Хроника Аравии - Евгений Белогорский

— А для полной уверенности, я оставлю своему человеку указ с правом сместить хилиарха, по его личному усмотрению! — радостно подытожил Александр, которому идея египтянина нравилась все больше и больше.

— Теперь осталось решить, кого следует послать с письмом в Пеллу, а кого оставить в Вавилоне наблюдать за Антипатром — Александр внимательно посмотрел на стоящих перед ним стратегов. Его колебания были не долгими.

— В Пеллу следует ехать тебе, Птоломей. Твое имя и твой опыт позволят тебе лучше, чем Пердикка справиться с этим сложным заданием, не дожидаясь прихода Кратера с ветеранами. Сделай все, чтобы Антипатр поверил, что он мне крайне необходим для управления царством. Из всех старых друзей с кем мы росли в Пелле, у меня остался только ты и Неарх. Я очень на тебя надеюсь.

— Не беспокойся Александр, я не подведу тебя — заверил царя старый друг, ударив по груди кулаком.

— Ты Пердикка, будешь ждать Антипатра здесь, а когда он приедет, объявишь мой указ о разделении власти хилиарха. Будь очень внимателен. Антипатр старый лис и будет достаточно одной ошибки, чтобы возбудить его подозрение. Надеюсь, Нефтех поможет тебе в этом деле. Так жрец? — многозначительно спросил египтянина Александр.

— Да прибудет твоя воля, государь.

— Прибудет, прибудет. А пока садись писать послание к Антипатру и два моих указа. Мне лишние глаза и уши не нужны — Александр кивнул Нефтеху на стоявшую в углу комнаты подставку для письма.

Жрец проворно развернул лист папируса и, обмакнув стило, принялся писать. Его рука проворно порхала над белым полем, облекая произнесенные Александром слова в силу беспрекословного приказа.

Не прошло и получаса, как Нефтех закончил свой труд. Внимательно прочитав написанные жрецом послания, Александр запечатал их своим царским перстнем и поделил свитки между стратегами. Одно письмо получил Птоломей, два других достались Пердикке.

С этого дня прошло две недели. Все это время Александр был занят приготовлениями к походу, от которых его оторвала смерть Гефестиона. В Александрию, основанную по приказу царя в устье Евфрата, были отправлены солдаты под командованием Лисимаха. Туда же отбыл Неарх, на чьи корабли они должны были погрузиться, а по знаменитой «царской дороге», мчался с малой свитой стратег Птоломей.

Торопливо меняя коней на почтовых станциях коней, он направлялся в Эфес, где сев на корабль он должен был отплыть в Пеллу. От непрерывной скачки, Птоломей осунулся и похудел, но это нисколько не уменьшило его решимости выполнить волю своего повелителя.

Следуя тайному плану, перед тем как выступить в поход, Александр издал указ о назначении регента Антипатра хилиархом. Исполнение царской воли возлагалось на Пердикку, в чьи руки Александр передавал командование всем войском и власть в Вавилоне. Стратег должен был дождаться приезда регента и торжественно вручить знаки хилиарха.

Стоит ли говорить, что говорить, что подобное возвышение Антипатра ровно, как и назначение его сына, Кассандра главой царской походной канцелярии, потрясло македонское войско и приближенных царя. Все пытались выяснить причины подобного шага, но царь и Пердикка хранили молчание, что только усиливало ажиотаж. Македонцы и придворные ломали головы, пытаясь понять, что это — хитрая игра или решение царя отказаться от попытки соединить победителей и побежденных в одно целое.

Так в пересудах и хлопотах наступил день, назначенный царем к выступлению в поход, но великие Мойры вновь помешали Александру покинуть Вавилон. Вслед за внезапной смертью Гефестионом, царские планы нарушила царица Роксана, родившая наследника престола, названного в честь своего великого отца.

Это радостное известие задержало потрясателя Вселенной в столице ещё на две недели, чему он в тайне был очень рад. В честь рождения наследника, Александр устроил большое торжество и зрелищные игры.

Перед едва родившимся сыном в торжественном марше прошло все македонское войско. Сариссофоры, гипасписты, пельтеки и гейтеры приветствовали лежавшего в колыбели царского отпрыска громкими выкриками пожелания боевой славы и поднятием вверх своего оружия. Растроганный подобным проявлением солдат любви к своему сыну, царь приказал отдать солдатам часть жертвенного мяса и вина, что было приготовлено для пожертвования бессмертным богам. Также каждому воину был выдан золотой статер, недавно отчеканенный по приказу полководца.

