я же просил не беспокоить тебя...

- Как жаль, что ты сам не придерживался этого. - Ее лицо мертвенно побледнело, когда она взглянула на бесстыдную наготу вспухших сосков и, поспешно защищаясь, повернулась к нему спиной. - А теперь не будешь ли ты так любезен уйти. Хватит и того, что произошло.

- До следующего раза и до после следующего, - пообещал Пол самоуверенно. - Некоторые желания невозможно побороть, а это одно из них. Теперь ты моя, и можно было бы уже примириться с этой мыслью. В конце концов, я могу так много тебе дать. Я предлагаю, чтобы, уложив Джима, ты снова вернулась сюда и пропустила обед. Признаться, ты выглядишь неважно.

Он нежно поцеловал ее и вышел из спальни.

Голова ее была все еще тяжелой, в горле першило, но Николь не могла сослаться на обычную простуду, чтобы уклониться от приглашения на обед. Однако, натягивая черную кофту и длинную хлопчатобумажную юбку, единственные предметы ее гардероба, приличествующие такому случаю, она подумала, что надо было прислушаться к совету Пола о приобретении одежды.

Мартин Уэббер презирал трусость и, если она не явится, сочтет, что она избегает предложенной ей роли обычной гостьи. Стараясь не думать о том, что чуть не случилось между ней и Полом, Николь провела щеткой по растрепанным волосам и поспешила по коридору в комнату к сыну.

Мелани Форд читала Джиму сказку. Он был уложен в постель с защитной сеткой, его сонные черные глазки уже закрывались. Малыш резко поднялся при появлении матери и начал бормотать с несусветными подробностями что-то о лошадях, которых видел. Через некоторое время, устав от впечатлений дня, он уже сладко спал.

Николь двинулась по коридору, ступая теперь гораздо медленнее. Пол, думала она с внезапно подступившей к сердцу разрывающей болью, использует ее слабость против нее. У него нет и тени сомнения, что она сдастся. У него не было сомнений и тогда, когда в далеком прошлом в течение сорока восьми часов он удовлетворял свое любопытство и жажду, чтобы затем покинуть ее.

Бледная и дрожащая, Николь дошла наконец до первого этажа, разрываемая между желанием снова увидеть Пола и сознанием, которое настойчиво требовало от нее держать дистанцию и защищаться. Собрав в кулак волю, она выпрямилась и с гордо поднятой головой вошла в гостиную.

Пол повернулся, и она увидела только его, преображенного, в хорошо сшитом обеденном пиджаке, подчеркивающем могучее телосложение, одаривающего ее теплым взглядом темных глаз. Сердце Николь подпрыгнуло, но она заставила себя успокоиться. Дрожащей рукой она взяла бокал "шерри" с подноса, протянутого служанкой, а Пол обнял ее за талию с неожиданной интимностью.

- Николь, ты?- с сомнением произнес знакомый мужской голос.