Перед тем как в третий раз назначить дату начала похода, Александр принес Зевсу специальную жертву, белую овцу с позолоченными рогами. Жрецы закололи её у алтаря и по разложенным на жертвеннике внутренностям животного предсказали удачное начало похода.

Только после этого, Александр смог покинуть Вавилон, который словно коварный магнит удерживал его своим притяжением. Погрузившись на корабли, царский караван поплыл вниз по Евфрату, в дельте которого его уже ожидал огромный флот Неарха.

Вслед за Александром, столицу великого царства покинул и стратег Эвмен. Для покорения арабских племен живущих у Мертвого моря, царь предоставил ему большие силы. Под начало стратега отошла состоящая из новобранцев фаланга, конница и щитоносцы. Все они, по замыслу Александра, за время похода должны были превратиться в грамотных солдат.

Среди тех, кого царь специально включил в состав своей походной свиты, был и Деметрий сын стратега Антигона. В отношении этого молодого человека, Александр сам принял решение, определив Деметрия в потенциального заложника.

На это решение Александра повлиял тот факт, что стратег Антигон, подобно Атталу, Пармериону и Антипатру, был старым полководцем царя Филиппа. Подобно своему государю, он также в сражении лишился глаза, за что получил от солдат шутливое прозвище «Циклоп». Часто в шутку, Филипп называл Антигона своим двойником, чем вызывал ревность среди остальных македонских полководцев.

После захвата Ионии, Антигон выступил против продолжения похода в Персию, за что был отстранен Александром от участия в войне и назначен сатрапом Фригии. Весь восточный поход, он просидел в Сардах, занимаясь сугубо административной работой. Лишь однажды, когда Александр покорял Египет, «Циклоп» вступил в бой с персами пытавшихся захватить Сарды. Враг был разбит и жизненно важная артерия для далеко ушедшего македонского войска, была сохранена.

За этот подвиг, Александр щедро наградил Антигона, но вопреки надеждам стратега, не вернул его в действующую армию. Это решение очень обидело старого полководца, о чем специально приставленные к наместнику люди, донесли царю, и Антигон был занесен в список неблагонадежных людей.

Обиженный «Циклоп» всплыл в памяти царя, сразу после тайного совещания, как потенциальный союзник Антипатра на случай мятежа ветеранов. Чтобы нейтрализовать эту угрозу, Александр приказал сатрапу Фригии, привести к покорности Каппадокию и Армению. Эти две бывшие провинции персидского царства, так и не выказали свою покорность и преданность Александру, с чем покоритель Ойкумены никак не мог примериться.

Покинув пристань Вавилона, царская триера устремилась в дельту Евфрата на встречу с Неархом. Весь её экипаж грезили встречей с неизведанными просторами, за исключением самого Александра. У властелина Азии было ещё одно неотложное дело.

За несколько ней до выступления в поход, Александр приказал привести к себе Нефтеха. Под покровом ночи, начальник стражи Леоннат тайно доставил египтянина во дворец.

— Ты, верно, удивлен столь неожиданному вызову, жрец, но для этого есть весьма серьезные основания — спросил Александр, пристально разглядывая лицо Нефтеха. Он знал египтянина много лет, и все это время, бывший жрец был невозмутимым. Чтобы пересчитать случаи, когда Нефтеха покидало спокойствие, достаточно было пальцев одной руки.

Вот и сейчас, египтянин предстал перед Александром без малейшей тревоги на лице.

— Слушаю и внимаю, государя — сказал гость и покорно склонил перед царем, свою бритую голову.

— Ты очень быстро разобрался с ядом, которым был отравлен хилиарх Гефестион. Откуда у тебя такое познание в них?

— В храме бога Тота, меня учили врачеванию различных недугов, государь. В числе их было и отравление различными ядами.

— У тебя были хорошие учителя. Они воспитали хорошего ученика, сумевшего после стольких лет с легкостью распознать яд там, где его никто не смог разглядеть.

— Мне лестно слышать из твоих уст подобную похвалу, государь — вновь склонил свою голову перед Александром египтянин.

— Помниться, как-то раз ты рассказывал мне, что часто по своим свойствам яд и лекарство идут так близко друг от друга, что лишь тонкая грань дозировки разделяют их друг от друга. Так ли это?

— Твоя память никогда тебя не подводила, государь — произнес жрец, но Александр хотел услышать точный ответ.